С трудом выбравшись из кресла — ручки плотно держали грузное тело — Колосков вышел в коридор и по-жеребячьи заржал. Говорили ему, что директор самолично занялся следствием, но он не придал этому значения. Пускай ищет, жалко ли, главное, чтоб на работе не сказалось. А тут, как видно, дело далеко зашло. Зачем позвал — забыл, чего хотел — сам не понял. Так и в дурничку можно загреметь, там великих сыщиков много.
Секретарша Клава навострила любопытный носик.
— Ну, что там? Зачем вызывал-то?
— Обхохочешься. Сам, говорит, должен догадаться. Давно у него это? — шофер покрутил пальцем у виска.
— Давно уж, — успокоила земляка Клава.
Дверь директора неожиданно распахнулась.
— Да! И машину сегодня же передай Трофимову.
— А чего это? — промычал Колосков.
— А не твоего ума дело.
Дверь шумно захлопнулась.
Шофер, еще раз покрутив пальцем у виска, грузно зашагал к выходу.
Через минуту Клава услышала в коридоре суетливую поступь главбуха.
— У себя? — кивнул он на кабинет.
— Тама, — вздохнула девушка.
Директор сидел за столом, делая какие-то пометки на страницах ежедневника.
— А, это ты? — отложил он ручку. — Проходи, садись.
Главбух сел в кресло, над которым красовалась голова росомахи.
— Ну что, сознался? — кивнул он на двери.
— Да нет, куда там. Крученый жук, хитрющий. Я ему, понимаешь, прямые вопросы. А он мне: так, мол, и так, ничего не знаю де, никого не помню. Жучара.
— А вы?
— Ну, я ему конкретно намекнул: думай, мол, пока не поздно. А то, говорю, я тут сам подумаю.
— Это дальновидно. Ну, а он?
— Вижу, задумался, заерзал. Ничего, сейчас помучается, поймет, что мне все известно, и сам с повинной приползет.
На самом деле, в последнем утверждении директор уверен не был. Не такой Колосков мужик, чтоб с повинной приходить. Из него просто так слова лишнего не вытащишь, а что до признаний, так тем более. Однажды он наступил на гвоздь у крыльца конторы, так ведь не закричал, как все нормальные люди, а молча сел на ступеньку, снял сапог и прижег ранку пеплом. Случись завтра война, лучшего партизана, пожалуй, не найти. На допросах будет молчать, как рыба об лед. С повинной он, конечно, не приползет. На это рассчитывать нечего. Тут надо план какой-нибудь придумать. Умный ход.
Глава 12
И снова Полынцев шел на пляж — признаться, уж во сне его видел. Мошкин отправился на машине проверять лодочные станции, а он, сделав кое-какую работу на участке, еще раз решил обследовать остров. После беседы с культуристом к тому были довольно веские основания.
Сегодня Нина Растатуева на крылечке не стояла, поэтому он прошел мимо окон без задержек. Вагончик спасателей был открыт. Внутри пахло смолой и машинным маслом. На стеллажах, что тянулись вдоль серых стен, лежали гаечные ключи, ржавые запчасти, спасательные круги, плавжилеты. У небольшого деревянного столика возился с гребным винтом молодой человек в спортивных штанах и красной навыпуск футболке.
— Добрый день, — поздоровался Полынцев, заходя в вагончик. — На остров меня сегодня никто не переправит?
— Еще не все трупы выкопали? — ухмыльнулся парень.
— Не знаю, надо проверить.
— Мотор сломан, — демонстративно покрутил он гребным винтом. — Не получится.
— А на веслах нельзя?
— Можно, но это самостоятельно. Здесь гребцов нет.
— Без проблем. С удовольствием.
— Лодка на причале, — кивнул он за окно. — Попутного ветра в спину…
Уже вставляя весла в уключины, Полынцев сообразил, что пожелание спасателя было, как минимум, ироничным. Гребец сидит в лодке задом наперед, а, значит, попутный ветер должен дуть ему в лицо. В спину упирается встречный. Хорошие здесь собрались ребята: один другого веселее…
Что может быть лучше тихой лодочной прогулки. Свежий воздух, плеск волны, мягкое поскрипывание уключин. Рядом ни души. Только ты и природа — мать твоя. В голову лезут философские вопросы: зачем, откуда, почему? Кто ты? Охранник из супермаркета, стерегущий чужое богатство, или защитник слабых и неимущих? Хотелось бы думать, что последнее. Хотя, сегодня подобные мысли, кажется, не в моде. Что ж, всякому фрукту свое время…
Лодка неспешно подплывала к знакомому островку. Сделав пару мощных гребков, Полынцев причалил к топкому берегу.
В воздухе пахло травой и цветами, над головой порхали птички, всюду зеленела молодая листва. Если б не слишком густые заросли, не вязкая почва под ногами, да не разрытые могилы в количестве трех штук, остров мог бы показаться вполне уютным. Углубившись в лес, он взял курс на развалины маяка, точнее, на бетонные блоки, что от него остались. Петляя между деревьями, прошел мимо первой могилы… миновал вторую… перепрыгнул через третью. Свежих раскопок пока видно не было — это, безусловно, радовало.
Впереди показались бетонные коробки: одна большая, с закругленными углами, вторая поменьше, с вытянутыми вверх оконцами. В первом блоке виднелся проем, наполовину утонувший в грунте. Вход в него закрывал обломок узкой бетонной сваи. Андрей попробовал сдвинуть его с места… Не смог. Впрочем, стоило ли надрываться.
Бросив эту затею, он прогулялся вокруг блоков, внимательно осмотрел траву. Ничего примечательного не заметил. Новых могил здесь тоже не было. Посчитав свою миссию выполненной, решил, что на сегодня хватит и отправился назад, к лодке.
Однако обломок сваи пробудил в нем спортивный интерес. Сколько в нем веса — килограммов 200, меньше? На тренировках в спортзале СОБРа, он видел, как один из бойцов занимался с двухсоткилограммовой штангой (выполнял становую тягу), причем, делал это так легко, что, казалось, поднимал игрушечный снаряд. Тогда Андрей сказал себе: «Штанга — это не мое, в работе она все равно не пригодится, а попусту корячиться — нет никакого смысла». Но вот теперь, поди ж ты, пригодилось бы. Будь тот собровец здесь, и проблем бы не возникло. Откинул бы огрызок, как пушинку, и заходи, смотри все, что нужно. А тут… Наберут в милицию дистрофиков — ни с культуристом побороться, ни тяжесть какую поднять. «Что-то достал ты меня, Полынцев, — сказал сам себе Полынцев. — Пора б тебе заняться атлетической подготовкой… причем, немедленно».
Сбив на затылок фуражку, он обхватил сваю двумя руками и потянул ее кверху…
Бесполезно.
Вспомнил, как делал упражнение собровец: спину выгнул, мышцы напряг, задницу отклячил, присел и, поднимаясь, распрямился.
Ну-у… И-и…
Груз потихоньку пошел… Правда, не вверх, а по диагонали… со скрипом. Однако хватило и этого. Свая освободила темный проем…
Почтальон Тамара Селезнева завидела директорскую «Волгу» еще издали. Жаль, что ехала она не по
