его на такой территории, мне придётся ползать тут до утра. Я нагнулась, и с остервенением старой девы, потерявшей любимую кошку, приговаривая «кыс-кыс», пошла вдоль стены, заглядывая под разнообразную помпезную мебель. Под одним из диванов я увидела ноги. Обычные мужские ноги, в чёрных ботинках, над которыми нависали чёрные брючины с консервативными острыми стрелками.
– Кыс-кыс, – как последняя дура сказала я чёрным ногам, но ноги не пошевелились.
И тут коротко, сухо и страшно бабахнуло. Кажется, даже сквозняк испугался, вздрогнул, затих и перестал сквозить по полу. Ноги в ботинках дёрнулись, до меня дошло, что это не что иное, как выстрел, и я распласталась по полу, стараясь слиться с паркетом. Где-то истошно заорал Филимон и мысль, что он не стал жертвой этого выстрела, почему-то меня успокоила.
– Эй, – крикнула я ногам, – вы там живы?
Ноги молчали, Филимон молчал, и тот, кто стрелял, тоже молчал.
Наверное, было ещё не поздно попытаться удрать отсюда, но мысль, что без кота я уйти не могу, засела в мозгу с маниакальной навязчивостью. Я поползла по-пластунски, помогая себе локтями, обогнула диван и увидела то, что мне и надлежало увидеть. То, ради чего сестрица организовала моё появление здесь, забыв сообщить код сейфа. Они были правы, Жанна и Геральд. «Какая же ты дура, Анель!» Они просчитали, что я пойду не грабить банкира, а изливать ему душу, каяться, просить защиты, пощады и помощи. Наверное, это был самый гениальный план Жанны, и она могла им по праву гордиться.
На диване полулежал Анкилов. Я узнала его – маленький, чёрноволосый, с лицом итальянского мафиози. Он был точно такой же, как на свадебной фотографии, только мёртвый. Недалеко от балконной двери я увидела пистолет. Вернее, не пистолет, а насмешку, улику. «Тебе не отвертеться», – прочитала я в его чёрном дуле-глазу.
– Кыс-кыс, – заело меня.
Может, я ещё успею поймать Филимона и убежать?
Но комнату стремительно стали заполнять какие-то люди. Все они были высоченными мужчинами в тёмных костюмах, с одинаково-холодными, респектабельными, высокомерными лицами. Только один из них был другой – в джинсах, пёстрой рубашке, невысокий и почему-то очень весёлый.
– Балкон! – крикнул он «одинаковым», и трое из них резво бросились на балкон. – Она ушла через балкон!
Он присел рядом со мной на корточки и за подбородок приподнял мою голову. На руке у него блеснул перстень, почему-то мне очень знакомый.
– Это не я, – сказала я мужику в пёстрой рубашке, с чёрными, как смоль волосами и глазами как угли. – Это не я убила банкира Анкилова!
– Милочка, банкир Анкилов – это я!
– А-а, старый пень! – протянула я и заплакала.
– Милочка, – он поднял вверх указательный палец с перстнем, – мне всего-то пятьдесят пять, а вот вам уже далеко за двадцать!
– Я видела это кольцо на свадебной фотографии! – уставившись на его перстень, сказала я.
– Лучше бы ты запоминала лица! – Он засмеялся и зачем-то погладил меня по голове маленькой, жёсткой, крепкой ладонью.
– Только не смейте говорить мне «бедная девочка»! – рыдая, приказала я банкиру Анкилову.
– Я бы сказал тебе – глупая дурочка, – он снова погладил меня, теперь по плечу.
– А разве бывают умные дурочки?
– Так же, как и небедные девочки.
Мы сидели на паркетном полу, в окружении устрашающего частокола черно-брючных ног и несли всякую чушь.
Чушь!
– А кого убили там, на диване?
– Куклу! – захохотал он. – Она расстреляла куклу, которую я заказал смастерить знакомым ребятам. Они постарались! Копия я! Здорово, да?! Как Шерлок Холмс, помнишь? Для убийцы он посадил в гостиной вместо себя манекен.
Я посмотрела на диван. Только такая идиотка, как я могла перепутать грубую копию с подлинником.
– И кто же у нас убийца? – спросила я просто так, чтобы знать, что он знает.
