Ши. – Десять империалов за красавицу-аристократку в самом расцвете лет?! Да, она дика и необуздана, как молодая кобылица, но тем интереснее будет объезжать ее опытному наезднику! Двести, и это только из уважения к твоей репутации!
– Выездка дикой лошади обходится порой дороже самой лошади, особенно если кобылка из чужого табуна, – пожал плечами Скорпион. – Я вижу на ней дорогие шелка, и руки ее не огрубели от работы – значит, она и впрямь из благородной семьи, но тем тщательнее будут ее искать. Может быть, вернуть ее родителям за хороший выкуп?
– О нет, только не это! – Ши аж подскочил. – Ятаганом Эрлика и грудью Дэркето заклинаю тебя, почтенный иль'Орма, увези ее подальше! Гарем в Черных Королевствах в самый раз подойдет. Говорят, тамошние правители без ума от нежных девиц с белой кожей и платят за них золотом по весу…
– Оставь груди Дэркето себе, я чту Затха Вездесущего, – отмахнулся работорговец. – Вожди из Черных Королевств действительно хорошо платят за белокожих рабынь… За девственниц. Эта твоя красотка, надеюсь, невинна?.. Если да, то двадцать. И ни сиклем больше.
– Бел-Покровитель, дай мне терпения, ибо велика несправедливость мира сего! – вскричал воспламененный воришка. – Что проку в безответной, неумелой и покорной девственнице?! Такая годится только согревать постель немощным старцам! И наоборот, муж сильный и искусный в любви ищет не послушную овечку, но тигрицу, равную себе, дабы огнь страсти пылал, а не тлел! Сто восемьдесят!
– Почем мне знать, какова она на ложе? Может, она холодна, как снулая рыба, и неповоротлива, как полено? Не пытайся всучить мне драную кошку за ручного пардуса, юноша. Возьми лучше эти тридцать империалов и знай, что сегодня иль'Орма был исключительно щедр.
– Да ты только взгляни, как сверкают ее глаза! Как вздымается ее грудь! Тебе ли не знать, досточтимый иль'Орма: какова женщина в ярости, такова она и в постели! Это же воплощенная страсть! А этот тонкий стан, эта горделивая осанка! Сто шестьдесят блестящих туранских империалов, и мы ударим по рукам, досточтимый иль'Орма!..
…По рукам ударили на восьмидесяти. Торги затянулись – когда двое покинули тайное логово Дихана иль'Ормы, на улицах Столицы Воров уже начинало светать.
– Лё-ёгкие деньги, – пропел Ши, подбросив на ладони толстый кожаный мешочек. Воришку распирало от самодовольства и в то же время бил легкий озноб, причем не только от зябкого утреннего тумана – как всегда, осознание счастливо миновавших неприятностей пришло к Ши Шеламу «задним числом».
Надобно сказать, что в ту ночь удача шла прямо рядом с Ши, держа его за руку и напевая беззаботную песенку. Девять из десяти торговцев живым товаром, заполучив в лапы наследницу одного из богатейших семейств Заморы, за выкуп тут же вернули бы ее в семью; и семеро из дюжины не погнушались бы силой отобрать у юнцов их добычу, заодно перерезав глотки незадачливым «продавцам». Посещала подобная мысль и почтенного иль'Орму – и если приятелям удалось покинуть обиталище Скорпиона живыми, то лишь оттого, что вдохновенно торговавшийся Ши попросту изрядно насмешил угрюмого работорговца. Ну а к спесивым и глупым аристократкам из квартала Асмак Дихан иль'Орма по кличке Скорпион всегда питал самую искреннюю ненависть. По личным причинам.
Так и вышло, что двое друзей ушли с Каменного Рынка целыми, невредимыми и с туго набитым кошельком. А вздорная девица Сейдан, двадцати трех лет от роду, следующей же ночью не по своей воле покинула родной Шадизар – в ящике с двойным дном, одурманенная настойкой желтого лотоса. Спустя три с половиной седмицы ее купил на рынке в Дарфаре чернокожий гигант, с головы до ног увешанный как сверкающим золотом, так и смертоносной сталью. Дальнейшая судьба Нейрзы в точности неизвестна. Одна из городских легенд утверждает, будто спустя двадцать лет Нейрза Сейдан все же вернулась в Столицу Воров, но лишь для того, чтобы прожить остаток дней смиренной послушницей при митрианской обители. Скорпион же заработал на этой сделке пять сотен полновесных туранских империалов – в самом приблизительном пересчете, ибо дарфарский вождь платил самородками. Два года спустя во время очередной облавы, учиненной Сыскной Когортой на Каменном Рынке, работорговец был схвачен и при большом стечении народа четвертован на Воловьей площади.
