Вникнув в причины моего беспокойства, «краевед в натуре» уговаривал Саглару забыть. Навсегда. Ну ее в задницу, недотрогу бидешную. Других навалом – и не хуже. А он, добрый малый, свезет нас с Бо в одну веселую баньку: поплескаться всласть с доступными девами, после которых мне будет не до Саглары.
– Ух! Ух! Ух!!! – распутно вскрикнул краевед, отчетливо обозначив крепенькими кулачками движения сильно спешащего лыжника. Затем подумал и, лукаво подмигнув, привел в качестве очень весомого довода некую позицию, каковая, вне всякого сомнения, может в этой самой баньке возникнуть: – Раком, на бортике бассейна! Оп-па! С разбегу!!! Эть! Эть! Эть!!! Ух-х-хх!!!
– Ур-рр! – соблазнился Бо. – Раком? На бортике? Годится…
Затем краевед принялся настойчиво приглашать нас на телепередачу. Для чего мы ему были там нужны, я помнил смутно, но Бо неожиданно вежливо принялся отказываться.
– На телевидении – пидеры одни. Мужику нормальному – западло. Не, не покатит…
– Ну что ты, какие там пидеры? – обиделся краевед. – Ведущая – дама. Очень даже ничего…
Толстый такой аргумент принял, но, самую малость подумав, опять вежливо отказался. Дама – это хорошо. Это лучше, чем пидеры, безусловно. Но… Видал я, дескать, вашу телепередачу в продукции бюро ритуальных услуг.
А я, расплывчато поразмыслив, извинился перед краеведом, вытащил Бо на крылечко и посоветовал согласиться.
– Ну и за каким фуем оно нам надо? – резонно поинтересовался Бо. – Светиться лишний раз?
Да нет – вовсе не светиться, а совсем наоборот: показать, что мы ничего не опасаемся, успокоить противника своей беспечностью и открытостью. Вот, мол, мы какие – всей душой и ничего не боимся. Не надо нас опасаться. Мы тут просто так – гуляем. Кроме того – нам информашку собирать надо или где? А на передачу, как обещал краевед, за каким-то членом припрется целая кодла деятелей культуры и науки. Среди этих деятелей наверняка будут представители «спящей» оппозиции: познакомимся поближе, подружимся, потом в баньку пригласим – без доступных дев, разумеется, чисто культурно. Глядишь – информашкой подходящей разживемся. Лишние приятели в таком деле – не помеха…
– Годится, – согласился с аргументами Бо. – Банька – это да… Сближает, конечно. Но лучше, конечно, – раком. На бортике…
– Да никуда это не уйдет! – Я идею насчет бортика бассейна всецело одобрял, но в настоящий момент горел желанием получить доступ к Сагларе и потому перспективой баловства с распутными девами как-то шибко не воодушевился. – Нам главное – чтобы для дела была польза. А это, безусловно, большой шаг вперед в плане наведения мостов…
– А! – вдруг озарился Бо. – Я ему подарю узлы. Он краевед – пусть и распутывает. Шамана мы один хер не найдем – нам некогда. А оно – народное достояние. Так Посвященный сказал. Вот пусть и достанется народу. Пошли, я скажу краеведу…
Я против такой постановки вопроса горячо возразил и, пока мы возвращались от входа к своему месту, недвусмысленно намекал, что неплохо было бы эту историческую загадку попробовать распутать самим. Кто его знает, вдруг там окажется такое, что волосы дыбом встанут – и не только на голове? Вдруг действительно – клад. Кроме того, есть опасность на самом деле засветиться: если узнают, что Посвященный передал ему узелковое письмо… нетрудно будет сделать вывод, после каких трагических обстоятельств сия передача произошла – со всеми вытекающими отсюда последствиями… Но Бо был настроен скептически – не верил он в благоприятные исторические расклады. И от причастности к трагическим событиям в балке открестился двумя штрихами – недаром в нашем кругу имеет репутацию хитрющего лиса.
– Мы придем, – сообщил он краеведу, который, как мне думается, уже и забыл о своем предложении – на момент нашего возвращения он мило беседовал с другими застольщиками. – Ты только звякни заранее – предупреди. А то непорядок будет, если без предупрежа. Мало ли какие у нас дела.
– Отлично! – обрадовался краевед. – Ты будешь гвоздем программы! Я тебе старинную книжку подарю – там про твоего пращура написано.
