Войдя в комнату, Андрей увидел невеселую картину. На кровати, шашлыком на шампуре, теснилась вся вчерашняя компания. А за столом напротив сидел молодой лысоватый мужчина и поедал ее хмурым взглядом. Это пахло неприятностями. Плешивый, судя по возбужденному, как уголовное дело, лицу, был сотрудником милиции. Отсюда вывод — совершено преступление. На месте нет Аркадия, значит — что–то связанное с ним. Осталось выяснить — что именно.
- Я так понимаю, еще один герой вчерашней пьянки заявился, — бесцеремонным тоном сказал плешивый, заметив в дверях растерянного Полынцева.
Андрей не любил, когда незнакомые люди, тем более сотрудники милиции, начинали разговор в столь бестактной манере. Изжогу вызывала сама форма общения: пренебрежительная, надменная с начальственными нотками. Ладно б, он так с крутыми бандитами разговаривал, ведь нет же — с ними, наоборот, через 'будьте любезны'. А вот с безобидными, попавшими в трудное положение людьми — запросто. Вон, пожалуйста, Вика с Юлей сидят, перепуганными глазенками хлопают, того и гляди, сейчас расплачутся. Нагнал, наверное, жути — рад, ухмыляется. Ну, что ж, как говаривал старшина в армии: 'Каждый сапог должен знать свое место в строю'. Придется расставить все по уставу.
- Являются только привидения и чертики в горячке, а люди приходят, — сказал Полынцев, засунув руки в карманы.
- Остряк, что ли? — вскинул брови мужчина. — Я б на твоем месте так не веселился.
- Тыкать будешь пальцем в ж… — Андрей осекся, дернув взглядом на женщин, — в небо. А со мной — на 'вы', и через 'пожалуйста'.
- Ты с кем так разговариваешь? — покраснел от возмущения плешивый. — Ну–ка, быстро сел и замолк!
- Ну–ка, быстро встал и представился, пока я тебя не выкинул отсюда, как хамло трамвайное.
Глаза Юли засветились благодарностью к Андрею. Ведь правда, и без того все было плохо: страшное убийство, жуткое лицо Аркадия, бессонная ночь — пока приехала милиция, пока осмотрела место происшествия, записала показания — спать легли только под утро. А тут пришел еще этот, поднял всех с постели и начал допрашивать по–второму кругу. Что особенно неприятно — обращался фамильярно, какие–то пошленькие намеки отпускал по–поводу интимных связей Аркадия Эдуардовича. Грозился тюрьмой, большими сроками. В общем, вел себя так, будто перед ним сидели настоящие преступники.
- Андрюша, — негромко сказала Яна, указав взглядом на мужчину. — Это оперуполномоченный из местного райотдела.
- А у него что, на лбу кокарда нарисована? — огрызнулся Полынцев и сделал шаг вперед, намереваясь выкинуть гостя из комнаты. На самом же деле прекрасно понимая, что до этого не дойдет. Такие субчики ходили гоголем только перед тихонями, а когда встречали на пути гвоздь - сдувались как покрышки. Так, собственно, и вышло.
Плешивый выдернул из кармана удостоверение и, закрывшись им, словно крестом от нечистой силы, хрипло выкрикнул.
- Вот, смотри!
- Теперь вижу, — спокойно сказал Андрей, разглядывая фотографию. — Старший лейтенант Побрякушкин.
- Погремушкин.
- Тоже неплохо, — кивнул Полынцев и показал свои документы.
- Участковый уполномоченный, лейтенант милиции, — вслух прочитал оперативник. — А ведешь себя, будто генерал какой.
- Разница между мной и тобой, Побрякушкин, — нравоучительным тоном произнес Андрей…
- Погремушкин, — настойчиво поправил сыщик.
- Тем более. В том, что я не отличаю генералов от простых работяг — со всеми разговариваю вежливо. А ты нет.
- Лекции мне еще почитай, — достал из кармана платочек плешивый. — Иди лучше, объяснение пиши. Приятеля вашего ночью убили.
- Аркадия?!
Андрей сел на край стола, прямо перед носом у растерянного коллеги. Это выглядело, по меньшей мере, вызывающе. Ничего, пусть похлебает кашу, которую для других заваривал.
- Глухарь?
- Висяк, — недовольно кивнул Погремушкин, вытаскивая из–под ноги нахала смятые протоколы.
- Хулиганка?
- Гоп–стоп.
- Со смертельным?
- Да. Камнем в висок.
- Гопота?
- Не похоже, — плешивый, кашлянув, обратился к притихшей компании. — В общем, мы с вами обо всем договорились, если понадобитесь — вызову. Пока можете быть свободны.
Юля с удовольствием послушала бы их беседу и дальше, ей так понравилось и про 'Побрякушкина', и про 'хамло трамвайное', и про непонятные 'гопы' со 'стопами'. Но велено было уходить. Спорить ведь не станешь…
- Так ты говоришь, не похоже, чтоб шпана навалилась? — напомнил вопрос Полынцев, когда невеселая компания удалилась из номера.
- Угу, — кивнул Погремушкин. — У него шея оказалась свернутой.
- Фью–уть, — присвистнул Андрей. — Странно.
- Вот и я говорю — зачем камнем бить, если голову уже скрутили? И еще — вроде бы ограбили, как положено: карманы вывернули, лопатник забрали — все нормально. А золотые котлы и гайку не тронули. Вот и думай после этого, кто там был.
Полынцев заметил, что плешивый с удовольствием пользуется блатной 'феней'. Наверное, думает, что этим свой профессионализм показывает, а на самом деле — плинтусный уровень: дрессируя собак, сам залаял. Чтоб по фене ботать, не надо институты заканчивать, ею каждый (извините) баклан владеет. А ты попробуй литературным языком разговаривать, да так, чтоб люди рот от удивления раскрывали — вот это будет уровень. Андрей к нему стремился, правда, пока не очень получалось. Так он и институт еще не закончил — только на третий курс заочного отделения перешел. Как там учил профессор Марцев на лекциях по праву: 'Убирая дерьмо, чаще мойте руки, иначе въестся в кожу'. Вот именно.
- Не успели снять — вот и вся разгадка, — рассудил Полынцев, отряхивая невидимую грязь с ладоней.
- А, между прочим, с какой стати я тебе все это рассказываю? — неожиданно спохватился плешивый. — Может, ты и есть самый главный душегуб. Ведь ушел же из номера к тому времени?
- Ушел, ушел, — задумчиво подтвердил Андрей. — Слушай, а территорию отработали, никто случайно приметы не срисовал?
- Как обычно, нет…
Юля плюхнулась в свою кровать и устало выдохнула. Как же хорошо, вот так растянуться на матрасе после нескольких часов сидячей пытки. Нет, казалось бы, нужно горевать по умершему Аркадию, а она радуется, что вырвалась из рук милиции. Да, здорово у них получается одни стрессы другими перебивать — не захочешь связываться.
- Вика, ты не спишь?
- Нет, — сонно откликнулась подруга.
- А чего он от нас хотел? Думал, мы Аркадия убили, что ли?
- Угу.
- Он что, дурак?
- …
- Вика?
- Угу.
Кажется, бедняжка уже во сне бормочет. Умаялась. Вообще–то она молодец, хорошо держалась и