Ши еще долго восторгался своей находчивостью, сметливостью, красноречием и прочими незаменимыми для мелкого жулика качествами, а доход, полученный от «восстановления справедливости», с блеском прокутил в «Алмазном водопаде». Что касается Конана, то киммериец из всей этой истории сделал для себя два вывода на будущее. Во-первых, справедливость все-таки бывает, если только добиваться ее собственными силами; во-вторых же – что нет занятия отвратительнее работорговли.
Глава шестая
О пользе насекомых
Надо отдать должное выдержке Клелии Кассианы диа Лаурин: она не возмутилась, когда посреди ночи в ее покои с шумом ввалились искатели приключений, горевшие желанием немедленно поделиться своими открытиями. Ее светлость терпеливо выслушала всех – погрустневшую Юнру Тавилау с историей про медную дверь и загадочного владельца имения; Аластора и Диери, изложивших свои похождения и наблюдения; внезапно ставшего косноязычным Хасти с его туманными предположениями… На Хасти, как заметили многие из присутствующих, госпожа Кассиана поглядывала весьма озадаченно – так, будто уже встречала его когда-то, но никак не могла вспомнить, где именно и при каких обстоятельствах.
Для полноты картины явился срочно разбуженный Хисс. Описание событий минувшей ночи прозвучало сызнова, с дополнениями и украшениями. Выслушав, рыжий мошенник подергал себя за челку и едва ли не слово в слово повторил давешнее предложение Аластора:
– Если это не доказательства, то уж и не знаю, какого демона им нужно… Самое время натравить на них Когорту – пусть попрыгают!
– Стало быть, завтра – то есть уже сегодня – мне придется навестить господина Рекифеса, – подвела итог Клелия и сдержанно зевнула, благовоспитанно прикрыв рот ладонью. – Думаю, мне удастся убедить его в том, что в поместье «Альнера» творятся противозаконные дела. А долг человекоохранителей, как я понимаю, состоит именно в предотвращении еще не совершенных преступлений…
– Я тоже могу поехать, – робко встряла Юнра. – Как свидетель. Месьор Рендер наверняка ко мне прислушается.
– Прислушается, прислушается, куда он денется, – заверил Младшую Тавилау Хисс, и с тем компаньоны, чрезвычайно довольные собой, наконец-то оставили Клелию Кассиану в покое до утра.
Дамы отбыли около десятого утреннего колокола, сопровождаемые тремя мрачными телохранителями Клелии и напутствованные уймой полезных советов и добрых пожеланий. По всем расчетам, вернуться они должны были не раньше середины дня, так что оставалось набраться терпения и ждать.
…Время текло медленно и неторопливо, как всегда бывает при затянувшемся ожидании.
Альс, Хасти и Ильха Нираель от нечего делать затеяли долгий спор о могуществе колдовства и силе убеждения, изничтожив под заумную болтовню четыре кувшина белого шемского урожая нынешнего года. Хисс торчал во дворе, лениво метая кинжал в бревенчатую стену, когда с улицы донесся частый конский топот. В просторный двор «Рубиновой лозы» рысью влетела гнедая лошадь. Спрыгнувший со спины животного привлекательный, но несколько встрепанный молодой человек оглянулся по сторонам. Зацепился взглядом за скучающего Хисса и решительно направился к нему. Брошенная на произвол судьбы гнедая немедленно принялась общипывать без того скудный цветник, торчавший около парадного крыльца гостиницы.
– Вы, случаем, не знакомец моей сестры? – с ходу поинтересовался новоприбывший.
– Может, и знакомец… Смотря кто она, твоя сестра, – осторожно откликнулся Хисс.
– Да Юнра, кто ж еще! – удивился молодой человек и, подумав, решил представиться: – Я Адриеш Тавилау. Юн говорила, что пропадет на целую ночь. Мы условились: днем я заеду и доставлю ее домой. Она должна была ждать меня здесь, в «Рубиновой лозе». Ты, надо полагать, Хисс из Немедии – она про тебя рассказывала… Так где Юн? И, кстати, что она затеяла? Который день ходит вся такая загадочная, ни в чем не признается и только твердит, мол, скоро наш городок вздрогнет до основания.
– Уехала она, – честно признался Змеиный Язык. – В Дознавательную Управу. Вместе с ее милостью диа Лаурин. Слышал про такую? Обещала вернуться к середине дня. Вот сидим, ждем. Хочешь – присоединяйся. Пошли, выпьем что-нибудь.
– В Дознавательную Управу? – оторопело повторил Адриеш. – Когда?
– Еще утром, – откликнулся Хисс. – А что?
