смятении, намереваясь впредь без специального разрешения не покидать своей каюты.
Как было спето в песенке: «Трудовые будни – праздники для нас!»
И как было сказано в киношке: «Это же просто праздник какой-то!»
Глава 6
Не хлебом единым
Отсидевшись и отдышавшись, Казин принялся за обед. Насинтезировал кастрюльку сбалансированной, витаминизированной, легкоусвояемой бурды, похлебал, заедая чёрным хлебом. Потом начал заботиться о других. Разлил варево по мискам, к каждой порции приложил по маленькому ломтику хлеба и понёс в кают-компанию, надеясь, что увлечённые перераспределением портфелей политики не поймут, откуда взялась еда.
Так и случилось. Олег расставил миски, разложил ложки и хлеб. Всё это время дипломаты, закатив глаза под лоб, долдонили каждый своё.
– Хавать дуйте, – сказал Казин почти по-английски.
– Ту хав динэ, – транскрибировал Пресняк бывшего соотечественника, на мгновение отвлекшись от решения судеб Галактики.
Забренчали ложки, сладковато-солоноватый киселёк был выхлебан в мгновение ока. На хлеб никто, кроме Сёмы Пресняка, не обратил внимания.
– Ну, как хотите, – обиделся Казин. – В следующий раз жрите впустую. Ещё хлеб на вас тратить…
Никто не откликнулся на гневную отповедь земледельца, сладкие грёзы, которые навевал полевой синтезатор, занимали всё внимание отобедавших господ.
– Тьфу на вас, – сказал Казин и пошёл мыть посуду.
Лететь предстояло чуть менее суток. Можно и перетерпеть.
Глава 7
Мягкая посадка
Менее суток минуло уже на следующий день.
С вечера дипломаты разошлись поздно, не обменявшись ни единым словом и, кажется, не вполне понимая, что с ними происходит. С утра вышли к уже работающему «Модусу» и сразу взялись за переговоры. А Казин, костеря себя и весь свет, занялся завтраком. Во время завтрака, состоявшего всё из той же баланды, спускаемый модуль и совершил посадку в самом центре Вселенной, неподалёку от административного сектора Галактики Млечный Путь.
Внутри корабля ничто не дрогнуло, не звякнуло, не шелохнулось. Люди не прервали трапезы, и даже Казин не сразу понял, что путешествие закончено, и впереди замаячил призрак арбитражной комиссии, от решения которой зависит судьба всех людей, сколько их есть на свете, кроме самого Казина, да ещё, быть может, электромонтёра Вохи, который в эту самую минуту оторвался от пивного сосца и окинул мир трезвым, осмысленным взором.
Книга четвёртая
Знай наших
Ведь, если звёзды зажигают —
значит – это кому-нибудь нужно?
Глава 1
Не пивом единым
Хорошо было в нутре синоматки, тепло и сыро. И пахло пивом. Сосок истекал драгоценной влагой, обещая безопасность, спокойствие и неземное блаженство. Но всё же Воха поднялся на ноги.
– Хватит, – сказал он. – Хорошего понемножку. Пойду гляну, куда меня занесло.
Глава 2
Пустили Дуньку в Европу
Ох, страшновато было Олегу Казину выходить наружу! Чужая планета, чужая земля… и рядом никого, кто поддержал бы в трудную минуту. Есть кому есть, да несть кому несть. Всё на себе волочить приходится. Дипломатический корпус с самого утра радостно тусуется возле трудолюбивого «Модуса», а галактоход между тем уже никуда не летит. Прилетели, однако, и пора приступать к работе или по меньшей мере оглядеться на местности.
Воевать-то пора, да не кричится «ура!». Что же это получается, так просто выходи на чужую планету и гуляй? Ни тебе таможни, ни зелёноголовых погранцов, ни кинохроники, сбежавшейся запечатлеть историческое событие. Подумаешь, делов… прилетела деревенщина, в суде правды искать!
