колдунов, намекнете на утаенные сокровища… В общем, как хотите, но убедите Ночного Кошмара поддержать нас. Адриеш! – наследник Тавилау во все глаза уставился на рыжего мошенника. – Лови свою кобылу, сейчас поскачем к Рекифесу. Ставь всех на уши, кричи про украденную сестру, грози местью Дома Тавилау, упрашивай – но Когорта должна встать за нами.
– Если никого не убедим – пойдем сами, – хмуро заявил Ши.
Никакого предчувствия близкой опасности или неизвестно откуда взявшейся тревоги Юнра Тавилау не испытывала. Она даже за дорогой особо не следила, увлекшись беседой с госпожой Кассианой. Только краем глаза отметила, что паланкин сворачивает на улицу Ратай, а вокруг на удивление пустынно.
Спустя еще миг возникший рядом с паланкином неприметный человек коротким движением швырнул в лицо Юнре пригоршню серебристо переливающейся пыли.
Девица Тавилау еще успела разглядеть, как через глухую стену перемахивают какие-то серые тени, а телохранители диа Лаурин бросаются им навстречу – но тут мир подернулся рябью и начал таять. Юнра уронила ставшую ужасно тяжелой голову и неуклюже свернулась под сидением паланкина.
…Очнулась она внезапно, рывком: только что вокруг были темнота и тишина, и вот она уже тупо таращится на выбеленную известкой каменную стену. Поблизости успокоительно звучал голос госпожи Кассианы:
– Девочка, с тобой все в порядке?
На пробу пошевелив руками и ногами, Юнра села. Прислушалась к своим ощущениям и нерешительно заключила:
– Вроде бы да… Госпожа Клелия, нас что, похитили?
– Совершенно верно, – возмущенно подтвердила офирка. – И, раз уж мы обе в равно дурацком положении, можно обойтись без «госпожи» и «ее светлости». М-да, меня не раз предупреждали – в вашем Шадизаре совершенно не имеют представления о правилах хорошего тона! Это же надо – посреди бела дня похитить приличную женщину!
– Такие уж у нас нравы, – вздохнула Юнра и огляделась.
Место заточения на первый (и любой иной) взгляд не представляло из себя ничего ужасного. Всего лишь сводчатый подвал без окон, освещенный парой висящих на стенах масляных ламп. Сухо и холодно, в дальнем углу громоздятся смутные очертания винных бочек, в стене справа темнеет дверь. Единственная непонятная вещь: подвал чисто выметен, зато потолок густо затянут запыленной сетью паутины, давно заброшенной и провисшей. Сама Юнра сидит на набитом соломой тюфяке, а госпожа графиня устроилась на опрокинутом бочонке (судя по запаху, из-под «Старой винодельни») и вид у нее до чрезвычайности недовольный. Еще бы – ее, такую утонченную и неприступную, похитили, как крадут девиц из веселых заведений!
Интересно, что сталось с охраной Клелии? Перебили, наверное…
Клелия Кассиана недолго предавалась унынию. Убедившись, что подруга по несчастью очнулась и вполне благополучна, офирка деловито сообщила:
– В таких случаях, как меня уверяли, нужно полагаться либо на себя, либо на союзников, оставшихся на свободе. Ты не знаешь, как вскрыть замок с помощью гнутой шпильки?
– Нет, – с сожалением призналась Юнра. – Меня обещали научить, да не успели.
– Жаль. Стало быть, остаемся в узилище, – Клелия уселась поудобнее и завернулась в оставшееся с ней шелковое покрывало. – Рассмотрим второй путь к спасению – помощь извне. Как полагаешь, у наших друзей достанет желания и возможностей вытащить нас отсюда?
– Желание-то у них хоть отбавляй, а вот возможности… – протянула девица Тавилау. Ей весьма нравился подход госпожи графини к случившемуся: вести себя так, словно не произошло ничего из ряда вон выходящего. Подумаешь, похитили и заперли в каком-то подвале. Досадная мелочь, не стоящая упоминания в беседе за ужином. Будь Юнра в одиночестве, она немедля ударилась бы в панику и колотилась бы в запертую дверь, вопя, чтобы ее выпустили и суля пленителям все сокровища Дома Тавилау. Сейчас же у нее откуда-то взялись силы спокойно беседовать. – Вдобавок сколько времени пройдет, пока они узнают о нашем исчезновении! Клелия, как полагаете – по какой причине мы тут оказались?
