– Глубочайшее заблуждение, – ответил русич. – Армия герцогства сейчас сильна как никогда. У ее бойцов высокий моральный дух. Они рвутся в бой, надеясь свести счеты с захватчиками. Есть проблемы в экономике страны, но народ понимает, что победа без жертв не бывает. Мое предложение ничуть не унижает достоинство Бонтона. Мирным договором закрепляется сложившееся равновесие сил. Вторжение становится трагической просчетом некоторых недальновидных военачальников.
– Ошибки всегда дорого нам обходятся, – вставил Кидсон. – Одни теряют тысячи граждан, другие лишаются золота...
Пока длилась реплика начальника штаба, Жонини не спускал глаз с Олеся. Генерал внимательно изучал его одежду, внешность, оружие. Уста бонтонца искривились в презрительной усмешке. Сжав от злости руки в кулаки, тасконец отвернулся. Упреки мендонца ничуть не волновали Жонини. Как только полковник замолчал, командующий проговорил:
– Разведчики уже давно докладывали мне о появлении в столице противника странных чужеземцев. Слух о дуэли во дворце герцога Альберта разнесся далеко за пределы города. К сожалению, малочисленность группы сбила нас столку. Четыре человека редко когда представляют реальную силу. Вот где кроется главная ошибка! Я недооценил врага.
– Учесть абсолютно все невозможно, – возразил Храбров.
– Почему же... – скептически улыбнулся унимиец. – Чтобы не возникало проблем, надо хорошо изучить неприятеля. Мы прекрасно знали тактику действий мендонцев и, исходя из нее, планировали военную компанию. Дворяне Альберта трусливы и нерешительны. Они должны были спрятаться за стены столицы. И вдруг, такое неожиданное решение. Теперь многое стало понятно. Недаром полковник Пуаре говорил о мутанте, участвовавшем в обороне Кростона. В истории не бывает мелочей. Я не уделил должного внимания отряду чужаков, и блестящий план полетел ко всем чертям...
– Превосходная речь, генерал, – с сарказмом заметил Кидсон. – Но хотелось бы услышать ваш ответ. Соглашается Бонтон на предъявленные требования или нет?
– Боюсь, у меня нет иного выхода, – развел руками Жонини. – Правда, есть одна сложность. Без подписи нашего правителя столь важный документ будет недействителен. На доставку бумаг уйдет несколько суток. Гонцу надо преодолеть огромное расстояние. Вы, между тем, подсчитайте сумму причиненного ущерба. А чтобы его не увеличивать, давайте заключим временное перемирие.
– Отлично! – радостно воскликнул Хилл. Почти тут же начальник штаба уточнил:
– На какой срок?
– Дней на пятнадцать, – небрежно вымолвил бонтонец. – Небольшая задержка ничего не изменит.
Русич невольно рассмеялся. Глядя прямо в глаза тасконцу, Олесь восхищенно произнес:
– Генерал, вас напрасно упрекают в прямолинейности. Многие дипломаты могли бы позавидовать такой хитрости и изворотливости. Полторы декады в условиях войны – целая вечность. Я точно знаю, никаких подтверждений со стороны герцога не нужно. Очередная уловка с целью выиграть драгоценное время. А потому, мы даем на размышление ровно сутки.
– Да будь ты проклят! – не удержался от гневного возгласа унимиец. – Из какой преисподней вы появились? Какое вам дело до Мендона и его жителей? Будь моя воля, придушил бы подобных выскочек. Борцы за свободу, за справедливость... Вечно путаетесь под ногами, словно сорная трава. И если ее не скосить, то возникает масса ненужных проблем. Но ничего, рано или поздно я сведу с тобой счеты.
Так и не дав окончательного ответа, офицер развернул коня и вместе со своей свитой устремился к лагерю. Переговоры были прекращены. Теперь даже командующему мендонской армии стали ясны истинные цели противника. Враг нуждался в передышке и хотел добиться ее любой ценой. Чуть отстав, путешественники возбужденно обсуждали сложившуюся ситуацию. Активность Жонини в последние дни наверняка не случайна. В его действиях чувствовалась определенная нервозность.
