совсем не похоже.
Делает ли любовь человека эгоистичным? Возможно, но тут ему нечем было оправдаться. Он хотел, чтобы Кассандра была в безопасности, чтобы она могла жить собственной жизнью… с ним.
Вино было прохладным и терпким. Он снова отхлебнул и посмотрел на нее, необыкновенно грациозную. Она протянула руки другим женщинам, и они начали танцевать, сначала медленно, потом быстрее. Они танцевали в лучах солнца, просачивавшихся сквозь раскидистые ветви древних олив. Некоторые женщины были в возрасте, и ради них сохраняли достаточно медленный темп. Пожилые женщины танцевали со знанием дела, с достоинством. Радость светилась на их лицах, покрытых морщинками, сквозила в движениях тел, казалось, вспомнивших былые времена, былые удовольствия. Девушки же улыбались, но он чувствовал, что все ведут себя более сдержанно, чем обычно, из-за нависшей над ванаксом угрозы. И все же они плясали, как, должно быть, плясали тысячи поколений до них, здесь, среди олив. Танцевали, несмотря на боль и скорбь, танцевали, потому что день прекрасен и завтра обязательно наступит.
Мужчины присоединились к ним. Они образовали внешний круг, высоко подняв руки. Они двигались сильно и мощно, с гордостью и уверенностью. И они пригласили Ройса присоединиться к ним.
Он согласился. Наверное, из-за выпитого вина, и, к своему удивлению, понял, что знает движения танца. Как будто он уже танцевал так где-то когда-то, давным-давно. Но не здесь, не на этой земле. В Хоукфорте, которому принадлежит его сердце. Барабаны забили быстрее, лютня зазвучала громче, звуки арфы поднимались к небесам. На них медленно осыпались лепестки белых цветов, сорванных легким ветерком.
Кассандра повернула голову, и они встретились взглядами.
Когда они возвращались домой, прямо на закат, лучи заходящего солнца превратили побеленные стены Илиуса в малиново-золотые. Вскоре после того как они спешились, пришла Сида с доброй вестью: Атрей спал спокойно, и Елена решила, что с операцией можно подождать, по крайней мере еще немного.
Кассандра почувствовала такое облегчение, что едва удержалась на ногах. И все же ей еще многое предстояло сделать.
— Меллинос, — сказала она, притворяясь, что не заметила, как он сморщился, слезая с лошади, — ты ведь присоединишься к нам за ужином, правда?
— За ужином, принцесса? Но я вообще-то предполагал… учитывая, что мы делали сегодня днем…
— За ужином, — жестко повторила Кассандра. — А, Троицус, я так и думала, что ты где-то поблизости. Присоединяйся к нам. Будем есть устрицы и вспоминать о прошлом.
— О прошлом, — пробормотал обрюзгший советник. Он переводил взгляд с нее на Ройса и обратно. — Вы еще слишком молоды, чтобы у вас было прошлое, Атридис.
Она — засмеялась и потянула всех за собой во дворец. Бросила через плечо:
— За ужином, но не волнуйтесь, допоздна засиживаться не будем.
Этого и не произошло, хотя и отведали устриц, как и хотела Атридис. Половинки раковинок были уложены в подсоленный лед. К ним подали крошечные сладкие креветки и соус, который Ройс нашел просто восхитительным, а также салат из хрустящей редиски и душистой зелени и еще много других закусок вместе с вином, которое, по мнению Ройса, имело привкус солнца.
Они разговаривали — он не помнил, о чем именно, — то об истории, то о легендах. В какой-то момент он услышал собственный голос:
— Артур жил на самом деле, я в этом уверен. Времена его темные, многое утрачено, но память об этом человеке слишком велика, чтобы быть просто мифом.
