пассажиров, потянулась было к проездным документам, но из пакета извлеклась бутылка водки и банка икры. Все это было взгромождено на стопку билетов.
– Я думаю, мы сможем договориться! – обаятельно улыбнувшись, произнес парламентер. – За все будет заплачено. Мы едем до Ростова.
– А как же пассажиры? – начала торговаться Елена. – Они же будут жаловаться!
– Вот их мы берем на себя, – мрачно произнес второй. – Ни одна сука пикнуть не посмеет.
– Тогда вы здесь до первой жалобы! – выдвинула условие проводница.
– Обсудим финансовую сторону. Чек, наливай. Мадам, с вас закусь.
Елена небрежно бросила банку с икрой в шкафчик и извлекла из него шмат подтаявшего сала и буханку бородинского хлеба. На югах почему-то не пекут черного. И она всегда закупала его впрок.
Когда проводница вышла в тамбур покурить с симпатичным молодым человеком, она уже относилась к этим придуркам более терпимо. Конечно, возлюбить их было невозможно, но ненавидеть тихо можно было. Догадливый Антон быстро понял, кто в доме хозяин. Он предложил хорошую сумму наедине, причем показывать ее подруге было совсем не обязательно. Елена тоже сообразила, что делиться с дурой придется по минимуму.
Но главное творилось сейчас в жизни Милетеевой. Пьяный Чек сдуру захотел женщину, но он не мог знать, что баба, годившаяся ему в матери, уже два года не видела мужика. Даже стук колес, истошные вопли болельщиков и плотно закрытая дверь не могли заглушить ритмичного скрипа, перемежаемого невероятными стонами. До самого Ростова купе так ни разу и не открылось.
Степашкина прошлась по вагону. Скучковавшиеся фанаты отчаянно спорили на футбольные темы. Некоторые, напившись до бессознательного состояния, валялись где придется. Обычные пассажиры, собравшись в конце вагона, смотрели на все затравленными глазами. Антон знал свое дело.
Около часу ночи поезд остановился на небольшой станции Мичуринец на пять минут. Несколько бодрствующих болельщиков, схватив знамена и шарфики, выскочили на перрон и начали орать:
– «Спартак» – чемпион! «Спартак» – чемпион! В России нет еще пока команды лучше «Спартака»! Московский «Спартак»! Московский «Спартак»!
Впереди, через несколько вагонов, другая группа так же орала подобные речевки. Неожиданно эта группа бросилась к стоявшему напротив них памятнику. Фанаты изобразили нечто типа пирамиды, и напоминавший движениями обезьяну человек быстро вскарабкался на постамент. Поезд тронулся. Болельщики быстро покинули перрон. Лишь оставшийся наедине с памятником продолжал возиться. Наконец он соскользнул с постамента и успел заскочить в вагон Степашкиной. Он был узнан и принят на ура.
– Зека! Ну ты ваще! Давай к нам! – восторженно вопили придурки.
На привокзальной площади, ко всеобщему восторгу, оставался памятник Ленину, одетый в футболку с надписью крупными буквами «СПАРТАК». Вокруг шеи заботливо был накручен красно-белый шарфик. На ногах красовались красные спортивные трусы.
– Ты трусы-то как одел? – недоумевали свидетели.
– Антон, видал? – орали пацаны, волоча героя с собой. – Зека с нами. Видал, что выкинул!
– Пойдем, Зека, покалякаем! – предложил Антон.
Они уединились. Заочно уже были наслышаны друг о друге. Антон налил в пластиковый стакан водки. Мовчан выпил ее одним глотком. Антон одобрительно мотнул головой и сделал то же самое. Они внимательно посмотрели в глаза друг другу и поняли, что прошли одну школу.
– Погонялово?
– Футболист.
– Слыхал. А я – Мерин.
– Боец?
На что Антон снял майку и обнажил торс. На левой стороне груди был выколот Арнольд Шварценеггер в роли Терминатора в тот момент, когда тот был наполовину человеком, но уже с торчащими металлоконструкциями. Все стало понятно. Перед Мовчаном стоял исполнитель приговоров.
Зеке не понадобилось никаких усилий для естественного вливания в группировку. Он давно был среди фанатов в большом авторитете.
– Пять лет работаю на выезде, – хвастливо за–явил паренек лет четырнадцати.
– Тебя как зовут?
– Сом.
– Не слышал, – произнес Зека. – Вот как Антона мочили в девяносто пятом, помню. В девяносто пятом был Киев!
– Да, было дело. У меня девять шрамов от блях хохлятских на голове осталось. Почти год ничего не соображал, – кивнул довольный Антон.
– Так я тогда в садик ходил, – протянул Сом.
– Да ладно, – улыбнулся Антон. – Сомик – славный боец. Мы его вперед посылаем.
– Ребят, выпить есть? – раздался тонкий голосок.
– Ты кто? – повернул голову Антон.
– Я Юлька.
– Ты где была? – поинтересовался кто-то из сидевших на полке.
– А меня Треня везет.
– Первый раз на выезде?
– Первый.
– Налейте девке! – распорядился Антон. – Юлька, а сколько тебе лет?
– Скоро тринадцать.
– Месячные есть?
– Нет еще.
– Так. Братва, Юлька – наш человек. Кто не понял? Все поняли. – Антон обратился к девочке, но так, чтоб слышали все: – Можешь не бояться, кто захочет тебя трахнуть, пускай сначала попробует меня.
До Ростова-папы доехали без особых эксцессов. Слегка набили морду одному лоху, пытавшемуся возмутиться тем, что не спавшей сутки женщине стало плохо с сердцем после увиденного. Да еще Антон, «сойдя с рельс», выбил ногой окно в туалете.
Встреча была организована по всем правилам. У каждого вагона стоял наряд милиции. Фанатов постарались организовать и предложили занимать места в специально подогнанных автобусах. Затем с мигалками прокатили по городу. Зрелище колонны с развевающимися из окон красно-белыми стягами было действительно потрясающим. Видимо, власти основательно готовились.
Затем их выгрузили в специально приготовленном закрытом отстойнике. Устроили настоящий обыск. Заставляли раздеваться до трусов. Впрочем, и их необходимо было приспустить, чтобы продемонстрировать полную безопасность. Все металлические предметы, включая часы, очки, ручки, зажигалки и деньги, сваливались в кучу на стол. С собой разрешалось брать документы и деньги. Мовчан подошел к Юльке и сунул ей свою «зажигалку».
– Тебя обыскивать не станут. Я с ней не расстаюсь никогда.
– Память о девушке? – спросила она, слегка прищурившись.
– Да, – кивнул Мовчан.
– С тебя история.
Кроме Юльки в сторонке толпилось еще несколько девчонок. Она стояла первой. Наглый почти двухметровый сержант подошел и, ткнув дубинкой произнес:
– А тебе шо? Не ясно? Раздягайся.
– Я – девочка, – ответила Юлька.
– Заодно и проверим! – заржал сержант.
Толпившиеся подростки, похабно ухмыляясь, ожидали стрип-шоу со своими боевыми подругами. В моральном отношении они все же представляли не лучшую часть населения.
– Девчонку оставь! – раздался голос Зеки.
– Шо?
– У тебя плохо со слухом, козел? Может, ты меня проверишь? – добавил Антон, снимая футболку. На
