– Ехать нельзя. Скажи своим женщинам, пусть сгружают поклажу, – миролюбиво подсказал десятник. – Или ты готов заплатить?
– Забирайте все. – Бокта обвел рукой вокруг себя. – Тут хватит. Юрта, кибитки, тряпки, десяток овец. Себе с братом я оставляю четырех лошадей и оружие. Если мало – заводных коней тоже отдадим.
– Ты обещал свести у ногаев табун, – напомнил десятник. – Что твоя юрта и кибитки? Ханский гвардеец стоит в десять раз дороже, чем все твое имущество.
– Кому обещал? – презрительно прищурился Бокта. – Тебе, что ли?
– Повелителю… – брякнул было десятник, да осекся.
– Повелитель теперь – хан Рандул, мой сводный братец, – не пощадил десятника Бокта. – А голова присутствовавшего при обещании Назара – на копье. Так что мне никто не прощал, потому что я ничего никому не обещал. Иди с миром, десятник, – мне собираться нужно.
– Я шидар кя, а не десятник, – с угрозой в голосе выдавил десятник. – Ехать нельзя. Долг за тобой.
– Не хочешь ничего брать – твое дело. Я поехал.
Бокта нарочито повернулся к десятнику спиной и шагнул к юрте, тихо шепнув Никите:
– Не балуй, братка. Дурного нам не сделают, мы им живые нужны…
– Стоять!!! – крикнул десятник, подняв руку.
Двое воинов, застывших справа и слева от командира, рванули из ножен сабли и встали поудобнее, разворачиваясь для боевого замаха.
– Ар-р! – Коротко рявкнув, Никита сильно толкнул побратима, бочком скакнул к десятнику и сделал молниеносный выпад, целя острием сабли в горло.
– Ать! – Десятник оказался на диво проворен – так же молниеносно откачнулся назад, уходя от смертоносного клинка за плечи стоявших рядом гвардейцев, и тотчас же выхватил из ножен саблю. Гвардейцы сноровисто выправились в одну линию с командиром: в грудь пластуна уперлись сразу три сабельных острия.
– Не балуй! – крикнул упавший на корточки Бокта. – Не тронут – я сказал!
– Да хрен там! – не поверил Никита, неуловимым круговым финтом отбрасывая все три клинка вверх, одновременно уходя в сторону и наотмашь рубанув саблей крайнего справа воина. – Х-х-хек!
«Бульк!» – воин безмолвно завалился наземь, забрызгав сапоги гвардейцев кровавой кашей.
– Р-р-р! – Никита кувыркнулся назад, прикрывая встающего Бокту, извернулся, собираясь рубануть десятника… Но в этот миг откуда-то сзади прилетела сеть с шарами и накрыла побратимов. Тотчас же наскочили гвардейцы, принялись пинать и вовсю угощать ослушников клинками, опуская их плашмя.
– Ох! Ох! Ох! – кряхтел Бокта, съежившись калачиком и пряча лицо от ударов. – Что ж не слушал старшого, чертов сын? Будет нам теперь – на орехи…
Глава 8
В том, что мощная государственная машина не умерла, а тихо себе здравствует в легкой полудреме, Шепелев убедился с первых же шагов на новом участке работы. Легкость, с которой решались самые громоздкие вопросы организационного порядка на
– Все нормально?
– Как будто бы…
– Готовы?
– Да вроде…
– Совсем штатским стал. Раньше, помнится, отвечал начальству «так точно» и «есть». Так готовы или «вроде бы»?
– Так точно!
– Что – «так точно»? «Готовы» – так точно или «вроде бы» – так точно?
– Так точно. Готовы.
– Ну так и отправляйтесь. Нечего вам здесь торчать. Удачи…
Крепкое рукопожатие, приветственный взгляд, энергетический посыл в спину – мысленно мы с вами! И – отправляйтесь как хотите, ваши дела…
Покинув самый высокий кабинет, Шепелев отправился – только не сразу туда, куда сказали, а к себе, дабы неспешно обдумать и распланировать порядок отправки экспедиции.