— Герой всегда появляется, — пробормотал Меллинос, наливая себе еще вина, — всегда в самое опасное и смутное время. — Он моргнул, словно сова на свету, из-за вина и событий длинного дня и посмотрел на Кассандру, как будто ее присутствие было для него большой неожиданностью. — Герой или…
— Героиня, — закончил Троицус и поднял бокал. — Ты ведь это собирался сказать, дружище? Героиня — то же самое, что и герой, не правда ли?
— Не знаю, — признался Меллинос, — все же это разные вещи.
Троицус кивнул, снова поднял бокал, чтобы пригубить, однако Ройс заметил, что он не отпил.
— Настало время перемен, — сказал советник, — мы стоим на пороге нового мира.
— Упаси Господи, — пробормотал Меллинос и, с трудом поднявшись, неуклюже поклонился: — Принцесса, позвольте пожелать вам доброй ночи. Не хотелось бы опозориться и потерять ваше уважение.
Она улыбнулась, это была искренняя улыбка, которая зажгла огонек в ее глазах, и протянула ему руку.
— Вы никогда его не потеряете, советник. Ваша честь — ваше оружие.
Он моргнул и возвратил ей улыбку:
— Первая из Атридис произнесла эти слова. Ваша семья… — Он помедлил, все еще держа ее руку, и закончил: — Вы никогда нас не подводили.
— Мы всего лишь люди, мужчины и женщины, — ответила она, — и мы можем совершить ошибку, как и все остальные. И все же похоже, что здесь, в этом месте, мы призваны к чему-то большему.
— Судьба была благосклонна ко всем нам здесь, на Акоре, — сказал Меллинос, — и больше всего к роду Атридис. Остается только молиться, чтобы она не отвернулась от нас сейчас.
Он удалился с достоинством, воцарившееся молчание после его ухода нарушил Троицус:
— Меллинос всегда был очень суеверным, и все же, несмотря на это, он один из лучших моих друзей.
Кассандра вздернула бровь:
— Правда? Что-то я не замечала, чтобы у него из карманов торчали амулеты в виде кроличьих лапок.
— О нет, ну не настолько же! Однако он верит в судьбу, как будто это реальная сила, с которой следует считаться.
— А вы так не считаете? — спросил Ройс.
— Я верю в случай, но не в предопределенность. Мудрый человек использует возможности, которые попадаются на его пути. — Он поставил свой бокал, и свет факелов отразился в вине. Бокал по-прежнему был полон, отметил Ройс, и удивился, как это можно не пить сам солнечный свет.
— Я тоже желаю вам спокойной ночи, Атридис, — сказал Троицус. — Луна уже высоко, и я готов ко сну.
Когда он ушел, Кассандра отпила немного вина. Рука ее едва заметно дрожала, когда она поставила бокал обратно на стол.
— Я хочу зайти к Атрею, прежде чем пойду спать, — сказала она и протянула ему руку. Улыбка ее была усталой, но такой обманчиво-сладкой, что он почувствовал укол в сердце.
Они вместе вошли в комнату, где царила тишина. Елена снова заняла свой пост у кровати. Возле нее на импровизированной постели на полу чутко спала Брайанна.
— Он где-то очень далеко, — сказала целительница, — но нить, которая связывает его с нами, не ослабевает.
Кассандра пристально посмотрела на брата, он был очень бледным.
— Сколько еще? — спросила она.
— Я не знаю, — честно ответила Елена, — несколько дней, может быть, неделю, но не больше. Он должен вернуться, или мы будем вынуждены что-то предпринять.
Они остались в комнате еще ненадолго, наблюдая, как медленно вздымается грудь Атрея в такт его дыханию. Наконец Кассандра вздохнула, наклонилась и неожиданно для Елены тихонько поцеловала ее в щеку.
— Мы все на тебя рассчитываем, — сказала она, — и ведь ты никогда еще не ошибалась. Помни об этом и ни о чем не беспокойся.
Целительница зажмурилась и сжала ее руку.
Вскоре после этого Ройс проводил Кассандру в ее покои. У двери он остановился. Было очень поздно,