– Спасибо, – вяло отреагировал Бо на обещание – он вообще книги почитывает, но в основном детективы. – Я тебе тоже кое-что подарю. У меня там от дядьки кое-что осталось. Еще с сибирских времен, когда все вместе жили…
– Да неужели?! – живо заинтересовался краевед. – И что же там осталось?!
– Ну это – как его? – Бо толкнул меня в бок – я кисло ухмыльнулся и подсказывать не спешил, намекая, что вот сейчас как раз самое время переосмыслить решение насчет такого скоропалительного подарка. – Ну – кожаная веревка, а на ней – узлы. – Остановить Бо было довольно проблематично, как в вопросах расправы, так и при акте широкодушевного дарения – тем более когда он был, что называется, «под градусом». – Ну, послание, типа…
– Узелковое письмо? – Краевед от радости чуть не подпрыгнул. – Неужели такое… такой раритет все- таки существует? До сих пор я встречался лишь с письменными упоминаниями…
– Я те говорю – то самое письмо. – Бо доверительно подмигнул. – Личное послание хана, ебтэть. Завещание, типа, духовное. Прикинь?!
– Это раритет!!! – Краевед от волнения осип и почему-то перешел на «вы». – Это… Это… Эм-м… Вы представляете себе, что это такое вообще?! Нет, это что-то невообразимое… Только вы никому – я вас прошу…
– Да почему – никому? – небрежно бросил Бо. – Пусть всем будет – народное же. Пусть все приходят в музей и офуевают: ну ни фуя себе, какие офуенные узлы, бля!!! Вот это узлы так узлы, ебтэть! Это вам не пидерка какая-нибудь засранная или коврик обтруханный! Только условие…
– Условие? – насторожился краевед.
– Да не, не деньги, что ты! – успокоил Бо. – Условие: никому не говори, что от меня. Придумай что- нибудь – откуда взял. Понял, нет?
– Понял. – Краевед недоуменно пожал плечами. – Но почему, собственно…
– Я сказал, – отрезал Бо. – Если не обещаешь – ни хера не получишь. Понял?
– Понял, – кивнул краевед. – Не хочешь – как хочешь. И вообще, бескорыстие и альтруизм – это прекрасно…
Вот такой широкий жест…
Легко представить себе мое негодование: я почему-то рассчитывал, что после приключений с добычей компромата мы на некоторое время задержимся в гостеприимной Калмыкии и самую малость развлечемся с ханским завещанием. Никто же ведь не знает, что там на самом деле. Вдруг действительно: координаты. Представляете? Чем мы с Бо хуже героев приключенческих романов, на которых на ровном месте обрушиваются древние рукописи и полуистлевшие карты с указанием места захоронения сокровищ?!
Но – Бо обещал подарить. В нашем кругу разбрасываться обещаниями не принято – я уже говорил. Если обещал, будь добр – выполни. Так что уговаривать боевого брата взять слово назад даже и не стоило. Это было бы просто неприлично…
…Героически добив оставшийся кумыс, я технически рассчитал время воздействия целебного напитка и спустя пятнадцать минут, когда организм выдал первый тревожный сигнал о переполнении газами, уже сидел в туалете. Живописать весь акт не буду, скажу лишь, что очистительная процедура прошла с успехом. Через некоторое время, чувствуя в теле чудесное облегчение, я направился в баню на предмет проверки готовности оной к принятию моей одинокой персоны в жаркие объятия.
Баня была в порядке. Небольшое кирпичное строение, отделанное изнутри деревом (газовая колонка в пристройке снаружи), с компактным предбанником, заполненным пучками полыни и дубовыми вениками, источавшими в сухом преддверии жара терпкий аромат.
В Элисте вообще к баням отношение особое. Многие калмыки, длительное время проведшие в ссылке, соорудили в своих усадьбах вполне сносные баньки по сибирскому образу и подобию. Те же, кто лишен такой возможности, регулярно посещают многочисленные сауны и парные общего либо учрежденческого типа.
Перед отправкой в баню я настолько пришел в себя, что вспомнил про трофеи, добытые на поле боя. На мой взгляд, Бо проявил досадную беспечность, оставляя оружие и экипировку в нашей спальне – мешки так и лежали под моей кроватью! С другой стороны, мой ленивый боевой брат за время нашей совместной деятельности настолько хорошо изучил меня, что наверняка не сомневался: как только приведу себя в
