ожидая момента, когда можно будет влезть с вопросом. Я не дала ей такой возможности.
— Пойдем, не будем мешать дамам беседовать, — позвала я ее, выслушав Зинулю.
— Так о каком деле речь? — спросила подруга, когда мы снова устроились на насиженных местах в кухне.
— Все о том же, о детективном. Мое видение событий изменилось, теперь я склонна считать, что Курихин не принимал участия в организации спектакля с подмененной невестой. Он был не режиссером, а зрителем — благодарным подслеповатым зрителем, которого ничего не стоило обмануть.
Я внимательно посмотрела на подругу и спросила без видимой связи с вышесказанным:
— Ирусик, ты не обратила внимания, не отделялся ли кто-нибудь от нашей компании вчера, во время фейерверка?
Подруга наморщила лоб и закатила глаза, старательно припоминая, а потом щелкнула пальцами:
— Ну, конечно! Тараскин отделялся, а потом вернулся. Он уходил, чтобы помочь Анатолю с запуском какой-то особенной шутихи. Как там она называлась? Что-то про любовь…
— «Стрела амура», — подсказала я.
Ракета с таким романтическим названием была разрекламирована нам Тараскиным заранее и в самом деле произвела большое впечатление на публику. Она действительно была похожа на тонкую, острую золотую стрелу с пышным огненным оперением. — Значит, Вадим уходил… А еще кто-нибудь?
— Я не заметила, — развела руками Ирка. — Я в небо смотрела, а не по сторонам, на суматоху вокруг особого внимания не обращала. А почему ты спрашиваешь?
— Я думаю, что Тимофей Проценко никого не убивал — ни Курихина, ни себя самого! — заговорщицки понизив голос, сообщила я. — Это сделал кто-то другой, и я подозреваю, что этот «кто-то» — господин Тараскин.
При этом сенсационном заявлении Ирка едва не упала со стула — буквально покачнулась на табуретке и, чтобы не свалиться, схватилась за стол. Недовольно задребезжали в своей подставке фаянсовые гномики с солью, горчицей и перцем.
— Объясняю! — сказала я, упреждая неизбежный вопрос. — Тим никогда прежде не бывал на этой даче. Откуда же он мог знать, что тут есть оружие и где оно хранится? Даже если предположить, что ему сказала Катерина, Тим не мог быть абсолютно уверен, что ему удастся завладеть этим пистолетом. К тому же, чтобы стрелять, одного пистолета мало, нужны еще патроны, а уж они-то точно не лежали на виду. Никакого другого оружия при Тимофее не было. А ведь человек, намеренный совершить убийство, должен был в первую очередь подумать об орудии преступления! Значит, Проценко вовсе не собирался стрелять в Курихина, следовательно, он проник на участок и спрятался за поленницей с какой-то другой целью. Ты ведь не думаешь, что он пришел полюбоваться праздничным фейерверком?
— Наверное, он не желал сдаваться и неотступно следовал по пятам за любимой женщиной! — восхитилась моя сентиментальная подруга.
— Проще говоря, Тимофей хотел тут с кем-то встретиться, — кивнула я. — Тот, кого он ждал в своем дровяном укрытии, пришел в разгар фейерверка, принес с собой бутылку коллекционного шампанского и приобщил Тима к общему празднованию. А что мы все шумно и весело праздновали тем вечером, ты еще не забыла?
— Свадьбу Катьки и Вадима? — немного неуверенно ответила подруга. — А Тиму-то в этом какая радость была?
— Вот именно, никакой! — я пристукнула ладонью по столу, и фаянсовые гномики повыпрыгивали из своего окопчика. — Если только он сам не хотел, чтобы Катерина вышла за Тараскина!
— Так он же любил Катьку! — горячо возразила обожательница душераздирающих мелодрам. — Тим сделал ей ребенка, хотел на ней женится!
— Ребенка он сделал, это факт, а вот насчет любви и желания жениться… Ты вспомни, Дина тоже сомневалась в искренности горячей любви скользкого красавчика Тима к замухрышке Катьке.
— Думаешь, он просто притворялся, чтобы жениться на богатой наследнице? — спросила Ирка, искренне огорчаясь такой классической подлостью.
