Глаз Паука

Хисс вполголоса читал, а все остальные, включая Юнру и не принимавшего участия в беседе Гилла, невольно придвинулись ближе. Один Цуль Брюхошлеп не проявил к чтению никакого интереса, найдя занятие поважнее – почти нетронутый обед Диери на время остался без присмотра.

«Драгоценная Ней! Надеюсь, теперь ты мне веришь? Мне по-прежнему не очень нравится твоя идея, но раз другого пути нет, пусть будет по-твоему. Я же понимаю, что от Нарикано до Асмака куда дальше, чем от нас до Закатного океана. Но теперь-то ты понимаешь, что ради тебя я готов на все? Думаю, что и эти твои Искатели Истины останутся довольны – только напомни им, чтобы вели себя потише, и чтоб никакой крови, ясно? Потом я непременно расскажу тебе, откуда взялись эти загадочные вещи – а ты, как всегда, не поверишь. Но услышать историю наверняка захочешь, и потому я буду ждать тебя – на прежнем месте, с шестого вечернего колокола и сколько понадобится. Я давно собирался сказать это тебе, но решился только сегодня. Ней, ты единственное, что есть у меня в этой жизни. Приходи. Приходи, иначе все, что я натворил по твоему слову, не имеет смысла. Приходи. Ты ведь придешь, да? Напиши мне. Ты уже так давно ничего не отвечаешь. Приходи хотя бы затем, чтобы сказать, что у нас разные дороги».

Подписи не было.

Над столом повисло обескураженное молчание.

Неизвестно, о чем думали былые компаньоны по «Уютной норе», но Хисс пребывал в полном недоумении. У Джейвара Проныры имелась знакомая в Асмаке?! Причем давняя и близкая знакомая, раз он обращается к ней по имени и назначает встречу «на прежнем месте». И Джай ни разу не обмолвился об этой связи, а тем паче – не слазил в этот явно зажиточный дом как-нибудь ночной порой вместе со своими подельниками? Ну, тогда это точно любовь… а ведь какой вор был…

Хисс тщетно попытался вспомнить, не замечалось ли в поведении Джая каких странностей. Конечно, порой предводитель маленькой шайки исчезал на два-три дня, чему никто не удивлялся. Джай – свободный человек, волен уходить и приходить, когда вздумается. Понадобится – расскажет, где был и чем занимался. Да ведь он и сам, Хисс Змеиный Язык, вместе с Кэрли тоже частенько пропадал на день-два, а то и на седмицу, особенно если требовалось выследить будущую жертву или провернуть какое дельце…

Однако что же это получается, если поразмыслить?

Предположим, Джай и вправду связался с какой-то богатой девицей. Выполнил для нее и ее приятелей какое-то поручение… поручение, связанное с «загадочными вещами»… Девица по имени Ней, похоже, относилась к Джаю довольно прохладно и отвечала на его письма от случая к случаю. Вообще, имеет ли это любовное письмецо хоть какое-то касательство к погрому в «Норе»? Может, они отвалили двадцать золотых, чтобы только узнать про тайную интрижку покойного Джая? И почему, кстати, слова «Искатели Истины» написаны с большой буквы, как название какого-нибудь тайного общества?..

Тут Хисс наконец сообразил, и понимание на миг оглушило его.

«…напомни им, чтобы вели себя потише, и чтобы никакой крови, ясно?..»

– Он же нас сдал, – выдавил Хисс сквозь пересохшие губы. – Джай нас сдал, понимаете? Продал с потрохами своей девке и ее приятелям. Просил, чтоб, мол, без крови. А те на его просьбы, видно, плевать хотели, прикончили и его заодно. Вот он, предатель. Нашелся. Тварь. Шакал. А мы-то гадали…

Диери прикусила кулак. У Конана был такой вид, словно ему очень хочется кого-нибудь убить. Прямо сейчас.

Гилл прокашлялся.

– У меня есть предложение, – сдавленным голосом сказал Ши. – Хисс, Лиа, раскошеливайтесь. Сейчас я встаю и отправляюсь на прогулку. В Асмак. Вместе с почтенным Цулем. К дому с драконьей мордой, где проживает таинственная дама Ней. Кручусь там, разузнаю все, что можно узнать в таверне за пригоршню серебра. Потом возвращаюсь, а Хисс, как самый умный, начинает соображать. Дядюшка Цуль, кончай жрать. Пошли, время дорого.

* * *

Прогулка Ши в квартал Асмак затянулась почти до полуночи. Да и выйти сразу, как он намеревался, тоже не получилось.