Время было – 18.45, настроение уже нерабочее. Нужно напоследок пересечься с Кирилловым, который после обеда убыл на базу ЦУМТВС[37], уточнить, как идет процесс получения инвентаря, а потом можно и домой двигать.
Завтра с утра совместно с Кирилловым – на склады. Вырвать у военных хозяйственников все, что недополучил зам, проверить технику, обслужить, заправить, проверить экипировку, опять же дополучить всякие недостающие мелочи. В самый последний момент всегда оказывается, что процентов десять- пятнадцать экипировки не хватает, – эта идиотская закономерность преследует любого начальника, который хоть раз в жизни самолично организовывал перемещение какого-нибудь подразделения либо коллектива на расстояние, превышающее радиус Садового кольца.
То есть вы понимаете, что, отвечая на вопрос Хозяина «да вроде бы», Тимофей Христофорович вовсе не пробовался в роли нерешительного тюлелея, а поступал как опытный полувоенный руководитель, которому не раз доводилось на прежнем месте службы заниматься выбиванием каких-то матценностей у вредных снабженцев и перевозить личный состав на подручных средствах. Тут столько проблем и нюансов может возникнуть – вместо теоретически достаточных двух часов порой приходится тратить суток трое, а то и поболее.
Совсем недавний случай: пару месяцев назад понадобился ему экскаватор, на левом берегу Неглинной поковыряться в рабочем порядке – ровно сутки выбивал. А всего-то дел – восемь раз ковшом черпануть!
Поэтому, когда после обеда Кириллов взял подписанные документы и сказал: «Я – на базу», Шепелев мудро глянул в потолок и определился: при самом удачном стечении обстоятельств, если не будет задержек и неразрешимых проблем, если все дадут… отправка колонны – послезавтра утром, с самого ранья…
– Готов? – поинтересовался Кириллов, прибывший без пяти минут семь.
– Всегда. – Тимофей Христофорович изобразил пионерский салют и потянулся. – Как там жадные жирные завидущие завскладами?
– Нормально! – бодро ответил Кириллов. – Жирнеют, жаднеют, заведуют.
– Неужто не капризничают? – удивился Тимофей Христофорович. – Неужто на все согласны?
– Капризничают? – Личико Кириллова выразило непритворное удивление. – Да куда они, на хер, денутся? Жить-то охота…
– Ну и славно, – порадовался пробивной способности зама Тимофей Христофорович. – У меня под домом бар – просто прелесть. Приглашаю на пивко – сегодня обещали донским лещом побаловать…
– Какое пивко, Тим?! – возмутился Кириллов. – Если готов – едем на Чкаловский. Борт ждет.
– Борт?! – не сразу понял Шепелев. – Какой борт?
– Транспортник военный. – Кириллов шмыгнул носом и отчего-то смутился. – «Ил». Гхм… Только не говори мне, что терпеть не можешь «Илы» и тебе больше нравятся «Русланы»! Менять – это будет долго…
Улыбка медленно сползла с добродушного лица Тимофея Христофоровича. Он напряг мышцы лба и открыл было рот, чтобы обиженным тоном задать пару глупых вопросов, но… вовремя передумал. Предкомиссии прошел хорошую школу, которая в числе прочего научила его двум замечательным правилам:
а) даже если ты и не Чингачгук, старайся как можно реже наступать на одни и те же грабли;
б) если случайно приключившаяся с тобой несуразность начинает повторяться в периоде и ты не волен этому воспрепятствовать, постарайся к ней (несуразности) привыкнуть. Иначе имеется риск заработать психоз.
– Ага… – Тимофей Христофорович, дабы благопристойно закрыть рот, изобразил беззаботный зевок и положил руку на телефонную трубку. Сегодня славный малый Кириллов как минимум дважды загнал его в неловкое положение. Если позволять этому мелкому повесе развлекаться и далее в том же духе, он, выученик той же системы, быстро привыкнет и, вульгарно выражаясь, оборзеет не по чину. Нет уж,