– Судя по поведению бонтонцев, у них возникли очень серьезные трудности, – вымолвил самурай. – Перебои со снабжением выведут из равновесия кого угодно. Да и прокормить двадцатитысячную армию нелегко. Богатством северный сосед Мендона никогда не отличался. Несмотря на быстрое продвижение, захватить стада конов и излишки продовольствия противнику не удалось. Все попытки заняться грабежом в нашем тылу мы пресекли. По лесам сейчас бродят банды разбойников и дезертиров. Плохо охраняемая колонна с провиантом для бандитов лакомый кусок.
– Получив полторы декады, генерал начнет наводить порядок на захваченной территории, – добавил Карс. – Очистит дороги, усмирит бунты, казнит зачинщиков.
Лишь вдоволь накормив и выплатив положенное жалование, Жонини сумеет успокоить наемников. До меня дошла информация, что часть мутантов готова перейти на сторону мендонцев, если конечно Хилл согласится на их условия. Сделка вполне реальна...
– Вот они недостатки наемной армии, – усмехнулся Олесь. – Стоит врагу предложить чуть больше, и псы войны продадут бывшего хозяина с потрохами. Доверять флорцам нельзя. Отчаянно, не жалея себя, сражаются лишь солдаты, защищающие свою Родину. Но сейчас речь о другом... Поведение генерала тяжелым положением в войсках не объяснить. Причина, заставившая бонтонца пойти на переговоры, должна быть гораздо весомей. Он – человек не знающий жалости и сострадания. Судьбы простых людей для него не имеют ни малейшего значения.
– Я не улавливаю твою мысль, – честно признался Вацлав.
– Жонини не станет унижаться перед злейшими врагами и просить о мире только из-за голода в армии, – произнес Храбров. – В конце концов, дворяне себя не обделят. С мутантами тоже никто церемониться не будет. Кого-то казнят, кого-то подкупят, кого-то отправят в ночной рейд. Для поддержания дисциплины любые средства хороши. Генерал же сторонник суровых мер наказания. Они часто дают нужный эффект. Страх заставит солдат терпеть все тяготы и лишения войны.
– А не задумал ли унимиец какой-нибудь хитрый маневр? – предположил Воржиха. – Пока длится перемирие, полки бонтонцев обойдут наши редуты и ударят сразу по столице. В лесу немало тайных троп. Провести по ним пару тысяч бойцов труда не составит.
– Нет, – отрицательно покачал головой Тино. – Слишком рискованно. Если обман вскроется, мы окружим и уничтожим просочившуюся группировку. А затем перейдем в наступление. Понеся значительные потери, противник не удержится на своих позициях. Жонини неплохой стратег и понимает это. Тасконец не сделает столь опрометчивый шаг. Передышка ему необходима для других целей.
– Может, в стране произошел переворот? – неуверенно вымолвил Храбров. – Или бедняки подняли восстание? Для подавления мятежа герцогской гвардии мало. Нужно обязательно снимать полки с фронта.
– Мысль интересная, – согласился японец. – Но вряд ли она верна. Слухи по Униме разлетаются мгновенно. О бунте крестьян и ремесленников в Бонтоне мы бы узнали раньше генерала. От смены правителя ситуация здесь не изменится. Жонини уже давно никому не подчиняется. Сейчас он диктует условия, а не герцог.
– Так в чем причина странных поступков генерала? – удивленно спросил поляк.
– Загадка, – улыбнулся Аято. – Видимо, мы не владеем полной информацией. Когда тщательный анализ не дает результатов, значит, не хватает фактов. Что-то очень важное ускользнуло от нашего внимания.
– А решать проблему придется, – бесстрастно заметил властелин.
Всадники пришпорили лошадей и резко ускорили движение. Парламентеры покинули поле, и снайперы вот-вот возобновят стрельбу. У землян не было желания попадать под прицельный огонь бонтонцев. Жонини имел зуб на чужестранцев и, таким образом, вполне мог свести счеты. Обвинять его в вероломстве никто не будет.
Предположения путешественников вскоре подтвердились. Послышалось несколько одиночных выстрелов. Пули засвистели совсем рядом. Чтобы не искушать судьбу, друзья не сговариваясь перешли на галоп. Лишь укрывшись за редутами, они почувствовали себя в безопасности. Начинался еще один обычный, ничем не примечательный день противостояния. Война не приносит людям ничего кроме горя и страданий.
Глава 9
ПЕРЕЛОМ
Противостояние длилось еще трое суток. На фронте не было никаких перемен, и все
