мольбами и увещеваниями пытается смягчить черствые души знатных дворян. Если его усилия увенчаются успехом, мы станем свидетелями еще одного чуда Вельта.
– А вы не так оптимистичны, – удивился самурай.
– Годы и опыт, – задумчиво сказал преподобный Кляйн. – Я прожил долгие семьдесят лет и многое повидал. К сожалению, милосердие и сострадание проявляются не так часто, как нам бы того хотелось. Миром правит сила и жестокость. Горькая истина, но ее надо признать. После длительных нелегких скитаний я решил посвятить себя служению людям. Они нуждаются в доброте. В герцогстве тысячи голодных и обездоленных. Кто-то ведь должен позаботиться о них. Ни монарху, ни полковнику Стонжу до несчастных нет ни малейшего дела.
– Вы не боитесь мести тайной полиции за столь крамольные слова? – спросил Вацлав. – Офицеры секретной службы очень злопамятны.
– Нет, – спокойно проговорил тасконец. – Я давно ничего не боюсь. Эллиса Стонжа помню еще мальчишкой. Он стоял в левом углу церкви рядом с родителями и затравленно озирался по сторонам. В его глазах всегда сверкала злоба. Никогда раньше я не встречал человека, испытывающего такую лютую ненависть к собственным родным и близким. Мои неоднократные попытки повлиять на ребенка результата не принесли.
– Неужели у подростка не было друзей? – уточнил Храбров.
– Никогда, – ответил унимиец. – Эллис терпеть не мог сверстников. О родственниках даже не говорю. Года два назад в страшной нищете умерла мать Стонжа. Сомневаюсь, что офицер знает о ее кончине. Полковника интересует только власть. Старый священник в квартале бедняков вряд ли привлечет внимание тайной полиции. Секретная служба ведет борьбу с придворной знатью и к простому народу относится, как к насекомому, ползающему под ногами.
– Почему же люди терпят подобное унижение? – возмущенно воскликнул поляк.
– Привычка и страх, – произнес служитель храма. – Человек – существо странное. Люди способны смириться с любым притеснением. Отчасти это даже хорошо. Я с ужасом представляю, какую резню устроил бы Эллис, в случае мятежа. Погибли бы сотни невинных мужчин, женщин и детей. Увы, но моему народу остается лишь свыкнуться с тяжелой долей и терпеливо ждать справедливого и великодушного правителя.
– Глупость! – не выдержал Карс. – Вы призываете к вечному рабству и противоречите сами себе. Власть никогда не будет доброй. В противном случае монарху трон не удержать. Единственный способ избавиться от колодок на шее – сбросить их. Только борьба сделает человека свободным.
Старик внимательно посмотрел на чужаков и задумчиво покачал головой. Только сейчас он заметил за спинами путников притороченные мечи. Священник выпрямился и довольно громко проговорил:
– Вы солдаты. И дело даже не в форме и наличии оружия. В вас живет воинственный дух. Покорность и смирение чужды отчаянным бойцам. Поймите правильно, это не обвинение, а констатация факта. Смерть для обычных людей является концом их существования, а потому вызывает неподдельный страх. Для воинов же она лишь закономерный итог сражения. «Лучше умереть, чем быть опозоренным!» – великий девиз, перед которым я преклоняюсь. Вы в состоянии себя защитить. Но что делать несчастным, лишенным подобного дара? Даже если у мужчины есть автомат или копье, храбрости у него не прибавится. А вспомните о женщинах, стариках, детях... Так устроен мир. Одни должны править, другие подчинятся.
– Наверное, вы правы, – поддержал тасконца Аято. – В любом случае мы не можем повлиять на ситуацию в Мендоне. Здесь свои законы. Вмешательство в чужие дела чревато серьезными последствиями. У нас совершенно иные цели. Отец Дэнис обещал помочь группе...
– Да, да, – кивнул головой унимиец. – Он передал мне вашу просьбу. Признаться честно, не уверен, что моя информация принесет какую-нибудь пользу. Все это было очень давно. Около полувека назад судьба занесла странника в графство Окланское. Большую его часть занимают бескрайние степи. Для человека, привыкшего к лесам и горам, довольно унылое и тоскливое место. Когда-то огромные поля служили зерновой житницей страны. Десятки крупных городов, поселков и ферм. Во время катастрофы все здания, хоть немного возвышающееся над поверхностью, превратились в руины.
