В отношении финансов, слава богу, у нас был порядок, так что домой мы добрались без проблем. Только Бо потратился.
– Четире сотна бакс, – выставив четыре пальца, заявил пожилой дагестанский дядька – владелец «Волги», оценив нас мимолетным цепким взглядом и ровно на секунду задержавшись на моих подозрительных мешках.
Бо, ни слова не говоря, полез в карман, а я вежливо возмутился:
– За такие деньги, отец, можно из Махачкалы в Москву восемь раз на самолете слетать! Не многовато будет?
– Тры блекпост абъизжят, – невозмутимо пояснил дядька. – Адын – гибедеде на Элста въезд. Нэ хочиш – сам хады…
Вот такой догадливый дядька. Оказывается, в степи куча дорог, по которым запросто можно объехать торчащие на трассе блокпосты. И десятка три «левых» въездов в Элисту, для нелюбителей общения с республиканской ГАИ.
Прибыли в сумерках, припрятали трофеи под кровать, наскоро обмылись и наспех соорудили легенду о срочных делах, которые потребовали нашего внезапного возвращения в Новотопчинск. Затем вызвали по телефону такси и отправились отмечаться на швейную фабрику, где публика догуливала второй свадебный день.
Наша легенда была принята с первого предъявления, поскольку публика, пользуясь хрестоматийным выражением, уже давно дошла до кондиции и пребывала в приятном состоянии всеобъемлющей любви и доверия. Моей недолюбленной Саглары на торжестве не оказалось, как, впрочем, и большинства молодежи – аудитория сплошь была представлена зрелыми товарищами, свято верящими в безразмерные возможности своего организма.
Отчасти из-за перенесенного накануне стресса, отчасти из-за утраты бдительности я на пару с Бо употребил столь ударную дозу, что окончание вечера запечатлел в памяти весьма расплывчато. Обстоятельства же возвращения домой не помнил совсем – а такое, прошу мне поверить, со мной случается очень и очень редко. Физкультурник я, мать мою так, – энтузиаст здорового образа жизни!
Можете себе представить, что чувствовал ваш покорный слуга, будучи разбуженным на следующее утро, в половине седьмого хриплым командирским рыком:
– Подъем, ебтэть!!! Форма «раз», на зарядку – становись!!!
С трудом разодрав веки, я определил, что чувствую большое недовольство по какому-то смутно припоминаемому поводу, а рык, как и следовало ожидать, исходит от похмельно-бодрого Бо.
Не определившись в причинах недовольства, я переключился на Бо: выразил объективную оценку его фигуры и личика и в доступных выражениях пожелал ему долгой и мучительной смерти. Ласково ухмыльнувшись, толстый сообщил, что через пятнадцать минут мы в полном составе убываем.
– ???
– Вывозим родню жениха в степь…
– ???!!!
Оказывается, родню жениха вывозят в степь вовсе не для того, чтобы там бросить, а просто – на шашлыки. И разумеется, водочкой попоить. А завтра – промежуточный день. С утра – ритуалы, затем – каждый по своим подворьям. Самые близкие собираются все вместе – и вечерком, на воздухе, во дворике… А послезавтра – наоборот. То есть жених вывозит родню невестину и опять же – на шашлыки. С водочкой.
– Это какое-то безумие, – пробормотал я, отказываясь верить в такую сказочную перспективу. – Это как же надо себя не любить, чтобы пять дней подряд…
– Подъем, бля!!! – весело повторился Бо. – На зарядку – становись!!!
Я в ответ повторил свои пожелания. Толстый не отступил и даже пообещал в случае неподчинения организовать мне водные процедуры прямо в спальне. Выглядел он вполне респектабельно – даже рожа не опухла. В нормальной компании его надо поить в соотношении один к трем, чтобы получить результат, аналогичный моему утреннему пробуждению.
– Мне очень, очень плохо, – предсмертным голосом сообщил я и, зная, как слабо действуют на моего монстра увещевания, привел факты: – Ты знаешь мою норму. Вчера я ее превысил как минимум втрое. Мне срочно нужна реабилитация. Ты знаешь, как я лечусь. Сон до обеда. Много прокисшего однопроцентного кефира. Разминка до седьмого пота. Полноценная баня. Иначе умру от токсикоза…
Толстый факты принял – он прагматик до мозга костей. Видимо, у него в отношении меня были какие-то планы, поскольку он не захотел, чтобы я умер немедля.
– Ладно, – согласился он после недолгого раздумья. – Скажу – пусть баню затопят. Пока мы там готовимся, Санал смотается, привезет тебе лекарство. Остаешься на хозяйстве.
– Спасибо, – прочувствованно поблагодарил я и посмел выразить скромное пожелание: – С…бались бы вы побыстрее – я бы поспал еще пару часиков.
– Пять минут, – пообещал Бо и озадаченно поскреб подбородок. – Так… тренажеров, сам видел, в бане нету. А размяться… А! Размяться захочешь – в сарай. Там у Санала гантели, груша и пара машек[35]. Тебе как раз сгодится. Поправляйся…
Проснувшись через некоторое время самостоятельно, я не отметил заметного улучшения состояния и хотел было продолжать томный отдых, но организм напомнил о некотором избытке жидкости в системе. Вяло произвел утренние процедуры, побродил по большому дому дяди Бо, в котором нам отвели комнату для расквартирования, и обнаружил, что действительно остался «на хозяйстве» – более в усадьбе никого не было.
Помимо своего одиночества, я обнаружил на столе в кухне двухлитровую запотевшую банку с пузырящимся от избытка газа кумысом и рядом записку: «Лекарство».
– А! – хрипло порадовался я. – Спасибо, не бросили…
Взяв банку с кружкой, я вышел на крылечко и приступил к первой фазе лечения.
Кто кумыс пробовал – знает, что это такое. А тем, кто не сподобился, сообщаю: если опыта нет, экспериментировать следует осторожно – особенно если вы крепко с похмелья. У меня опыт имелся, неоднократно доводилось угощаться, когда Бо присылали гостинцы с исторической родины. Но опыт, прошу заметить, был обычного плана, без похмельного отягощения.
Храбро выдув поллитровую кружку в одиннадцать глотков (залпом не получается, даже если вы самый законченный степняк, – после каждого глотка личико выворачивает так, что Фредди Крюгер в сравнении с тобой кажется этаким симпатичным милашкой), я пару секунд прислушивался к организму, затем с низкого старта рванул за угол.
Все-таки военное прошлое дает похмельному человеку несомненное преимущество в сравнении с обычным штатским забулдыгой. Мне хватило этой пары секунд, чтобы сопоставить два маршрута и отчетливо проанализировать: к туалету, находящемуся в доме, – не успеваю. Это ж надо открыть три двери: входную, из сеней в прихожую и собственно туалетскую. А там еще крышка унитаза…
За угол действительно получилось быстрее, хотя до летнего сортира тоже не успел. Но ничего – почва все же. Попугав утробными рыками притихших в своих клетках энерджайзеров (из всей доступной живности дядя Бо держит только кроликов – в городе шибко со скотинкой не побалуешь, больно накладно выходит), я поплескался в бочке, минут пять поработал лопатой, ликвидируя последствия побочного эффекта лечения, и вновь вернулся на крыльцо – продолжать процедуры.
Кумыс – мощное средство, как в плане физиологическом, так и в информационно-восстановительном. Уговорив за час полтора литра, я почувствовал себя значительно бодрее и додумался до причин смутного недовольства, терзавшего меня с момента первичного пробуждения.
Первое: Саглара. Не было ее на вчерашнем вечере, не было. Попытки «навести мосты» успехом не увенчались: окружающие были сильно пьяны и по этой причине информацией делиться не могли либо просто не хотели.
Второе: краевед. Этот веселый болтливый дядька, которого в первый день не было, подсел к нам с Бо, и мой боевой брат его так и представил:
– А это – наш краевед. – И, заметив тень беспокойства на моем нетрезвом лице, поспешил объяснить: – Не, это не такой краевед. Это – в натуре краевед. Заведующий краеведческим музеем. Ученый, ебтэть…
