покорились им. Кровь того народа смешалась с кровью наших предков. Она и сейчас течет в моих жилах. Я бы хотел, чтобы у меня была бы и кровь айнов. От этого моя кровь стала бы только лучше. Храбрость и гордость твоего народа всегда вызывали у меня восхищение. Недаром в одной из наших песен, сочиненных в древности, говорится, что один айн стоит ста японцев. Но айны стали нападать, они захотели войны, а не мира.
– Ваши предания врут. Первыми напали вы!
На некоторое время воцарилось молчание, которое прервал Хидейоши:
– Если бы мы несли только зло, то никто из айнов никогда не присягнул бы императорам Ямато. Однако вожди твоего народа один за другим стали давать клятву верности императору. Они отдавали своих дочерей замуж за самураев, переселялись в столицу, вместе с влиятельными самурайскими домами правили Ямато. Многие знатные семьи сегодняшней Ямато ведут свою родословную от вождей айнов и гордятся этим происхождением. Да ты вспомни хотя бы Сога Эмиси. Этот айн стал одним из влиятельнейших людей страны, за ним пошли сильнейшие самурайские дома, китайские и корейские поселенцы и тысячи других айнов. Он стал одним из самых приближенных к императору людей.
– Я помню о Сога. – Айн криво усмехнулся. – Когда вы, японцы, поняли, что нас не одолеть в честном сражении, вы стали прибегать к подлым приемам, подкупать вождей щедрыми подношениями, стравливать их друг с другом. Вы спаивали мой народ, делали все, чтобы наш народ исчез. Ваши самураи вырезали целые наши селения.
– Целые селения японцев вырезали и ваши вожди, – сказал Хидейоши. – Достаточно вспомнить Такамару Свирепого и Сиро Красноголового. Если собрать всю японскую кровь, пролитую ими, то получилось бы большое озеро.
– А собери кровь айнов, вышел бы океан.
Опять воцарилось молчание, и опять его прервал Хидейоши:
– Если бы ненависть твоего народа к моему была столь велика, то айны никогда не сделали бы японца любимым героем своих преданий. Но мало кто так любим у твоего народа, как Минамото Ёсицунэ. Твой народ ни о ком другом не сложил столько песен, сколько о нем.
– Мы называем его Ёсицунэ Гикё Даймёдзин. Он пришел к нам и стал айном.
– Тогда я скажу такое и о многих ваших вождях. Они пришли к японцам и стали японцами. В наших песнях и легендах мы тоже восхищаемся многими айнами. Сколько легенд сложено о великане Сакаи-но Рёдзо, который умел напускать осеннюю мглу и по целым дням прятаться на дне реки или в морских волнах. Или об айнах, умеющих летать…
– Летать? – перебил самурая Косам. – Ты думаешь, умей айны летать, они бы не расправились с вами? Умей летать мои братья и брат моего отца, они бы не расправились с убийцами? Но они не умели летать, и моих братьев, брата моего отца и многих других из нашего племени убили самураи…
– В моей семье тоже помнят всех из рода Кумазава, кто погиб в войне с айнами, – теперь уже Хидейоши перебил Косама. – Таких немало, айн! Но у нашей семьи нет ненависти к айнам. Мои предки были воинами, и айны были воинами. Они убивали друг друга в бою, в поединках. Сильный враг делает тебя только сильнее.
– Ты хочешь стать сильнее? – Айн выдернул из-за пояса кинжал, тот самый, восточного вида, которым разжился в пиратском селении. – Я могу помочь тебе! Ты готов стать сильнее?
– Я готов. – Самурай поднялся и выдернул из ножен катану.
Все. Пора. Это дело надо было срочно пресекать. Артем покинул свое укрытие, вышел к спорщикам, готовым стать поединщиками, и встал между ними.
– Хотите подраться? Я это уважаю. Только что прикажете мне делать, если один из вас зарежет другого? Мы тут вроде не за тем, чтобы убивать друг дружку. Или я что-то путаю, а? Один из вас еще год должен служить мне верой и правдой, другой входит в мое посольство, конечной целью которого являются отнюдь не эти горы. Сильнее стать захотели, так? Это мы, пожалуй, можем устроить. Ведь настоящему воину вовсе не нужен меч, чтобы побеждать, или ты станешь спорить, Хидейоши? Неужели ты, Косам, не сможешь показать самураю свою силу и без этих железок? Итак, я разрешаю вам поединок, но с двумя условиями. Во-первых, голыми руками. Во-вторых, не убивать и не калечить друг друга. Согласны? Или кто- то отступит?