– Из-за старой, как мир, ошибки – утратили бдительность и недооценили врагов, – сердито заявила диа Лаурин, сопровождая слова назидательным покачиванием указательного пальца. – И мне весьма удивительно, что подобную глупость допустил мой старый друг Аластор. Открыто явились в дом своих противников, а оттуда не менее открыто направились домой! Кто угодно мог вас выследить!
– Значит, нас перехватили, чтобы мы не встретились с месьором Рендером и ничего ему не рассказали? – догадалась Юнра.
– Возможно, – кивнула офирка. – Меня беспокоит иное… Похитителей весьма устрашила возможность того, что мы наведаемся в Управу. А ведь мы, говоря по правде, располагаем только кучей слухов, предположений и косвенных улик! В чем мы могли бы обвинить обитателей «Альнеры»? В нападении на эту несчастную таверну, как бишь ее? В убийстве Ферузы Кайлиени? Нет и еще раз нет…
– Если строго следовать букве закона – обвинить их вообще не в чем, – как следует поразмыслив, уныло признала Младшая Тавилау. – Демонов они вроде не вызывают, Шебле-Исторгателю Душ публично не поклоняются, похищенных девственниц в жертву не приносят… Тогда чего же они перепугались? Зачем напали? Вдруг господин Рекифес вообще не захотел бы нас слушать? Отмахнулся бы и сказал: «Измышления и чушь от первого до последнего слова!»
– Они боялись обращенного на них внимания, – рассудила Клелия. – И не могли рисковать. А что если господин Дознаватель все-таки пожелал бы лично проверить наветы двух вздорных особ? Явился бы в «Альнеру» вкупе с десятком своих подчиненных и данной ему властью потребовал учинить досмотр? И по случайности углядел нечто, чему полагается сохраняться в глубочайшей тайне? Ой!..
Последнее восклицание госпожи графини было вызвано внезапно появившейся на подоле ее светлого одеяния крупной черной точкой, обернувшейся самым обыкновенным пауком – наверное, свалившимся из пыльного лабиринта на потолке. Клелия брезгливо скривилась, стряхнула насекомое и подняла ступню в позолоченной сандалии, намереваясь раздавить насекомое.
– Не надо, – вмешалась Юнра. – Плохая примета. Пусть себе ползет.
Избежавший безвременной гибели паук боком заковылял в сторону бочек и скрылся.
– Они тебе нравятся? – с гримасой отвращения спросила Клелия. – Терпеть их не могу! Мохнатые, с этими их челюстями и липкой дрянью, которая повсюду болтается – фу!
– Мне нравятся кошки, – хихикнула Младшая Тавилау. – К паукам и прочим скорпионам с мокрицами я равнодушна. Живут – и пусть себе живут. От них иногда даже польза бывает. Когда я была маленькой, няня мне рассказывала, будто у пауков есть то ли король, то ли королева, который знает все на свете – и что было, и что будет. Если сумеешь с ним договориться и уплатишь его цену, он научит слушать Великую Паутину…
– Это что еще такое? – невольно заинтересовалась офирка.
– Точно не знаю, – развела руками Юнра. – Сказки про Паутину и королеву пауков относятся к тем далеким временам, когда в наших краях процветало поклонение Затху. Мрачная была религия, если верить летописям. Сплошные церемониальные жертвоприношения, фанатичные жрецы, войны во имя божества да сокровища грудами. Около пятнадцати сотен лет назад в Замору докатилась волна переселенцев с Шемского Побережья. Шемиты принесли с собой культ Бела-Обманщика, тот прижился и расцвел пышным цветом. Поклонение Затху, соответственно, пришло в упадок. Сейчас в городе остались всего два храма Паука Всеведающего, да еще крупное святилище за городом – но все они перебиваются случайными пожертвованиями. Правда, сохранилось много домашних алтарей Паука: старые семьи полагают, что вреда от поклонения былому хранителю страны не будет. У нас дома тоже есть один такой, мы туда кладем кусочки мяса, а по торжественным дням сжигаем пару ароматических свечек. Дешево и необременительно. Кстати… – она задумалась, сопоставляя в уме что-то, – в последний год Паук опять пользуется известностью. Такое порой случается: его извлекают из небытия, носятся какое-то время, а потом снова забывают.
– Вот что случается с символом веры, когда его время приходит к концу, – с непонятной печалью в голосе изрекла Клелия Кассиана и добавила уже бодрее: – Но пауков я все равно терпеть не могу!
В особняке розового камня, что стоит на улице