– Твоя сестрица, моя жена. Та ещё штучка! Я сразу подозревал, что она хочет развести меня на бабки, и заставил её подписать очень весёлый брачный контракт. Тогда она решила ограбить меня чужими руками. Сначала Жорж чуть не стал её жертвой, потом ты! Скажи, разве я похож на дурака, который хранит полотна великих мастеров в квартире? В моём кабинете висят только копии! И тогда ей осталось последнее – убить меня так, чтобы на месте преступления застали тебя. Я устроил засаду с моими парнями и до последнего момента не верил, что ты припрёшься сюда, но ты пришла, да ещё приволокла какую-то драную крысу в пакете. Что Жанка тебе наплела?
– Про чёрную карту, про деньги, про сейф! Но я пришла сюда вовсе не воровать, а чтобы всё вам рассказать! Она всё правильно рассчитала, я сыграла по её нотам. Где она?
– Кто?
– Жанна!
– А, у соседа. Сейчас мои ребята её приведут. Сосед и есть тот заказчик, который захотел заполучить моего Ренуара. Поскольку вышел облом с картинами, Жанка решила грохнуть меня и завладеть наследством, в том числе и полотнами, чтобы рассчитаться с заказчиком. Он пустил её в свою квартиру, а наши лоджии имеют общую застеклённую стенку, достаточно только выставить одно стекло. Она дождалась тебя на балконе, пальнула в куклу, подбросила пистолет и благополучно перелезла на лоджию соседа. Я все уши ей прожужжал, что сегодня в десять жду важный телефонный звонок, и буду сидеть в гостиной. Специально включил ночник, чтобы был рассеянный свет, и она не заметила, что это не я, а кукла. Она попалась на удочку. Правильно, парни? – Парни синхронно кивнули, так и не разомкнув кольцо вокруг нас. – Мы специально дали ей уйти к соседу, чтобы доказать и его причастность! – Он снова захохотал. У него были удивительные перламутрово-белые зубы, которых, казалось, было не тридцать два, а шестьдесят четыре.
– А где же Геральд? – спросила я.
– Да чёрт его знает! Жанка расскажет. Думаешь, она будет за всё отдуваться одна? Я ведь всё знаю и про неё, и про её любовничка. Частный детектив, которого она наняла, чтобы всё разузнать о тебе – мой человек! Он всё докладывал мне. Она думала, что играет со мной, а это я играл с ней!
– Старый пень! – я опять зарыдала. – И ты позволил им с Геральдом так обмануть меня! Старый, богатый, скучающий пень!!! – Мне почему-то было очень комфортно «тыкать» и обвинять его в окружении этих его «одинаковых», «чёрных» людей. Я их перестала бояться. «Шестёрки», «шнурки»! Здесь главные – Анкилов и... я.
– Маленьким глупеньким девочкам полезно попадать в такие истории, – засиял мелким жемчугом своих зубок Анкилов. – Своими забавами я убил сразу двух зайцев – наказал Жанну и поучил тебя. Скажи, ведь ты стала мудрее после этой истории? Перестала витать в облаках? Мечтать о прекрасных принцах?
– Да, перестала, – буркнула я. – И стала мечтать о старых богатых пнях!
– Отлично! – Он вскочил наги как гимнаст и подал мне руку. – Отлично, мой папа тебе подойдёт!
– Я думаю, я его не устрою. Ему ведь всего-то каких-нибудь там девяносто, а мне уже далеко за двадцать! – Я встала сама, проигнорировав его руку.
Мы стояли в кольце парней и опять несли чушь. Анкилов был ниже меня, но казался мне великаном.
– Зачем ты припёрлась сюда с котом?
– Хотела, чтобы пока я сижу в тюрьме, ты о нём позаботился.
– Терпеть не могу котов. Особенно чёрных. Ты хочешь, чтобы он по тысячу раз на дню перебегал мне дорогу?
– Хочу! А ещё хочу, чтобы мой Филимон писал в твои ботинки, рвал твои шторы, корчевал из горшков цветы, будил воплями по утрам, воровал с твоего стола еду, и начистил морду твоим собакам. Хочу!
– Ну, значит, так и будет! – Он взял меня за руку. – Парни, поймать Филимона!
