перед Богом – колоть первый раз. Я не буду тебе этого делать. – Тон был чуть театральный, будто он разыгрывал спектакль.
– Спасибо. – Она забрала руку, потирая синяки.
– За что мне говорить спасибо? – вскрикнул он и усмехнулся.
Зажав свою руку между скрещенными коленями, чтобы вздулись вены, он исступленно стал втыкать иголку, словно напоказ. Она отвернулась.
– Поцелуй меня, – вдруг сказал Михаил. – Такой закон есть, – пояснил он, – когда уколются.
– Нет такого закона. – Поцеловала его в щеку. – Ты в школе учишься?
– Нет, в институте. На первом.
– В каком?
Он нахмурился.
– Не знаю. То есть… не помню… Она засмеялась:
– Как это?
Он «припоминал-припоминал» и сказал:
– Зато факультет – экономический! Факультет помню! – Они засмеялись вместе.
– Жарко. – Она подошла к окну.
– Иди сядь, что ты все время встаешь. Давай поговорим.
– Давай поболтаем, – сказала она, улыбаясь и рассматривая его лицо. – Если бы твой отец узнал, Боже мой, Боже мой!..
Михаил: Он ничего не узнает. Если ты не скажешь. Я точно ничего не скажу.
Рита: Я тоже ничего не скажу.
Михаил: Поклянись. {Сказал очень серьезно.) Ну, хорошо, не надо, я тебе верю.
Рита: Как странно…
Михаил: Что странно? Ты любишь моего отца?
Она пожала плечами, неуверенно, виновато улыбаясь.
Михаил: Давай, роди ему ребенка. Девочку! Будет моя сестра.
Рита: Правда? Ты будешь любить ее?
Михаил: Да, конечно. Давайте вместе поедем куда-нибудь в путешествие.
Рита: Куда?
Он пожал плечами.
Михаил: Вместе куда-нибудь на пароходе…
Рита: Да… Красиво… А как это будет? Как ты думаешь? Михаил: Мы будем вместе, все время вместе… Рита: А если вместе, то обязательно что-нибудь будет… Михаил: Да, будет, – вдруг твердо сказал он. И он притянул ее к себе и стал смотреть прямо в лицо, не целуя.
– Можно попробовать… – сказала она, и тогда он поцеловал ее.
Сначала они целовались за столом. Потом встали. Он сказал:
– Пошли туда.
Они легли и целовались уже на кровати.
– Вот видишь, – сказал он. – Я не интересуюсь тобой для постели. Я люблю тебя!
– Что?!! – переспросила она.
– Я люблю тебя! Ты – моя любимая! Я люблю тебя! Я люблю тебя! – положив голову наискось подушки, повторял он.
– Какой ты красивый! – сказала она.
– Ты – самая красивая. Я люблю тебя!
Он тянул ее за руку.
А ты? – спросил он. – Ты любишь меня? Хоть немного? Любишь? – требовательно, как ребенок, повторял он. – Любишь меня?
– Да, да! – подтвердила она. – Как я сразу этого не поняла! Я люблю тебя! Я люблю тебя! Как только я увидела тебя, я полюбила.
– Я люблю тебя больше!
Потом они лежали. Он говорил:
– Мы убежим. Я брошу все. Я хочу быть только с тобой. Я брошу наркотики. У нас будут дети.
– Ты – сам ребенок. Я старше тебя.
– Мы вместе постареем. Ты всегда будешь самая красивая.
– Ты – сам ребенок.
– Да, ты поймала ребенка. – Он стал надевать крест, который до этого снял, поцеловал его, пошутил: – Грешница прикасалась к нему. Я люблю тебя! Как я люблю тебя!
в зеркале улыбалось ей странной счастливой улыбкой. Рита схватилась за свой рот – желая поймать эту улыбку у себя на лице.
Проступает голос Риты: И теперь я пытаюсь обмануть Господина… и с кем? С его сыном!
На улице с визгом затормозили несколько машин, стали сигналить распространенным позывным: «Та, та, татата…»
Рита (испуганно): Это Господин!
И почти сразу же – звонок в дверь. Обе вздрогнули.
Рива: Он как метеор!
Рита: Господин – очень большой человек. Но он, Рива, очень, очень черный человек.
Открыла дверь. Появился Господин с двумя бутылками шампанского под мышками, не один, а с вечно сопровождающим его Жориком – толстым мужчиной лет пятидесяти. Не снимая верхней одежды, все проходят на кухню.
Рива остается в комнате и наливает себе шампанское.
Разговор ведут без Ривы на кухне. Господин мимоходом тут же открыл и обследовал холодильник, заваленный одной колбасой. Положил туда же бутылку.
Господин (представляя Рите товарища): Это мой самый близкий друг Жорик!
Рита: Ты всех называешь своими «самыми близкими».
Господин: Ты что! Жорик – это как я сам. Мы с ним!.. Скажи, Жорик!
Жорик (очень польщенный, долго думает, потом выдавливает довольное): Да.
Господин: Жорик, иди скажи Михаилу, что я останусь у любимой моей здесь. А, не скрывай, не скрывай. (Он приглядывается к Рите.) Рита – моя любимая. Скажи, Рита, мы любим друг друга?
Рита: Зачем так спрашиваешь?
