пассажиры всех парижских рейсов прибывают в аэровокзал с одного выхода. Агент Шило прошел мимо, даже не подозревая о присутствии в толпе встречающих рейс Мехико — Нью-Йорк полковника Лапокосова.
«Везенье, везенье… Помилуй бог, да надо же и уменье!» — говаривал Суворов. Солидаризируясь с великим полководцем, трезвомыслящая Зина не стала полагаться на свою фантастическую везучесть и не бросилась сломя голову наобум прочесывать мегаполис в поисках Сергея Максимова. Она рассчитала время и в нужный момент позвонила Абраше.
Исключительно проворный и предприимчивый юноша по имени Абрам приходился каким-то родственником бывшему Зинкиному супругу. Порвав с мужем, контакта с Абрашей Зина не порвала, потому что молодой человек был очень полезен. Юноша работал официантом в ресторане аэропорта, был знаком и едва ли не дружен с большей частью работников аэровокзала и за небольшое вознаграждение с готовностью принимал и передавал с попутным авиатранспортом посылочки из Америки в Россию и наоборот. Зина регулярно пользовалась его услугами, чтобы отправлять подарки родителям: это было и дешевле, и надежнее, чем почта.
На сей раз от Абраши требовалась сущая малость: смастерить табличку с надписью «Сергей Максимов», встретить нужный рейс и вручить человеку с соответствующими именем и фамилией бумажку с Зинкиным телефонным номером и просьбой позвонить.
— Нет проблем! — бодро сказал Абраша.
Выведя каллиграфическим почерком на полуметровом обрывке чистой кассовой ленты незабываемые русские буквы, он стал со своим транспарантом на виду у пассажиров, прибывших с Кипра, — так, что его нельзя было не заметить.
Тем не менее он все же остался незамеченным! Прибывшие в город на Гудзоне скользили по Абраше и его плакату равнодушными взглядами, ни один не проявил мало-мальского интереса. Деловитые торопыги без багажа, увешанные фотоаппаратами туристы с баулами, волочащие отпрысков мамаши, старушка в кресле-каталке, наконец экипаж — все прошли мимо. К Абраше, добросовестно простоявшему на посту без малого час, никто так и не подошел.
Решив в конце концов, что искомого Сергея Максимова среди прилетевших с Кипра не было, Абраша скомкал транспарант, бросил бумажный комок в урну и зашагал прочь; но, отойдя от места несостоявшейся встречи шагов на двадцать, он вдруг наткнулся взглядом на корявую табличку с надписью… «Сергей Максимов»!
— Интересное кино! — по-русски пробормотал он. — Я таки не понял, откуда этот Максимов прилетел?
Табличка реяла перед лицами граждан, только что прибывших из Мексики. Держал плакатик мрачный черноусый мужчина с тоскливо-озлобленным выражением лица. Абраша почему-то подумал, что на месте неуловимого Максимова постарался бы с ним не встречаться.
Впрочем, Максимов, очевидно, и постарался, и не встретился. Безнадежным взмахом проводив арьергард мексиканской колонны, черноусый сделал то же самое, что и сам Абраша пять минут назад: препроводил наглядную агитацию в мусорку и пошел прочь.
— Я ищу Максимова, он ищет Максимова — нам по пути! — рассудил Абраша.
Догнав усача, он зашагал чуть позади, проследил весь его путь через здание аэровокзала до такси и даже заглянул в машину, чтобы услышать, куда усач поедет. Потом отошел в сторонку, где было потише, достал из кармана сотовый, позвонил Зине и описал ситуацию.
— А этот усатый, так он поехал в российское посольство, — закончил Абраша короткий доклад.
— В посольство? — переспросила Зина. — Наверное, знает, где искать… Спасибо, дорогой! С меня причитается, как всегда!
Зина положила трубку на рычаг, задумчиво сдула со лба выбившуюся прядь волос и посмотрела на часы.
— Поеду к посольству и там его поймаю, — решила она. — Эй, Бобби! Отпусти щенка, вымой руки и садись в машину!
Монте Уокер прибыл в Нью-Йорк никем не встреченный и никем не узнанный. Впрочем, в сопровождающих он не нуждался: Монте знал этот город, и здесь у него было дело.
План города Екатеринодара, припасенный для Дона напарницей, оказался устаревшим: изменились как минимум маршруты движения троллейбусов, поэтому Дон какое-то время проплутал в поисках нужного адреса. Зато между прочим он набрел на гостиницу «Москва» — четырехзвездочный отель с амбициями: на фасаде рядом с четвертой звездой было оставлено столько пустого места, словно в обозримом будущем вывеска должна была посрамить парадный китель бывшего советского генсека. Запомнив на будущее местоположение гостиницы, Дон с помощью прохожих отыскал неподалеку и здание, адрес которого был указан на помятой визитке.
Получасом позже он опустился в кресло посетителя и внимательно посмотрел на лысоватого человека за столом.
— Слушаю вас, — любезно сказал Пиктусов, присматриваясь к незнакомцу.
Практиковал он нелегально: по закону о выборах доктор должен был уйти в отпуск еще неделю назад, но желание повелевать судьбами граждан было непреодолимым. Собственно, именно поэтому Пиктусов шел в политику: жаждал выйти на оперативный простор. Оперативный во всех смыслах: доктор предвидел, что в коридорах власти его с нетерпением ожидают будущие пациенты. Как же иначе, когда даже очередные выборы в Екатеринодаре были назначены на двадцать пятое ноября — Международный день больного человека!
Дон неохотно выпустил рукоятку пистолета, вынул руку из кармана и широким жестом протянул ее Пиктусову:
— Что скажете, док?
Тот взял лупу и некоторое время внимательно изучал ладонь Дона. С лица его не сходила вежливая улыбка. Потом он нажал кнопку селектора, вызывая помощницу:
— Дора, приготовьте нашему гостю выпить!
— Что, так плохо? — насмешливо спросил Дон.
Доктор ответил ему взглядом, полным отеческой жалости. Дон пожал плечами и принял стакан. Отхлебнув, он показал глазами на исследуемую ладонь и предложил:
— Начинайте!
— Вы смелый человек, — сказал доктор.
— Да ну?
— Притом достаточно умный и если не проницательный, то находчивый. Ваша работа связана с риском, а жизнь богата приключениями.
Дон согласно кивнул и вкусно отхлебнул из стакана.
— Ваши руки привыкли к оружию, но вы не бандит.
Дон допил напиток и с вызывающим стуком поставил стакан на стол доктора. Вызывающее поведение не было ему свойственно, но Дон быстро терял контроль над собой: пойло, поданное ему по сигналу Пиктусова, содержало особые добавки.
— Для бандита вы слишком честны, правда?
— Правда! — убежденно ответил он, в этот самый момент испытывая настоящий приступ честности.
— Так что вы не преступник, а совсем наоборот! Так?
— Так! — Дон энергично кивнул.
Доктор вдруг показался ему необычайно милым и приятным человеком, ссориться с ним не хотелось. Дон собрался было предложить Пиктусову свою вечную дружбу, но вместо этого сонно улыбнулся и закрыл глаза.
Кажется, кое-что в речи эскулапа он пропустил, поскольку задремал и проснулся от собственного громкого всхрапа.
— А дальше? — требовательно спросил он, давая понять, что не отвлекался ни на секунду.
Доктор тонко улыбнулся:
— Могу твердо пообещать вам исполнение заветного желания и хороший достаток до конца ваших
