Через пять минут я пожалела, что вернула Яшу в квартиру. Остаток ночи стены сотрясались от его храпа. Я не сомкнула глаз до утра.
А утром случился кошмар.
В дверь настойчиво позвонили, и я пошла открывать, заметив по пути высунувшийся из кабинета выразительный кулак Подъяблонского.
– Да молчу я, молчу про вас! – огрызнулась я на кулак.
– Кто? – предусмотрительно поинтересовалась я.
– Сосед снизу, – ответил незнакомый мужской голос. – Залили вы нас!
Открыв дверь, я поняла, какую дуру сваляла. На пороге, надушенный, накрахмаленный и весь какой-то надраенный стоял господин Хен Ён Хо. За его спиной с гадливой улыбкой маячил гонец, который передавал мне кольцо.
– Черт! – я хотела захлопнуть дверь, но гонец успел вкрутиться в квартиру.
Кореец не захотел отставать, и они оба оказались в прихожей. Хен взахлеб начал какую-то бурную речь на корейском, а я вдруг осознала, что завладела кольцом с бриллиантом не менее двадцати каратов и ничегошеньки не предложила взамен темпераментному корейскому бизнесмену. Наверное, во мне взыграла глупая совесть, иначе не объяснить, почему я, сложив молитвенно руки, поклонилась по-японски Ён Хону и извинительным тоном сказала:
– Ё пусие, сей момент, ай гив е ваш перстень бэк!
Я хотела нырнуть в свою комнату, чтобы взять кольцо, но гонец схватил меня за плечо.
– На хрен нам не нужно никакое кольцо! Через полчаса у господина Хена важные переговоры. Вы должны быть рядом с ним. Быстренько переодевайтесь, причесывайтесь, красьте вашу смазливую рожицу и вперед, на заключение сделки века!
– Вы с ума сошли? – Я сбросила с плеча его руку. – Вы что, до сих пор не сказали своему хозяину, что я посылаю его к чертовой матери?!
Кореец вертел головой, глядя то на меня, то на своего помощника.
– А разве вы его посылали? Не помню, – улыбнулся помощник.
Я все же сбегала в спальню, принесла коробку с кольцом и сунула ее в карман пиджака Хен Ён Хона.
– Дорогой, е пусие, я ни за какие богатства мира не буду твоей переводчицей. Во-первых, ты мне противен, во-вторых, я по-прежнему не знаю корейского языка!
Кореец схватился за сердце.
– Какой офигительный герл! – простонал он и выложил колечко на полочку возле зеркала.
Его помощник налился кровью и вдруг сделал ужасную вещь: он захватил в кулак мои волосы и потащил меня в ванную комнату.
– Умывайся и одевайся, дрянь маслатая, я из-за тебя не собираюсь терять работу! На переговорах должна быть Барби вроде тебя, чтоб у всех мозги вышибло, иначе мы проиграем!
Я завизжала. Ни разу в жизни, никто, не поднимал на меня руку, а тем более не таскал за волосы. Я визжала как резаная, но ничего не могла сделать, ни лягнуть этого гада, ни укусить – он был чуть позади меня и больно выворачивал мою шею.
Неожиданно дверь кабинета открылась, и в коридор вышел Яша в семейных трусах. Над трусами нависало пузцо, покрытое рыжеватой порослью. Яша схватил Хена двумя пальцами за отворот пиджака и миролюбиво меня спросил:
– Кукла, тебя этот монгол напрягает?!
Я смогла кивнуть, потому что от неожиданности гонец свою хватку ослабил.
Яша коротко ударил корейца в живот. Тот хрюкнул, согнулся пополам и осел на пол. Яша легонько пнул его в челюсть. Челюсть хрустнула и ушла вбок, нарушив симметрию монголоидного лица.