Господин вынул из кармана деньги. Дал Жорику. Тот значительно загреб деньги к себе во внутренний карман. Преданно мигнул ему глазами. Ушел.
ном спрашивает): А скажи, нравится тебе Жорик, не подозрительный? (Впивается в нее взглядом немигающим.)
Рита (как будто застигнутая врасплох, отвечает): Да… нет, только смотрит как-то… маниакально…
Господин: Как ты сказала? Ма-ни-а-кально? (Подумал.) Да, да, точно, как ты точно сейчас сказала!
Вглядывается в окно на кухне. Вдруг вскрикивает притворно.
Господин: Смотри, мой сын! Михаил!
Рита смотрит туда, куда он ей показывает, начинает очень сильно волноваться – по ней это видно.
Под фонарем в окружении нескольких мужчин с угодливыми лицами стоит строгий и надменный полуюноша-полумальчик лет семнадцати. Он высокого роста, взгляд отстраненный, одет во все черное. Некоторое время, секунд двадцать, Господин с Ритой в молчании наблюдают за ним, как загипнотизированные. Первым «ожил» Господин:
– Помаши, прошу тебя, рукой ему из окна, хорошо?
Рита машет ему рукой. У Михаила непроницаемое лицо, как у принца по меньшей мере. Рита неловко и как-то неестественно вынужденно пару раз тоже махнула ему. Михаил посмотрел на нее – это длилось с полсекунды – и отвернулся, скрываясь за фигурами черной свиты Господина.
Господин: Мой сын влюбился в тебя! Но я первый встретил тебя.
Рива все это время сидела за столом в комнате и, нервничая, пила шампанское.
Вдруг дверь открылась – на пороге стоял Господин в сером пальто с меховым воротником. Рива как раз занесла стакан, но выпить ей так и не удалось – так она загляделась на значительные гримасы, которые все время пробегали по лицу Господина. В руках он зажимал то ли огромный фужер, то ли вазу с шампанским. Он сделал навстречу из дверей всего один шаг, протянул руку так, что Риве пришлось поспешно вскакивать из- за стола и бежать к нему чокаться, как к более старшему.
Он выше ее уже не в два, как Рита, а в три раза…
Господин (начал веско): Я услышал вашу историю! – Тут он вгляделся в нее, потом, словно потеряв интерес, запнулся, с рассеянным лицом достал из кармана деньги, положил их на край стола, кивая головой, мол, это тебе. – Купите себе теплые туфли и еду. (Значительно кивнул.)
Как в театре, ретировался опять в двери, закрывая обе створки за собой.
Рита стояла у окна на кухне, она вздрогнула, когда он вошел.
– Я помог этой несчастной… (Пауза.) Так это она выпила мое шампанское? Кто у нее отец?
– Академик, – сказала Рита.
– А мать?
– Профессор.
Господин был поражен. Опять пауза.
– А я добился всего сам. Я из простой семьи. – Еще раз пауза. – Да. Рива хорошая. Пускай пока с тобой живет. Она хорошая, ты точно знаешь? Она не обворует тебя?
– Ты что?!! Я знаю ее много-много лет. И нечего у меня обворовывать.
– У тебя денег нет? – Сразу принимает на свой счет. Одновременно вынимает, как огромные гири, пакеты с деньгами, которыми у него набиты карманы пальто и внутри и снаружи.
Господин (объясняет): Всем надо платить наличными в моей жизни. Все хотят от меня денег.
Вдруг испытующе вглядывается в нее.
Господин: Покажи мне свои руки! Покажи мне свои вены! – Он проверяет ее руки.
Господин с бутылкой шампанского идет в комнату с Ривой.
– Идите сюда, выпьем. Я хочу перебить одно другим. Лучше много выпить, чем кайфовать, правда, Рива?
Рива пожимает плечами, закуривает.
Господин: Рива, у тебя действительно папа академик?
Рива: Да.
Господин: А я всего в своей жизни достиг сам. В моем доме туалет вот как эта комната. Пойди посмотри мою машину, не украли ее еще… а я пока поговорю с моей любимой.
Рива (немного в шоке): Ну, ладно… – Выходит, оставив раскрытую дверь.
Рита: Она же гость! – Хочет бежать за ней, но Господин схватил ее за руку. Тогда Рита крикнула: – Рива, назад!
Господин (поверх ее слов): Она так уставилась на меня! Ей трудно, что ли, понять, что я хочу побыть с тобой, наконец…
Свободной рукой наливает себе огромный бокал с шампанским. Прямо в пальто ложится на диван на белую простынь, усаживая Риту рядом с собой.
Господин: Я куплю тебе другую простынь! Я так устал, я сразу лягу. (Вынимает из внутреннего кармана пиджака залепленную ампулу.) Поставь, моя милая, пожалуйста, в холодильник. А то испортится до завтра. А мне плохо будет.
Рита уходит, ставит ампулу в холодильник, там, где ниша для яиц.
Когда возвращается к Господину, тот уже спит – стал невидимый, зарывшись в простыни.
Рита: Уже?
Она нагибается над ним. Оглядывается вокруг себя: везде навалены деньги.
Входит Рива с дымящейся сигаретой:
– У него какая машина, он же не сказал, что я должна была смотреть?
