– Ужас! – Педоренко приложил бинт в упаковке ко лбу. – Какая тяжелая форма! Невероятно тяжелая! – Стартанув с места, он вдруг ринулся в ванну.
– Эй! Вы куда?!
– Мне нужно в ванну! Только теплая ванна снимает такие тяжелые формы аллергии, как слуховые и зрительные галлюцинации!! Чертов жасми-ин!!
Мысль, что Педоренко будет принимать у меня ванну, мне не понравилась.
– Слушайте, у меня кран сломан...
Из ванны донесся дикий протяжный вой. По нарастающей он перерос в визг.
Я побежала к следователю.
В ванной, со всеми своими немногочисленными пожитками, лежал Подъяблонский. К груди он прижимал тапочки. Очевидно, вопль следователя его разбудил, потому что вид у Яши был заспанный и ошарашенный.
Из-за спины Педоренко я скорчила Яше отчаянную рожу и приказала молчать, приложив палец к губам.
– Кто это? – Тимофей Федорович ткнул трясущимся пальцем в Яшу.
– Где? – удивилась я.
– Вы что, никого не видите в ванной?! С тапочками!
– Нет. – Я подошла к крану и открыла воду. Холодная струя полилась Яше на голову, бесповоротно моча его волосы, майку и прижатые к груди тапки. Подъяблонский и глазом не повел – сидел как изваяние со стеклянными глазами.
– Вы хотели ванну принять, так пожалуйста, – я рукой сделала Педоренко приглашающий жест. – Пожалуйста, принимайте. Вон пенка, вон скраб, там мочалка, вот полотенце...
Яша вдруг оскалился в страшной гримасе и зарычал.
– А-а-а-а-а-а-а-а! – заорал Педоренко и бросился вон из квартиры, безошибочно найдя в темном коридоре дверь.
– Ну ты даешь, кукла! – проворчал Подъяблонский, вылезая из ванны и стряхивая с себя воду. – Следака на хвосте притащила!
У меня не было сил ему отвечать. Я развернулась и пошла на кухню.
– Но ты молодец, кукла! – Яша потащился за мной. – Как ловко предупредила меня! А как за дверь его выставила! Он же теперь на неделю в психушку заляжет! Слушай, он что, всю картошку мою сожрал?! – Яша в растерянности замер у пустой сковородки.
– Сожрал.
– Нет, ну не сволочь?! Я жарил, жарил, тебя, кукла, с ужином ждал... Не люблю жрать один. Ты как насчет по рюмочке?
– Никак.
Я свалила грязную посуду в раковину и пошла в спальню.
– Кукла, а ты абрикосов на рынке купила?!
– Отстань!
Не раздеваясь, я повалилась на кровать. Ни думать, ни говорить сил не осталось. Я почти заснула, когда зазвонил мобильный.
– Ась, ты меня извини, – услышала я голос Константина Жуля. – Я тут разобрался во всем. Оказывается, это моя домработница подсунула в чемоданы змею. Она влюблена в меня по уши, поэтому, когда поняла, что я переезжаю жить к женщине, разозлилась и решила «пошутить»! Извини, Ася! Хочешь, я приеду прямо сейчас?
– Нет. Кажется, не хочу.
– Почему? Ты что, до сих пор не выгнала своего трехногого?
– Не выгнала.
– Басова! Я могу и обидеться.
– Обижайся. Скажи только, почему рекламный щит на Андреевской трассе оказался настоящим?
На том конце трубки повисло молчание. Наконец, Жуль сказал очень тихо:
– Ася, поверь мне, я этого не знаю. Когда я приезжал на место контролировать установочные работы, конструкция была временная и бутафорская. Я не понимаю, как это получилось! Ты же сама проводила платежи! Мы оплачивали пенопласт и картон!
– Я тебе верю.
– Ась, я приеду. Я выкину твоего постояльца в окно!
– Нет!
– Не понимаю...
– Я тоже. Костя, дай моей голове отдохнуть!
– У тебя все мои костюмы! И рубашки, и трусы, и носки... Мне ходить не в чем! В конце концов, моя змея у тебя!
– Нет, Костя.
– Басова, так не честно. Ты водишь меня за нос! То «люблю-приезжай», то...
– До завтра, Константин Эдуардович.
– Аська!
Я нажала отбой.
Почему все так сложно? Оказалось, что нет ничего труднее, чем разобраться в себе самой.
Как только проснусь, позвоню Дьяченко. Или он сам догадается, что одному находиться в квартире очень опасно?!.
Завтра, все решу завтра.
И почему я опять не пустила к себе Жуля? Похоже, я клиническая идиотка.
Мысли путались, теснили одна другую... Я не засыпала, а проваливалась в густую, вязкую массу. И там, в этом черном и топком болоте я вдруг нащупала дно. Прочное, твердое и устойчивое.
Я вдруг догадалась...
Я поняла, как искать деньги Бубона.
Он опять целовался с Лизой.
Ну и что, что это было только во сне!
Лиза висла на нем, обхватив руками за шею, и губами жадно сжимала его рот.
Я видела ее длинные ноги, тонкую талию, и волосы, которые были светлее и длиннее, чем у меня.
Бешенство застучало в висках.
Как расцепить эту парочку?!!
– Я знаю, как найти деньги Бубона! – заорала я, что я есть сил.
Лиза вдруг стала таять, как Снегурочка, и стекать вниз, образуя большую, красивую, голубую лужу.
Я засмеялась.
– Счастье, Серега, это мираж! – с издевкой сказала я и указала на лужу.
Он носком ботинка нарисовал в луже сердце.
– Откуда ты знаешь, где искать деньги Бубона?
– Я не сказала – где, я сказала – как!
– Откуда ты знаешь – как?
– Я просто умею думать.
– Намекаешь, что спортсмены тупее блондинок?
– Нет, хочу быть для тебя выгодной партией.
– Тогда, может, шут с ними, с деньгами?! Нам и так хорошо.
– Нет, Щит, мы найдем их! И не будем себе ни в чем отказывать. Счастье – это когда себе ни в чем не отказываешь!
– Спорно, – захохотал он. – Но очень заманчиво!