Казин собрался, рассовав по карманам малявину, халявину, фигулину, вещулину (пригодиться может всё!), а заодно и муровину, превращённую в носовой платок. Вышел в тамбур, задержал дыхание и коснулся заветной сенсорной панели, скрытой от глаз непосвящённых. Входной клапан причмокнул и сплюнул Казина на мостовую галактической столицы.
Ничего не скажешь, иноземный город отличался от того, что прежде доводилось видывать Олегу. Строения, если это были строения, вздымались превыше не только Александрийского столпа, но и телевышки. Экипажи, если то и впрямь были экипажи, носились безо всякого смысла, поминутно сталкиваясь, но не расшибаясь. Люди… а вот людей тут не было. Существа попадались странные и маловразумительные. Вид их был таков, что встретить хотелось хоть хлюпика сина с харей цвета хаки – всё знакомая морда.
Иноземельцы катились и струились, ползли и порхали, пошевеливая бахромой ложноножек. Хотя не исключено, что это были вовсе не жители галактополиса, ведь не может на свете быть столько граждан, о правах которых обязана заботиться администрация Вселенной!
Здоровенная зверюга стопанулась рядом с Казиным, распахнула бегемотистую пасть. Казин попятился. Из звериной глотки высунулся тощенький гуманоидыш:
– Куда ехать будем?
Тьфу ты, пропасть! Это у них такси такое, что ли?
– Ножками гулять будем! – отрезал Казин.
Такси, оставив запах зоопарка, исчезло за углом. А Казину враз полегчало. Ну не разбирается он в этой жизни, так что с того? Жизнь, она везде одинаковая, оботрёмся – разберёмся. Придёт наше время, ужо покатаемся на автобегемоте! А покуда… Казин вытащил фиговину, изготовил её к работе и принялся изучать всё подряд. Прижал цапфу к стенке и узнал, что перед ним – несущая конструкция. Проанализировал кусочек мостовой и выяснил, что это – дорожное покрытие. Коснулся столба, но столб обозвал Казина наглецом и сердито отшагнул в сторону. Неловко вышло.
Тем не менее Казин исследований не бросил и вскоре гулял по улицам гигаполиса довольно-таки уверенно. Никто его не сбил, не побил и не попытался облапошить. Словно каждый день земляне с дидактором наперевес гуляют по межгалактическому центру.
Район, где совершил посадку модуль, оказался тихим, во всяком случае, уже чуть в стороне движение усиливалось неимоверно. Встречались и пешеходные зоны, где по земле ничего, кроме живых существ, не двигалось. Зато существ тут двигалось в пять ярусов. Сияли и вспыхивали огни, что-то брякало, гикало и благоухало на разные запахи.
Казин ничего не понимал, в таком многоголосье переводческая малявина не справлялась. Хотя… там вроде имелись разные режимы работы.
Отойдя в уголок, Казин поизучал транслитератор и таки обнаружил режим «максимальной адаптации». Включил – и в глазах прояснело, в ушах прочистилось и лишь в голове по-прежнему всё мчалось кувырком. Теперь можно было не прощупывать каждый шаг цапфой дидактора, стена казалась стеной, мостовая – мостовой, а прохожий – прохожим, хотя прохаживаются такие прохожие лишь в голливудских ужастиках. Огни обрели смысл, таксомоторы утратили звериные морды, а малопонятная реклама: «Гумкайте у нас и будете халахи», – обрела смысл столь интимно-изощрённый, что Казин сплюнул от смущения и закраснелся, словно девушка.
По счастью, в этот момент из-за разляпистой друзы разноцветных кристаллов ляписа выбежал деловитый паучок и раскатисто вопросил:
– Гр-ражданин Казин, вас пр-росят пр-рибыть в ар-рбитр-раж завтр-ра вечер-ром в двадцать четыр-ре часа тр-ринадцать минут по ср-редневселенскому вр-ремени!
– Э… – удивился Казин. – Я, конечно, прибуду, только как бы узнать, где этот арбитраж находится?
