— По-моему, у нас есть что-то общее, — спокойно заметила Холли.
— По-моему, тоже, — согласился он, удивляясь, почему испытывает угрызения совести, если даже не солгал. Ведь он наконец сдвинулся с места. Надо бы праздновать успех.
— Что-то не так? — спросила Холли, увидев, как он нахмурился.
— Ничего, что я мог бы заметить, — пробормотал Рик.
— У вас кончился перерыв. — Холли взглянула на свои часы с Ван Гогом. — Я рада, что мы поговорили. — Ее голос, наполненный искренней теплотой, словно мягким покрывалом согрел его душу.
Рик потряс головой, будто высвобождая мысли из хватки прошлого. Соблазнять убежавшую богатую девицу, которая всегда получала все, что хотела, — это одно. Дразнить ее, злить, черт возьми, даже целовать — куда ни шло. Но позволять ей влезать себе в душу? Об этом не может быть и речи.
Наверно, он всего лишь устал. Ведь он мало спал прошлой ночью. Проклятые деревья все время его будили, не говоря уж о жарких воспоминаниях о ее поцелуе. Да, в этом все дело. Он устал. Она не влезла ему в душу. Поставив этот диагноз, Рик тотчас же почувствовал себя лучше.
— Да, я тоже рад, что мы поговорили, — согласился он вполне искренне. Потому что дело продвинулось. Он смягчил ее, не смягчившись сам. Сегодня он хорошо поработал. И не раскис, вовремя напомнив себе, что в Сиэтле его ждет чек на пять тысяч долларов — он заберет его, как только доставит Холли домой.
Глава пятая
Этой ночью Рик испытывал беспокойство, проклятые деревья опять шумели, и он пошел погулять, вернее, выслеживать дичь. Увы, он не натолкнулся на Холли, как в прошлую ночь. Очень плохо. Ему чертовски не терпелось еще раз повторить поцелуй. Нет, это не значит, что он потерял над собой контроль. Рик, помимо прочего, гордился и тем, что всегда мог контролировать себя.
Лагерь спал спокойный и темный, как и прошлой ночью. Времени было чуть больше десяти. Такое впечатление, будто уже середина ночи, а не ее начало, раздраженно подумал Рик.
Потом он услышал мужской смех. Любопытство взыграло, и он зашагал на звук проверить, что происходит. Смех раздавался в одном из самых маленьких коттеджей. Дверь была открыта, и сквозь сетку Рик увидел обитателей коттеджа — Уита, Гвидо и калеку в инвалидной коляске… Это Байрон, поправил себя Рик.
И впервые он заметил, что у Байрона длинные черные волосы заплетены в косу. Рик понял, что по- настоящему он его тогда не рассмотрел. Обратил внимание только на инвалидное кресло, не потому, что придавал этому значение, просто думал лишь о том, как бы убежать от болтливой рыжеволосой девочки.
— Входите, Рик, — вдруг позвал его Байрон. Парень прекрасно видит в темноте, если заметил его возле дома, с хмурым удивлением отметил про себя Рик.
Но еще больше удивила его стопка денег на столе перед Байроном.
— Что у вас за игра, ребята? — спросил Рик.
— А что у вас за игра? — вернул вопрос Гвидо. Подцепив ногой ножку стула, Рик подтянул его к игравшим, сел и окинул колоду на столе взглядом эксперта.
— Моя игра? Семерка. Одноглазые валеты и красные тройки. Начнем с валетов. Не возражаете, парни?
— Вы не спросили, какая ставка, — подсказал ему Байрон.
— Пять баксов игра, — сказал Гвидо.
— Это я могу себе позволить, — согласился Рик.
— Пойдет на вашу любимую благотворительность, не в ваш карман, — добавил Байрон.
Любимой благотворительностью Рика был он сам.
— Угу, конечно. Ну так мы играем или болтаем?
— Не уверен, разумно ли играть в карты с жонглером цифрами? — проворчал Гвидо. — У него, наверно, есть математическая система или что-то в этом роде.
— У меня нет математической системы, — запротестовал Рик, и это была чистая правда. Его мастерство в этой игре опиралось только на чутье.
— А хотя бы и есть, как будто вы признаетесь, — усмехнулся Гвидо. — Где, говорите, вы работаете?
— В “Молтехе”, — беззаботно ответил Рик. — Парни, в чем дело? Мне только хотелось по-дружески перекинуться в покер. Всего-то.
— А у меня впечатление, что вы заинтересованы не только в покере, — наседал на него Гвидо. — Вы заинтересованы в том, чтобы сделать кому-то что-то.
— Вот насели, дайте передохнуть, — запротестовал Рик с добродушной улыбкой. — Может, лучше раздать карты и без лишних разговоров приступить? А то вы все отделываетесь отговорками; ей-Богу, я начинаю думать, что вы боитесь сделать первую ставку.
— Что касается меня, — заметил Байрон, — то я приветствую вызов. Надо немного облегчить ваши карманы от денег.
— Согласен, — прорычал Гвидо. — Сдавайте.
— Говорю тебе, Рик не похож на бухгалтеров, которых я прежде видела, — сказала Холли.
— Ну, Холли, ты же сама знаешь, что значит судить о книге по обложке, — ласково упрекнула ее Скай.
— Мда-а, но его обложка хорошо смотрится, — вынуждена была признать Холли.
— Возможно… Если тебе нравятся нахальные типы.
— Обычно не — нравятся. Я предпочитаю мужчин высоких, темноволосых и открытых. — Что и говорить, подумала она про себя, как раз этих трех качеств лишен Рик. У него хороший рот… Коварно изогнутые губы, способные придавать поцелую какое-то особое наслаждение… Холли сделала слишком большой глоток чая и почти ошпарила рот. — Ach du lieber Gott! — На сей раз она выразилась по- немецки.
— С тобой все в порядке? — озабоченно спросила Скай.
— Все прекрасно, — проворчала Холли, отправляя в рот кусочек холодного шоколадного мусса. Этим вечером Холли успела, обернувшись за час, съездить в город за материалами для художественных мастерских и заодно прихватила свой любимый десерт и мармеладные конфеты “горошек”.
— Ты сказала, что Рик — мужчина того типа, который обычно не интересует тебя, но?.. — напомнила Скай.
— Что-то есть в этом субъекте, от чего я схожу с ума.
— Его лосьон после бритья? — поддразнивая, предположила Скай.
— Он не пользуется лосьоном.
— Так ты заметила даже такую мелочь?
— В этом парне есть что-то большее, помимо того, что бросается в глаза, хотя, как я сказала, и то, что бросается в глаза, совсем неплохо. — Холли не смогла сдержать улыбку.
— Ты и раньше встречала красивых парней, — возразила Скай. — Помнится, некоторые из них были влюблены в тебя. А тебя это совсем не трогало.
— Да, знаю. — Холли вздохнула и съела еще кусочек торта с муссом. — Разве разберешься рассудком в сердечных делах? Невозможно. Просто чувствуешь, что надо держаться подальше.
— Почему? Чего ты боишься?
— Влюбиться. Почувствовать обиду.
— Если он обидит тебя, Гвидо будет очень огорчен, — проговорила Скай.
— Думаешь, Гвидо сказал ему что-нибудь? — в замешательстве взглянула на подругу Холли.
— Ты же знаешь Гвидо, — пожала плечами Скай. — Он очень беспокоится о тебе.
— Он же обещал больше не защищать меня на каждом шагу.