— Думаю, он притворялся, чтобы на этой богатой наследнице женился другой. Тимофей не для себя старался, а для Тараскина! — я собрала раскатившихся по столу гномов и поочередно водворила их на место, одновременно раскладывая по полочкам свои соображения:
— Мне и раньше было удивительно, как это у затейников все так гладко получилось, это гнусное коварство с бракосочетанием. Смотри, как гладко получается: Тараскин готовит трюк со свадьбой, а Катька в то же время сама собирается замуж. Платье шьет, подружку морально готовит! Бракосочетание планирует день в день! Удирает от нас с тобой и где-то прячется ровно столько времени, сколько нужно для того, чтобы осуществить план Тараскина. Столько удивительных совпадений! Тебе это не странно?
Ирка открыла рот для ответа, но заговорить не успела: зазвонил мой телефон. Пришлось прервать интересный разговор. Впрочем, звонок оказался по теме.
— Ну, что скажешь? — узнав номер Вадика, с надеждой спросила я.
— Я побеседовал с милейшей женщиной Аллой Леонидовной, — хмыкнул он. — Она мне очень обрадовалась, думала, что я вновь собрался жениться и принесу ей соответствующее заявление в десятый, юбилейный, раз.
— Вадь, давай твои матримониальные планы как-нибудь в другой раз обсудим, а? — попросила я. — Ты лучше скажи, узнал ли что-нибудь по моей просьбе?
— О странностях бракосочетания гражданина Тараскина и гражданки Курихиной? Узнал, а как же! По словам Аллы Леонидовны, очень странной ей показалась сама невеста.
— Ага! — радостно воскликнула я. — С этого самого места давай-ка подробнее!
— Ну, во-первых, Алла Леонидовна наметанным глазом заметила, что белое платье трещало на невесте по швам, словно с того момента, как его сшили, девушка несколько поправилась. Впрочем, к характерной полноте некоторых невест в загсе привыкли, дело житейское, многие пары под венец не вдвоем, а уже втроем идут. Гражданка Курихина удивила загсовских дам другим фортелем. Она подала заявление о вступлении в брак тридцатого декабря и забрала его тридцать первого, — поведал мне Вадик. — Вообще-то такое дело случается сплошь и рядом, для того жениху с невестой и предлагают время на размышления, чтобы они могли дать задний ход. Но эта Курихина не поленилась прибежать за своим заявлением в Новый год, как будто не могла подождать несколько дней.
— Это как раз понятно! — возразила я. — Примета гласит: как встретишь Новый год, так его и проведешь. Катька у нас девица со странностями, не чужда суеверий, наверное, хотела гарантированно оставить прошлое в старом году. Только как же их с Тараскиным потом расписали, если Катька заявление забрала?
— Так она одно забрала, а другое тут же подала! — засмеялся Вадик. — Интересная девица, хобби у нее вроде моего собственного — морочить головы загсовским теткам.
— Слушай, а вот этого уже я не понимаю! — призналась я. — Как так? Она одно заявление забрала, а другое такое же написала? Зачем? Красивый почерк вырабатывала?
— А это и есть главная странность! — развеселившийся коллега уже откровенно ржал. — В первый раз гражданка Курихина официально заявила о своем желании вступить в брак с гражданином Проценко, а на следующий день заменила жениха на другого, по фамилии Тараскин. Причем день свадьбы попросила не переносить. Дата свадьбы ей была важнее, чем личность будущего супруга!
— Отлично! — на радостях я стукнула кулаком по столу, и соляно-перечные гномики снова полетели кувырком.
— Тебе видней! — легко согласился Вадик. — Ну, я свободен, должок отработал? Тогда пока!
— Я слышала только твои реплики, поэтому далеко не все поняла! — поспешила заявить Ирка. — Кажется, вскрылось что-то интересное? Рассказывай толком!
Я взяла со стола фигурку безбородого гнома, показала ее подруге и сказала:
— Катерина Курихина! — гладкощекий гном кроличьими прыжками проскакал по столу и остановился рядом с гномом, на щеках которого курчавилось молодое овечье руно. — Тридцатого декабря подала в Ноябрьский загс заявление на вступление в брак с гражданином… — я сделала драматическую паузу, — Проценко!
Повинуясь моей руке, гном с каракулевой бородкой поклонился. Ирка ахнула.