– Неужели никто не уцелел? – спросил Олесь.
– На данный вопрос трудно сразу ответить, – вымолвил преподобный Кляйн. – С тех пор минули века. Сейчас степные просторы служат пристанищем для беглых преступников, мутантов и разнообразных чудовищ. Наш караван двигался к городу Ситлу и попал в засаду разбойников. В яростной схватке уцелело лишь двенадцать человек. То, что не сумели сделать люди, довели до конца шеки. Тогда я еще не знал, чем это грозит...
– Хищники? – предположил Воржиха.
– Хуже, – произнес старец, – прирожденные убийцы. На территории герцогства подобные твари не водятся. Огненно-рыжий цвет шкуры, кровавые глаза в виде ровного треугольника, огромный рог на лбу и острые, как стальной клинок, зубы. Шеки обычно живут и нападают парами – самец и самка. В холке они достигают полутора метров и весят сто-сто двадцать килограммов. При встрече с ужасным чудовищем у человека нет ни единого шанса на спасение.
– А если попробовать убежать? – проговорил поляк.
– Даже не пытайтесь, – возразил тасконец. – Быстроногие убийцы с трудом, но догоняют лошадь. Кроме всего прочего, у них есть одна неприятная черта – шеки никогда не ограничиваются малым. Звери не остановятся, пока не прикончат последнюю жертву. Насыщение мало интересует хищников.
– Как же вам удалось спастись? – спросил Храбров.
– Чудом, – вымолвил священник. – Мы разбежались в разные стороны, надеясь таким образом ввести тварей в заблуждение. Я прекрасно слышал, как в предсмертной агонии кричали мои товарищи. Минуло уже почти пятьдесят лет, а вопли несчастных до сих пор снятся мне в ночных кошмарах. Не знаю, был ли я последним, но прошло не меньше получаса, прежде чем, сзади раздался рев зверя. Мне ничего не оставалось, как молить бога о спасении. В тот момент, когда шек настиг беглеца, сверкнул яркий луч, и бездыханное животное рухнуло в траву.
– Лазер! – догадался русич.
Без сомнения Олесь допустил грубейшую ошибку. С нескрываемым подозрением унимиец посмотрел на землянина. Судя по всему, в Мендоне давно забыли о существовании столь грозного оружия.
– Вы хорошо осведомлены, – заметил отец Кляйн. – Неужели видели лазер в действии? На меня он произвел неизгладимое впечатление.
– Нет, энжелцам досталось несколько древних экземпляров. Но, к сожалению, карабины в нерабочем состоянии. Время безжалостно к предметам старины, – поспешно вставил самурай, сильно толкая товарища в спину.
– Понимаю, – успокоившись, произнес тасконец. – Поверьте, это очень страшное оружие. Луч едва не срезал шеку голову, а ведь кожу хищника не пробить даже кинжалом. Единственный способ уничтожить кошмарную тварь – попасть ей в верхний глаз.
– Что же было с вами дальше? – вежливо уточнил Вацлав.
– Меня, совершенно обессиленного и напуганного, принесли в полуразрушенный храм, – проговорил священник. – Я хорошо отдохнул и выспался, а когда вышел на улицу, был поражен увиденным. Люди создали в степи маленький уголок рая. Крошечный пруд, плодовые деревья, посадки овощей и мирно пасущиеся коны. В давно забытом, заброшенном месте снова возродилась жизнь. Поначалу удивляло отсутствие женщин. Причина выяснилась чуть позже. Незнакомцы оказались отшельниками. Два старика и двое юношей.
– Как они называли друг друга? – поинтересовался японец.
– Старших – учитель, – произнес унимиец, – учеников – по имени. Хотя однажды прозвучало странное сочетание слов: «хранители веры». Думаю, затворники пытались сберечь древние религиозные каноны. Будущим поколениям без накопленных предками знаний не обойтись.
Последние слова тасконца никто уже не слышал. Молчаливо переглядываясь, путешественники внутренне торжествовали. Наконец-то найдена нить, которая приведет их к цели. Еще одно удивительное стечение обстоятельств. Именно о таких подсказках и говорил Аргус. В жизни воинов Света многие события предопределены заранее. Надо лишь не расслабляться и обращать внимание на мелочи.
Заметив, что его собеседники сильно возбуждены и обрадованы, отец Кляйн вымолвил:
