Гордон остановил свой джип перед воротами свалки, запертыми на замок с цепью, и вышел из машины, оставив включенными фары. Мощные лучи с силой рассекали безлунную темень, но все равно не могли осветить больше чем узкую полосу свалки. По краям освещенного участка темнота казалась еще гуще, словно собиралась перейти в нападение.
Гордон поднял руки и просунул пальцы в квадратные отверстия металлической изгороди, прижимаясь лицом к тяжелой цепи. Он чувствовал сильный запах незахороненных отбросов, гниющих пищевых отходов, горящего мусора. Он знал, что свалка существует практически столько же, сколько и Рэндолл. Здесь под землей хранятся многие тонны всякого рода отходов. Много натуральных, органических, но много и других. Различные синтетические продукты, невероятно возрастающее количество предметов одноразового пользования, отработавшие свое карбюраторные фильтры, старое автомобильное масло, старая трансмиссионная жидкость... Бог знает, почему все это здесь оказалось.
Доктор Уотерстон прав. Все это вполне может просочиться под землю и попасть в водоносные пласты, откуда идет водоснабжение города.
Он вгляделся во мрак, стараясь рассмотреть подробности ландшафта свалки, занимающей площадь несколько акров. Он знал, что именно здесь обнаружили тела семейства Селвэй. Он читал об этом в газете. Они нашли тела детей, буквально разорванные на куски, едва узнаваемые. Голову миссис Селвэй отчленили от тела и закопали отдельно. Гордона передернуло. От страха его охватил настоящий озноб.
В рассеянном свете фар джипа вдруг возникла движущаяся белая фигура.
Сердце куда-то ухнуло, от прилива крови загудело в ушах. Пальцы изо всех сил вцепились в металлическую ограду.
- Эй! - громко крикнул он, подбадривая себя. - Что ты тут делаешь?
Ответа не последовало. Он продолжал пристально вглядываться в темноту свалки, надеясь зафиксировать какое-нибудь движение.
Вновь та же фигура пересекла полосу света фар, на этот раз ближе.
Гордон отпрянул от изгороди, не осмеливаясь отвести взгляд и испытывая ужас от того, что мог увидеть. Фигура была обгоревшей, очень сильно обгоревшей, угольно-черный стручок человеческого тела в сияюще-белой тишотке. Фигура звала его, приглашала подойти ближе.
Он ударился о свой джип и обрел некую уверенность, ощутив за спиной надежную металлическую прочность капота. На ощупь он добрался до водительского места, не сводя глаз с той точки, где последний раз видел кошмарную фигуру.
Он начал залезать в джип. И только в этот момент увидел, что на водительском месте сидит мальчик. Гордон отшатнулся.
- Не бойтесь, - произнес мальчик, пытаясь улыбнуться. Ему было лет двенадцать-тринадцать. Одет он был в странные великоватые ему штаны и белую тишотку. Грязные длинные волосы локонами лежали на плечах. Несмотря на то что мальчик хотел выглядеть храбрым, уверенным, спокойным, Гордону показалось, что он на самом деле нервничает и боится.
- Бояться нечего, - повторил мальчик.
- Кто ты? - спросил Гордон, пятясь от джипа.
- Ваш друг, - ответил мальчик. Он вылез из машины и приблизился к Гордону, протягивая руку. - Я должен вам кое-что показать.
Голос мальчика нервно дрожал, но в нем угадывалась железная решительность, словно он знал, что должен что-то сказать, но боялся произнести. Гордон покачал головой, продолжая отступать назад. Он понимал, что отступает в темень леса, прочь от современного комфорта джипа и света его фар, но это было не важно. Естественная темнота сзади казалась бесконечно предпочтительнее неестественного мальчика впереди.
- Я должен вам кое-что показать, - повторил мальчик, откидывая одной рукой прядь волос со лба. - Не убегайте.
