устроился, только врет...
– Почему вы так думаете?
– Что это за работа такая, при которой он туда-сюда все время мелькает? Такой, чтоб начальство отпускало, когда человек захочет, пожалуй, и в Москве нет...
– Как часто он появляется в городе?
– Да я его с неделю назад на рынке видела! Подошла даже поинтересоваться, чего он дом-то не проведает и где его, черта, носит?
– И что он вам ответил?
– Некогда, говорит, тетя Маня... Вот и весь ответ!
– Вы не в курсе, где именно он снимает квартиру?
– Знаю только, что где-то в центре, а где – не знаю, врать не стану...
Пока чайник закипал где-то на кухоньке, громко посвистывая, Яковлев занялся более тщательным осмотром дома.
Обстановка, как и следовало ожидать, была довольно скудной: в одном углу узкая койка, застеленная по-солдатски лаконично, ободранный письменный стол у окна, за которым, видимо, Евгений Лопухин готовил когда-то школьные уроки. Еще один стол, обеденный, накрытый красной плюшевой скатертью, посередине и синяя кушетка, приткнувшаяся между платяным розовым шкафом советского образца и хлипкой этажеркой с несколькими книжками – у второй стены.
Яковлев выдвинул один за другим ящики письменного стола, оказавшиеся пустыми, и подошел к этажерке, взял в руки самую толстую из книг в темном переплете. «Правда о национал-социализме» – прочел он и нахмурился. Раскрыв томик, он пробежал глазами с полстраницы «Введения» и тут же перебрал оставшиеся несколько брошюр, основательно запыленных... Открывать их он не стал: Яковлеву достаточно было взглянуть на фамилию автора – Эдуард Лимонов...
Аккуратно собрав все имеющееся на этажерке в одну стопку, Володя окликнул Марию Ивановну, хлопотавшую на кухне над затеянным ею чаем.
– Ась? – Женщина, еще больше раскрасневшаяся, появилась в комнате моментально.
– Мария Ивановна, – мягко сказал Яковлев, – вы бы не могли сходить за своим паспортом и, если ваш муж дома, за мужем? Его паспорт тоже понадобится...
– Да что случилось-то?! – Она моментально переполошилась, от доброжелательной хлопотуньи и следа не осталось.
– Да не беспокойтесь, вы тут ни при чем, – как можно шире улыбнулся Володя. – Просто мне необходимо забрать с собой эту... литературу, а для этого нужны двое понятых, чтобы составить акт...
– Ох, господи, да берите так, без энтого акта, они тут никому не нужные сто лет валяются!.. – махнула она с облегчением рукой.
– Не положено, – возразил Яковлев и тут же сообразил, что, собственно говоря, то, что он тут находится, тоже «не положено» – ордера-то на обыск нет, так же как и оснований для него... Мало ли кто был любовником Ларисы Сергеевны пять лет назад? Это не преступление, тем более что и вдовушка, насколько он понял после разговора с Турецким, пока что тоже вне подозрений... Вот черт!
– Ну... Может, вы и правы, – произнес он после некоторых колебаний. – Если давно валяются и никому не нужны...
– Да кому их надо-то?! Нина, даже если приедет, и не заметит, а Женька, говорю же, и вовсе тут почти не бывает. Да и ему на эту макулатуру плевать...
Уже за чаем, заваренным соседкой с какими-то травами и поэтому необычайно вкусным, Мария Ивановна охотно отвечала на вопросы Яковлева, да и вообще разговорилась, – видимо, довольна, что насчет акта он с ней согласился.
– Нинка-то его лет с полутора воспитывала, – рассказывала она. – Женщина одинокая, немужняя, вот и привязалась, избаловала... Тем более, считай, кровь ее – родной сестрички сынок...
– А что случилось с настоящими родителями?
