ею, значит, есть надежда, что это сойдет ему с рук?
– Пойдем со мной в дом, Алин. Сейчас же! В глазах ее зажегся гневный огонек, но отнюдь не из-за неожиданности этого предложения, а потому, что Василий начал медленно приближаться к ней. Алин отступила:
– А в чем дело?
– Просто я не хочу заниматься любовью в конюшне.
– Прекрати, Петровский! Я как раз собралась извиниться перед тобой. Я просто сорвалась, да и то лишь потому, что считаю слезы запрещенным оружием.
– Обычная женская уловка, хотя ты наверняка не стала бы ее использовать, верно? Он медленно теснил ее к стене.
– Конечно, не стала бы. Но я говорю о том, что не собиралась ей угрожать. Я только хотела сказать, что ей следует убраться отсюда…
– А все-таки кончила угрозами…
– Но я же не хотела! И твоя нелепая угроза тут ни при чем!
– Тем не менее ты свои угрозы выполнила, а чем я хуже? Ни себе, ни людям – это так называется, разве нет?
– Да! – заорала Александра, потому что ее спина уже уперлась в стену конюшни, и Василий неотвратимо приближался. – Да, именно так! Я тебя не хочу, но в настоящее время ты – моя собственность!
Василий не мог сдержать улыбки:
– В таком случае это палка о двух концах.
– Вовсе нет.
– Кто сказал, что нет?
Василий наклонился над ней всем телом, прижимая к стене, и поскольку он оставил ей весьма незначительное пространство, чтобы избежать поцелуя, то когда она попыталась пошевелиться, он добился своего. Александре казалось, прошла вечность, прежде чем она могла вздохнуть, и все ее ощущения сосредоточились на его крепком мускулистом теле, его растущем желании, его горячих губах и на ее собственном бесконтрольном и жадном отклике на его желание. Ей так хотелось подчиниться, притвориться…
Но на сей раз она не утратила способности владеть собой. Александра с мучительной ясностью понимала, что ничего хорошего не выйдет и вслед за кратким, хотя и восхитительным моментом удовлетворения наступит пустота.
Александра вовсе не хотела привыкать к Василию, раз их отношения не будут постоянными, и произнесла то единственное слово, которое могло бы остановить его, пока она окончательно не потеряла воли:
– Терзай!
Послышалось грозное рычание. Сначала Василий и не заметил овчарки, потому что собака лежала свернувшись возле лошадей, но теперь понял, почему Александра не боялась остаться с ним наедине, Он резко отпрянул от нее:
– Нечестная игра, любовь моя.
– Ты тоже нечестно играешь. Петровский. Василий ухмыльнулся, понимая, что ей нелегко устоять против его очарования. Ей трудно даже найти достойный ответ. Как жаль, что им обоим придется страдать от разочарования, когда немножко обаяния и ловкости, а также способности убеждать сломали бы ее сопротивление – по крайней мере он так считал.
Но, к сожалению, у него не оказалось возможности это проверить: кто-то позвал его по имени из другого конца конюшни, и граф узнал этот кичливый и насмешливый голос, принадлежавший его приятелю Лагару, которого он был бы рад увидеть в любое время, но только не сейчас. Разочарованно вздохнув, Василий откликнулся:
– Подожди, Симон, я сейчас. В ответ на это послышалось:
– Да, Лазарь сказал правду. Они великолепны!
– Мой друг, – шепнул Василий Александре. – По-видимому, пришел полюбоваться на твоих лошадей.
– Пусть даже не просит, все равно я их не продам.
Василий не столько удивился самим словам, сколько тому упрямству, с которым она их произнесла:
– Почему же?
– Потому что я до сих пор вспоминаю каждую лошадь, которую продала, и часто думаю о них и о том, как их новые владельцы заботятся о моих «детках». Кроме того, я не хочу, чтобы какая-нибудь из моих лошадей принадлежала твоему другу, потому что не хочу вспоминать о тебе, когда уеду.
Учитывая только что происшедшее между ними, такое объяснение выглядело смешно и наивно.
– А если мы все-таки поженимся, а? Ты даже никогда по-настоящему не задумывалась об этом.
Возможно, несколько недель назад это звучало бы справедливо, но та подавленность, с которой Александра сегодня въехала в город, разрушила все ее надежды. Впрочем, она не собиралась сообщать ему об этом.
– Я знаю, что ты за человек, Петровский, – возразила Александра со свойственной ей прямолинейностью, – такой развратник, как ты, никогда не женится! В последнюю минуту ты ужаснешься И сделаешь, наконец, то, что должен был сделать еще у меня дома.
– Интересная мысль, – возразил он, нежно провел пальцами по ее щеке и немного отступил назад. – Вообще-то я склоняюсь к мысли о браке, но в любом случае решение приму не перед алтарем, это я тебе обещаю.