Он отвернулся от мальчика... и оказался стоящим в большом полукруге вместе с несколькими жителями города. Пламя, горящее перед ними, было таким высоким и жарким, что раскаленный воздух дрожал, не давая возможности разглядеть лица. Но Гордон инстинктивно чувствовал, что эти люди - из его города.
Огонь полыхал и трещал, языки пламени взвивались все выше и выше, пока не поднялись над макушками самых высоких сосен. Откуда-то из пламени доносились крики и стоны, вопли боли и агонии, и Гордон увидел, что то, что он по ошибке принял за обгорелые головешки, на самом деле шевелилось, корчилось, извивалось. Вдруг оттуда поднялась обгоревшая до черноты рука и упала, превратившись в пепел.
Кто-то рядом схватил его за руку. Гордон ощутил прикосновение ледяного мертвого тела, повернул голову и увидел мальчика. На лице застыло выражение суровой решимости.
А затем они с мальчиком оказались одни на небольшой поляне, окруженной соснами и осинами. Дул сильный ветер. Светила полная луна, которую то и дело перекрывали плотные дождевые облака, отчего залитый голубоватым светом пейзаж приобретал мистический вид бегущей реки. Где-то в лесу раздавался похоронный вой волка или койота.
- Вот это я хотел вам показать, - произнес мальчик, отпуская его руку.
Гордон всмотрелся в землю под ногами. Среди густых зарослей просвечивали маленькие белые кресты. Он испугался, внезапно ощутив такой леденящий ужас, какого не испытывал никогда в жизни. Гордон поднял голову, чтобы взглянуть на мальчика, но мальчик исчез. Он остался один в этом омерзительном месте, и крепко зажмурился в надежде, что оно тоже сейчас исчезнет, но, открыв глаза, увидел, что все осталось как было. Ветер уже просто гудел. По земле неслись листья, ветки, мелкие сучья. Белые кресты, одни - стоящие вертикально, другие - покосившиеся под разными углами, казалось, излучали какой-то неестественный свет.
Большое облако наплыло на небесное светило, погрузив поляну в полнейший мрак. А затем кусты перед белыми крестами расступились. Огромный пласт каменистой почвы вдруг начал подниматься, словно нечто, находящееся под ним, стремилось вырваться на волю.
Разбушевавшийся ветер относил в сторону его безумный вопль. Он почувствовал, как мягкая рука взяла его за ногу, опустил голову... и увидел на скомканной простыне руку Марины. Он сидел на кровати, весь в липком холодном поту, в окружении смятых простыней. Марина пристально смотрела на него. На ее прекрасном лице появились озабоченные морщинки.
- Что с тобой? - спросила она.
Он только покачал головой, не в силах произнести ни слова. Сердце все еще колотилось как бешеное. Он взял ее за руку и крепко сжал.
- Тебе в последнее время слишком часто стали сниться кошмары, - проговорила она, пристально вглядываясь в лицо.
- Верно, - кивнул он, откидываясь на подушку. - Но этот был просто невероятный.
- Что-то очень неприятное? Не хочешь пересказать? Если что-то серьезное, мы должны обсудить. Я не хочу, чтобы ты копил это в себе.
- Нет, так, в общем, - покачал он головой. - Думаю, дело в напряжении последних дней. Ребенок. То, о чем рассказывал доктор Уотерстон. Кошка. Ситуация с деньгами. - Гордон притянул к себе жену. - Это не то, с чем я бы не мог справиться. На самом деле, днем я никакого особенного стресса не ощущаю.
- А по ночам тебе снятся кошмары.
- По ночам снятся кошмары, - согласился Гордон.
Некоторое время они лежали молча, наслаждаясь близостью. Марина слушала, как где-то вдалеке лает собака.
- Слушай, а может... - начала она, поворачиваясь к мужу, но он уже спал, слегка похрапывая, и она снова легла на спину, глядя в потолок.
Вскоре она тоже заснула.
3