– Ой, тут такая история – прям сериал... – Женщина прихлебнула чаек и продолжила: – Муж, значит, у Верки, Женькиной матери, попался не из наших, не из местных, и имя у него такое – не пойми какое: Илоном звали... Вера-то красотка была, Женька в нее пошел, вот мужик-то и позарился. Образованный, в институте каком-то по распределению приехал преподавать, откуда – не скажу. Нинка не говорила, скрытная она баба... Тем более после такой истории! Бросил он Верку – и поминай как звали, и на Женьку не посмотрел... А Вера-то возьми и повесься... Да, удавилась от любви!
Глаза Марии Ивановны горели почему-то восторженным огоньком.
– Ну прям сериал!
– Да-а-а, история... – поддакнул Яковлев.
– То-то и оно!
– Ну а сам Женя? Что, так и не был женат?
– Не-а... – Соседка задумчиво поглядела в окно. – Один раз вроде бы собирался, даже к Нинке ее приводил... Я как раз к ним за спичками зашла, они и объявились... Красивая такая девка, они как пара гляделись... Он беленький, а она наоборот. Кудрявенькая, глазенки синюшшие-е-е... Красоточка, одним словом. Ну после Нина говорила, вроде бы они вместе с этой девушкой в Москву уехали. Только врала, конечно!
– Почему вы так думаете?
– Так ведь Женька-то и по сей день один мотается туда-сюда!
– Может, она в Москве его ждет? Ну пока он здесь?
– Не-а, мил человек, – по-свойски вздохнула Мария Ивановна. – По вашему брату, мужику, завсегда видно, кто женат, а кто бобыль... Женька-то одиночка. Видать, его красавица там, в Москве, кого получше нашла. Если и были женаты, так сейчас точно нет, я такие вещи вижу... Да и с чего бы ему мне врать-то? Я ж спрашивала...
– И что он ответил?
– То и ответил! Нет, мол, тетя Маня, и не собираюсь, мол, больно занят, не до баб... А что ваш брат мужик в таких случаях говорит? Это и говорит... Занят он!
Мария Ивановна презрительно фыркнула и покачала головой:
– Как мотался со своими дружками раньше, так и мотается! Я и на рынке его с каким-то из них видела – бритый, как бандюк, и рожа шпанистая... Я с Женькой-то пока говорила, молчал, как упырь, и на меня глядел как солдат на вошь... Ишь щенок сопливый!
– Что ж, – улыбнулся Володя, – за чаек спасибо, знатный он у вас получается, но больше не смею вас задерживать!
Яковлев с некоторым трудом выбрался из тесного угла, в котором сидел, и начал прощаться с общительной соседкой:
– И за разговор тоже спасибо... У меня просьба: если встретите Лопухина, о моем визите ему не рассказывайте, да и тетке его тоже. А вот мне, если сумеете, позвоните, договорились?
– Ой, а вы так и не сказали, чего Женька натворил-то?
– Да пока ничего особенного, а там кто знает. Мы его разыскиваем исключительно для собеседования с ним...
– А почему тогда нельзя говорить ему, что ищете? Чтобы он сам вам позвонил? – неожиданно проявила сообразительность Мария Ивановна.
– Исключительно чтобы на вопросы без подготовки отвечал, – усмехнулся Володя.
– Чтоб не брехал, значит! – удовлетворенно кивнула его собеседница. – Не думайте, не скажу... Никому не скажу, даже мужику своему, а то он выпимши и болтануть может. А уж Нинке – тем более: она тоже не больно-то про свои дела мне рассказывает, несмотря что дружили еще в школе и рядом всю жисть прожили...
Александр Борисович Турецкий между тем в парочке тысяч километров от Яковлева- младшего пребывал в преотличнейшем настроении. Во-первых, потому, что сумасшедшая на первый взгляд идея, пришедшая ему в голову, не подвела. Точнее, не подвел рыжий гений, благодаря которому Январева удалось взять, да еще и, как говорят в таких случаях опера, без шума и пыли.
Во-вторых, как раз к этому моменту подоспели не только результаты технической экспертизы «Ауди-8»,
