Фыркая и громко топая, наши кони мчались вперед. В какое-то мгновение я поймал себя на том, что опасливо поглядываю на деревья по обе стороны от дороги. У меня возникло странное ощущение. Казалось, будто за нами кто-то следит.
– Ты тут ничего необычного не чувствуешь? – спросил я у отца.
Дворкин обернулся и посмотрел на меня.
– Нет. Этот мир – мост между ловушками. Тут не должно быть ничего такого, чего нам следовало бы опасаться.
– Лошадям нужен отдых, – заметил я.
– Если так, то мы их сменим, – заявил он.
Очень скоро мы выехали на большую, поросшую густой травой поляну. Там стояли и словно бы поджидали нас двое вороных коней, в точности похожих на наших меринов. Даже седла и скатанные в рулоны одеяла были такие же, как у нас.
Я изумленно вздернул брови.
– Вот как?
– Угу. – Дворкин наклонился в седле, пересел на другого коня и поехал дальше. – Их хозяева сейчас охотятся на смерпов в полях и не вернутся еще несколько часов.
– На смерпов, ты сказал?
– Это то же самое, что кролики.
Я последовал примеру отца и вскоре нагнал его.
– Это ты ловко подстроил, – заметил я. – Но чьи это были лошади?
– А это имеет значение? – осведомился Дворкин.
Я задумался.
– Наверное, нет, – заключил я в итоге. – Они получат точно таких же лошадей, какие у них были – только усталых.
– Нет. – Отец небрежно махнул рукой. – Здесь, в Тенях, все ненастоящее. Все вырастает до истинных размеров из нашего сознания. Мы все творим нашими мыслями, и все это существует в безграничной вселенной вокруг нас в виде безмерного числа возможностей – до тех пор, пока нечто настоящее, вроде нас с тобой, не придаст этим возможностям очертания и материальность.
– Похоже, ты много думал об этом.
– Да, – ответил он. – Очень много.
А потом мир вокруг нас снова изменился. Небо потемнело. Мы забрались в предгорья. Раскатисто, с треском прогремел гром. Прямо у нас над головой небо озарили вспышки молний, ветер усилился. Я задрал голову и увидел, что собираются плотные серые тучи. На лицо мне упало несколько капель дождя.
– Это твоих рук дело, отец? – крикнул я.
– Да! – прокричал в ответ Дворкин и указал вперед. – Там пещера! Нужно забраться внутрь нее, покуда нас не застигла гроза!
Мы доехали до входа в пещеру – отверстия футов пятнадцать высотой и десять шириной, и провели коней внутрь. Я разглядел на стенах отметины, оставленные какими-то орудиями. По всей вероятности, пещера была искусственно расширена людьми – а может быть, кем-то еще – в незапамятные времена. Позади небеса разверзлись, и грянул такой жуткий ливень, какого я никогда в жизни не видел. Вода падала такими толстыми стенами, что порой ничего не было видно на несколько футов вперед. Трава, кусты, деревья – все гибло, ничто не могло устоять перед натиском стихии.
Не оглядываясь, Дворкин продолжал ехать вперед, в темноту. Откуда-то на каменных стенах взялись факелы и осветили нам путь. Я ехал следом, стараясь не отставать.
Постепенно впереди начал брезжить свет. Вскоре мы одолели поворот, и перед нами предстал другой выход из туннеля, а за ним – веселое, яркое поле, поросшее травами и клевером. Когда мы выехали на поле, я опять услышал грохот. Это гора обрушилась и завалила пещеру и туннели, по которым мы только что проехали.
Оказавшись снаружи, Дворкин натянул поводья своего коня. Путешествие по разным мирам сильно утомило наших лошадок, и они начали проявлять норов.
– Почему бы нам не назвать день ночью? – предложил я.
Я, честно говоря, думал, что отец откажется, но он тяжко вздохнул и согласно кивнул.
– Тут неподалеку есть отличное местечко для привала, – сказал он. – Поляна с ручьем и уймой хвороста для костра. И еще там полным-полно ленивой и глупой дичи.
– Звучит заманчиво, – усмехнулся я.
– Мы можем подождать там столько, сколько потребуется.
Я обратил внимание на эту фразу. Сказано было мало, но подразумевалось многое – что угодно, на самом деле, в зависимости от того, как поглядеть.
– Ты ожидаешь гостей? – полюбопытствовал я.
– Я всегда кого-нибудь да ожидаю, – ответил Дворкин, – и меня редко постигают разочарования.
Теперь нас окружили более высокие и темные деревья. Дубы сменились соснами. А потом тропа оборвалась – и я увидел то место, о котором говорил отец – пространство в сотню ярдов, поросшее невысокой травой, затем – пологий склон, ведущий к отвесной скальной стенке, поднимавшейся футов на пятьдесят вверх. Вершину скалы занавешивали нижние ветки сосен.