С этими загадочными словами он покинул ее. Конечно, Василий мог бы сказать девушке о намерениях своей матери и предупредить, что если Александра не пойдет ей навстречу и не усвоит приличные манеры, то ее желание исполнится и свадьбы не будет. Но Василий промолчал, положившись на судьбу, и черт бы его побрал, если он знал, почему.
Глава 27
На следующее утро Василий снова пришел в ту же самую конюшню, на этот раз в сопровождении Штефана.
– Черт возьми, – воскликнул Штефан, переходя от одного стойла к другому. – Никогда в жизни не видел лошадей прекраснее. Ты уверен, что она не согласится продать Мне одну для Тани?
– Я знаю мою Алин, – отвечал граф. – Она упряма, как мул. Я и сам не прочь заполучить одну для себя, но с самого начала понял, что это невозможно, и поэтому даже не осмелился ее просить. Она даже не подозревает, как я восхищен ее «детками» не говоря уж о том, что просто без ума от Князя Миши.
– Но ты, кузен, всего лишь граф, а я, так уж получилось, король. Конечно, хлопотливая должность, но вместе с тем она дает и кое-какие привилегий.
Должно быть, Штефан поддразнивал его, но Василий все принял близко к сердцу:
– Даже и не рассчитывай! Если ей плевать на мое родство с королевским домом, то с чего ты взял, что твой титул произведет на нее впечатление? Алин, знаешь ли, тошно только от одной мысли, Штефан, что ты обратишься к ней с просьбой и получишь отказ.
Штефан хмыкнул:
– Не думай, будто со мной такого никогда не случалось. Должен тебе признаться, что Таня частенько говорит мне «нет» без малейших угрызений совести.
– Да, да, но у Тани особые привилегии, а разве кто- нибудь из нас, грешных, осмеливался так обижать Твое Величество?
В ответ Василию достался тычок, шутливый, но весьма чувствительный.
– Расскажи это кому-нибудь еще! Может, мне перечислить все случаи, когда ты отказывался подчиниться моему приказу?
– Исключительно в твоих интересах, кузен. Штефан фыркнул, а Василий ухмыльнулся и потер плечо. Все утро они занимались лошадьми, но накануне Лазарь навестил Штефана и просветил его насчет множества таких вещей, о которых Василий предпочел бы умолчать, и в результате, с утра король страдал от некоторой неловкости и решил, что должен непременно познакомиться с «маленькой варваркой», считавшей одного из лучших гвардейцев его личной гвардии не более чем придворным щеголем.
Когда они наконец добрались до дома графини, Василий убедился, что хотя Александра и подверглась с утра многочасовой обработке, в конце концов она все-таки сбежала в конюшню. А в конюшне ему сказали, что она с братьями Разиными выгуливает своих лошадей в ближайшем парке.
– Думаю, я дождусь, пока ты женишься, – заявил Штефан, – и тогда куплю у тебя одну из кобыл.
– Никакой надежды, кузен. Даже если дело кончится свадьбой, лошади все равно будут принадлежать только ей.
– Но Лазарь говорит совсем другое.
– Лазарь прекрасно знает, что мои слова о продаже ее лошадей – только следствие запальчивости, ты же меня хорошо знаешь, Штефан. Кроме того, посягательство на них поставит под угрозу мою жизнь, и я, между прочим, не шучу, Штефан. Ей-Богу, не шучу.
– Но не может она быть до такой степени… впрочем, ладно! – Штефан пожал плечами – пожалуй, я лучше куплю лошадь барона, как Лазарь.
– Ее лошади лучше, – с нескрываемой гордостью заметил Василий.
– Лучше не расстраивай меня после того, как уверял, что мне не видать ни одной из них. А теперь, если я хочу познакомиться с твоей дамой, думаю, надо проехать через парк и к… О, Господи, это она?
Василий резко обернулся, думая только о том, давно ли Александра стоит у них за спиной, и, вспомнив некоторые вещи, сказанные им Штефану, почувствовал, что краснеет.
Однако лицо Александры было вполне безмятежным – судя по всему, она не успела услышать ничего криминального.
Изумление Штефана было естественно. Его предупредили, что Александра не носит ничего, кроме бридж, но зрелище женщины с ее формами и до такой степени обнаженной привело бы в оторопь любого мужчину.
Она сняла кафтан и придерживала его на плече одним пальцем, а другую руку сунула в карман. Щеки ее порозовели от холода, и, как обычно, длинные пряди пепельных волос выбивались из-под шляпы. Для баронессы она выглядела очаровательно беспутной.
– Подойди, пожалуйста, Алин, и познакомься с моим знаменитым кузеном, – сказал Василий. Она очень медленно приблизилась.
– Должна ли я обращаться к вам «Ваше Величество» или, поскольку мы, вероятно, скоро породнимся, может быть, вы позволите называть вас Штефаном?
– Я предпочел бы второе.
– Как насчет книксена? Василий вмешался:
– Без юбки? Может быть, лучше ограничиться поклоном?
Александра осталась невозмутимой, но Штефан быстро сказал:
– Нет необходимости ни в том, ни в другом. Я