Гонец отпустил мои волосы и прыгнул на Яшу. Он повис у него на спине, обхватив руками за шею, а ногами, за спину. Яша тихонько крякнул и вдруг начал раскручиваться вокруг своей оси, уверенно набирая скорость. Я видела перед собой мелькающие и соловевшие с каждым новым кругом глаза гонца. Набрав максимальное количество оборотов, Яша резким рывком бросил через свою голову гонца на пол. Тот грохнулся на спину, голова его свесилась на бок, челюсть отвисла. Посуда в серванте победно звякнула. Первый раз в жизни я получила удовольствие при виде драки.
Яша вопросительно посмотрел на меня.
– Достаточно, – кивнула я Подъяблонскому.
Он буднично вытащил оба безжизненных тела на лестничную площадку, похлопал их там по щекам, поплевал на глаза и посоветовал «побыстрее сматываться и не напрягать больше его куклу». Кореец с гонцом с трудом поднялись на ноги и, придерживая друг друга, пошли прочь, спотыкаясь на лестнице.
– Кольцо! – вдруг вспомнила я, когда Яша закрыл дверь квартиры. – Немедленно отдай им кольцо!
Яша открыл коробочку.
– Брюлик конкретный, тысяч на двадцать долларей потянет. Если тебе не нужен, мне сгодится. – Он с трудом напялил кольцо на мизинец и, насвистывая, пошел в ванную.
О том, что на Патриотической опять что-то стряслось, оповестил пронзительный вой сирены.
Я уже вышла из дома, но мой подъезд выходил во двор, поэтому я не видела, что происходит на улице. К одной сирене добавился звук другой, потом третьей, и они, наконец, слились в один жуткий, протяжный, надсадный визг, который не удалялся, а замер на одном месте. Судя по всему, ЧП произошло опять где-то в районе банка.
Сердце заныло. Ну что еще приготовила мне моя улица?!.
Еще одно ограбление? Крупное дорожно-транспортное происшествие?
На лавочке, возле дома, сидела Клара Сергеевна. Она крошила старую, засохшую булку и кормила ей стайку толстых, воркующих голубей. Услышав завывание сирен, соседка отбросила булку на асфальт и с азартом обывателя-домоседа, сказала, обращаясь ко мне:
– Ась, никак пожар приключился!
– Почему пожар?
– Так ты поглянь! – ткнула она толстым пальцем на небо.
Я задрала голову и увидела, что с противоположной стороны нашего дома, вверх поднимается столб черного дыма.
Я бросилась на стоянку, но вовремя вспомнила, что машину вчера оставила у «Империала». Тогда, огибая дом, я побежала к дороге, чувствуя от встречного ветра боль на обожженном лице.
Я сразу увидела – горит наше агентство. Из окон второго этажа вырывались черные клубы дыма, а где- то в недрах приемной бушевало рыжее пламя.
Пожарные уже стояли на лестницах и поливали огонь из брандспойтов. Потоки воды лились вниз, на толпу зевак, большинство из которых снимало происходящее на видео и фотокамеры мобильных телефонов.
Воображение услужливо нарисовала мне картину: Жуль, мой любимый Жуль заживо сгорает в своем кабинете. Там много пластика, синтетических материалов, все это легко плавится и горит, давая смертоносный, удушливый дым.
Не помню, как я перебежала дорогу. Уголком сознания отметила только, что в большинстве своем машины стоят, а водители любуются зрелищем.
Распихивая зевак, я ворвалась в толпу и уже открыла рот, чтобы заорать: «Костя!», как чья-то рука схватила меня за плечо.
– Так, Басова, не ори, – пробасил мне на ухо Леша Чесалов. – В вашей конторе никого не было! Никто не погиб, жильцы дома благополучно эвакуированы. Ради бога, прошу, не ори! Без тебя тошно.
– Ты... точно знаешь, что там никого не было?
– Точнее не бывает. – К нам подошел хмурый Нарайян. Несмотря на озабоченный вид, в ухе у него торчал неизменный наушник, а челюсть размеренно перемалывала жвачку. – Шеф еще не приехал, а я