– Я согласен, – первым сказал Хидейоши, загоняя меч в ножны.
– Мне не нужно оружие, чтобы проучить самурая, – заявил айн.
– Замечательно. – Артем отошел в сторону. – Можете начинать.
Айн бросил на землю кинжал и нож, скинул с себя несуразную меховую одежонку, которую он подобрал в кочевье, разулся. Хидейоши ограничился только тем, что вытащил из-за пояса мечи и положил их возле большого камня.
Артем не раз видел, как самурай умеет фехтовать, не знал, на что тот способен без оружия, но был уверен в том, что Хидейоши, как и все самураи, должен был обучаться рукопашной схватке. Правда, можно обучаться хорошо или плохо. А еще можно обучаться хорошо, но просто не иметь к чему-то способностей. Иметь, скажем, способности к фехтованию и не иметь таковых к бою без оружия. Касаемо же айна… Артем видел, как тот умеет сворачивать шеи, напав из засады, как стреляет из лука. Но что может тот показать, стоя к противнику лицом, когда тот ждет атаки – это вопрос открытый.
Оба не торопились нападать. Айн стоял чуть нагнувшись, выставив перед собой руки и поворачиваясь следом за Хидейоши, обходящим его по кругу. Просчитать тактику айна для Артема труда не составляло. Тот хотел дотянуться до противника, ухватить его за что придется, а дальше, рассчитывая на силу рук, завалить, заломить руки, сдавить шею в захвате. Как собирался биться Хидейоши, значительно уступающий айну в габаритах и в физической силе, было загадкой для господина посла.
Какое-то время ничего существенного не происходило. Поединщики приглядывались друг к другу, не спеша форсировать события. Хидейоши все так же обходил айна по кругу, тот все так же поворачивался, держась к самураю лицом. Японец начал понемногу приближаться к Косаму, вот он уже совсем близко от выставленных вперед рук противника…
Артем понял, что самурай выманивает айна, провоцирует того на бросок.
«Интересно, выдержит ли Косам или бросится?»
Тот бросился, не выдержал, когда его пальцы оказались в непосредственной близости от одежды самурая, едва-едва не касаясь ее. Косам с рычанием сорвался с места, растопырил пальцы, попытался схватить самурая за куртку, но вместо этого схватил воздух. Хидейоши увернулся, толкнул айна в плечо, придавая ускорение, и сделал подсечку. Косам грохнулся животом на камни, но тут же вскочил. По его раскрасневшемуся лицу и сузившимся до щелочек глазам было ясно, что он в ярости. Хидейоши же внешне был спокоен как танк.
Айн вновь бросился на самурая, и ему удалось в него вцепиться. Косам даже издал радостный крик, но тут вдруг оба бойца повалились на камни. Самурай упал спиной, увлекая за собой айна и выставив ногу. Она уперлась в живот дикарю, и самурай толчком перекинул айна через себя.
В этот раз Косам поднимался несколько медленнее, едва заметно пошатываясь. Он издал крик, видимо боевой клич айнов, и снова бросился на Хидейоши.
Все это повторялось и повторялось. Айн летал через голову, самурай перекидывал его через плечо, делал подсечки, захватывал руки, заплетал их, подседал под айна и снова заставлял того оказаться на земле. Косам падал и падал, с каждым разом поднимаясь все с большим трудом. Грохнувшись наземь в очередной раз, айн здорово приложился головой о камни, поднялся, покачиваясь, и снова сел, держась за голову. По руке его стекала кровь.
– Хватит! – Артем понял, что пора вмешаться. – Все ясно.
Он подошел к айну:
– Что с головой? Идти сможешь?
– Смогу. Меня били по голове и сильнее. Наша семья всегда славилась крепостью черепов, – Косам поднял взгляд на подошедшего Хидейоши: – Как это тебе удается, самурай?
– Если хочешь, я тебя научу. – Японец протянул руку, чтобы помочь дикарю, пытавшемуся встать.
Айн с некоторой паузой принял руку и встал.
– Научи меня, самурай. А я научу тебя стрелять из лука. Видел я, как стреляют самураи. Только каждая третья стрела попадает в цель. Пока вы выпускаете одну стрелу, я выпускаю три. Да и луки у вас