Сначала дотошно расспрашивали старого Цуля, уточняя, по каким улицам нужно идти и где сворачивать. Прожив в Шадизаре девятнадцать лет, Ши Шелам навещал Асмак считанные разы и не слишком хорошо знал, где там что искать, а сам Брюхошлеп служить проводником отказался наотрез.

– Хоть зарежьте, не пойду, – упирался он, мотая плешивой башкой. – Об этом не было уговора. Рассказать расскажу, куда идти, а самому – ни за что. Селезенкой чую, не на пользу мне пойдет та прогулка.

Потом увлекшаяся Юнра, которую уже отчасти сочли «своей в доску», спохватилась и с видимым сожалением засобиралась домой. Ши незамедлительно увязался следом, хотя в качестве охранника у девицы Тавилау имелся Гилл, а Пергаментная Аллея, где располагалась твердыня Дома Тавилау, находилась вовсе не по дороге в Асмак. Юнра против попутчика не возражала, а предупреждающее шипение Хисса:

– Тавилау тебя живьем в землю закопают, если увидят поблизости от своей принцессы! – Ши пропустил мимо ушей.

Он давно смирился с тем обстоятельством, что родственники его подружек почему-то терпеть не могут, когда некий Ши Шелам околачивается поблизости от их дочерей и сестер. Ши только кротко недоумевал – чем он умудрился вызвать подобную неприязнь? Он всегда старался волочиться не более чем за тремя девицами одновременно, следил, чтобы до их прелестных ушек не доходили слухи о соперницах и, как правило, расставался с ними по-хорошему – без скандалов и воплей на все окрестные улицы. Ну, порой скандалы все-таки случались, так ведь с кем не бывает!

Проводив Юнру до неприметной ниши в высоком каменном заборе (и тщательно запомнив, на какой именно стук мрачный привратник распахнул толстую дверцу, а также вид врезанного в створку замка – так, на всякий случай), Ши свернул к границам Ламлама. По дороге он размышлял (каковое занятие было для него довольно непривычным) и чем дальше, тем больше мысли приводили его в уныние. Как ни пытался карманник убедить себя в том, что его давний знакомец Джейвар Сиггдим никак не мог пойти на поводу у какой-то юбки, многое говорило об обратном.

Да что там многое – почитай, все сходилось, если припомнить.

Во-первых, Джай с самого детства до умопомрачения хотел разбогатеть и вырваться из Нарикано, но понимал, что его мечта недостижима. Во-вторых, как это ни печально признавать, имелась в характере Джая такая пакостная черта, как завистливость. Обычно это не бросалось в глаза, но с появлением в «Уютной норе» Аластора дела стали совсем плохи. Джай до зубовного скрежета завидовал Альсу Кайлиени – его неизменной удачливости, легкому нраву, его отношениям с гадалкой Ферузой. Самому Джаю обзавестись подружкой, постоянной или временной, никак не удавалось. Не складывались у него отношения с девицами, точно заговор какой наслали на человека!

Да еще тот кошель с монетами, найденный подле зарезанного Проныры. Да письмо. Как ни крути, приходилось признать, что предателем оказался именно Джай.

В таком вот удрученном состоянии духа воришка добрел до купеческого квартала Ламлам, окольными переулками и задворками просочился в Асмак, а там тосковать стало некогда – только успевай поглядывать по сторонам и увертываться от патрулей. Местная стража не шла ни в какое сравнение с городской: обитатели Асмака содержали собственную небольшую армию, бдительно оберегавшую спокойствие улиц.

Ближе к вечеру Ши с изрядными трудами отыскал требующийся дом, выглядевший маленькой неприступной крепостью. Трижды обойдя его кругом и убедившись, что разглядывание острых шипов на ограде ничего не даст, Ши отправился на поиски ближайшей таверны. В том, что таковая непременно должна отыскаться, воришка не сомневался – ведь в квартале живут не только обладатели дворцов за высокими оградами, но и люд попроще, которому нужно где-то потрещать языками под кружечку-другую красного шемского. Да и стражники где-то проводят время, свободное от расхаживания по улицам и полировки лат?

К таверне он вышел безошибочно, как гончая, вставшая на след зайца. Приткнувшееся в глубине тенистого дворика заведение именовалось «Погребок», и цены в нем оказались таковы, что воришка похвалил себя за предусмотрительно позаимствованные у Лиа Релатио денежки прекрасной госпожи Клелии.