– А если он окажется невиновным? – кротко поинтересовалась Агнесса.
– Какая мне разница – виноват он или нет? – удивился дон Карбальо. – Меня больше волнует, как поскорее удалить эту безумную флотилию из нашей гавани. Хвала богам, что им нужен только Плоскомордый! Они ведь вполне могли потребовать выкупа за город или учинить еще что-нибудь…
– Тогда разумнее поблагодарить богов за то, что здесь оказался этот человек, – донна Вальехо незаметно кивнула в сторону капитана «Вестрела». – Фарес не рискнет с ним связываться… И все же, дядя, что вы собираетесь предпринять?
– Интере-есно… – не отвечая на вопрос племянницы, задумчиво протянул градоправитель. – Я слышал, у господ корсаров какие-то дела с нашим предприимчивым другом? Как полагаешь, они случайно не могут знать, где он изволил соорудить себе подходящую нору?
– Даже если знают, все равно не скажут, – пожала плечами Агнесса. – Он их наниматель и потому… Дядя, это бесполезно!
Последние слова она выкрикнула в спину удаляющемуся родственнику. После чего удрученно качнула головой и, подхватив юбки, побежала следом.
– Спорим, он собирается приказать нам перестать валять дурака и немедленно выкинуть Фареса из гавани? – ехидно заявил Сигурд, глядя на торопливо идущего по причалу градоправителя. – А если мы откажемся, поднимает крик – мол, все тут через одного изменники, сговорились с подлыми шемитами…
– Атаковать при таком соотношении сил невозможно, – обеспокоено сказал Маэль и нерешительно предложил: – Хотите, я поговорю с доном Карбальо? Он наверняка меня послушает…
– Никого он не слушает, кроме самого себя, – Деррик, хоть и отошел подальше, по-прежнему не упускал ни единого слова.
– Но любому разумному человеку должно быть понятно… – не мог успокоиться Монброн.
Губернатор поравнялся с маленькой компанией, стоявшей у конца пристани. Запоздало подбежавшая Агнесса у него за спиной состроила обескураженную гримаску и махнула рукой, словно пытаясь сказать: «Не обращайте внимания, пусть себе говорит, что хочет!»
Дон Карбальо вряд ли рассчитывал на теплый прием, а потому сразу прибегнул к лучшему способу защиты – нападению:
– Как прикажете вас понимать, капитан? Почему ваши люди бездействуют? Или сейчас выяснится, что этот мерзавец из Шема – ваш давний приятель?
Маэль открыл было рот, чтобы вмешаться и восстановить справедливость, однако не успел.
– Мы ждем, – с полнейшим равнодушием ответил Конан, не придавая никакого значения горячности зингарца.
– Чего? – едва не взвизгнул градоправитель многострадальной Карташены. – Когда город начнут разбирать по камешкам?
– Дядюшка, – укоризненно протянула Агнесса. – У господина капитана наверняка имеются какие-то свои соображения…
– У него одно соображение – как бы с кого содрать побольше! – перебил девушку губернатор. На миг благородный дон Карабльо напомнил Маэлю заурядного торговца, обнаружившего, что его только что обокрали и собирающегося поднять крик на всю округу.
– Я этого никогда и не скрывал, – невозмутимости корсара можно было только позавидовать. Стоявший позади капитана Сигурд судорожно закашлял, пытаясь скрыть подступающий смех. Донна Вальехо обреченно закатила глаза и торопливо спросила, пытаясь опередить дядюшку, набиравшего воздуха для новой возмущенной речи:
– В самом деле, чего вы ждете, капитан?
– Для начала – когда Фарес и его братия решат, что они в полной безопасности, – Конан подчеркнуто обращался только к Агнессе, медленно, но верно приводя дона Карбальо в состояние бешенства. – Может быть, они решат прогуляться по городу…
«Понятно, – сообразил Маэль. – Если, скажем, экипаж „Ха-Сем“ сойдет на берег, шансы станут приблизительно одинаковы. Люди Конана тогда вполне смогут с ними расправиться. Но остаются еще два корабля в гавани… И неизвестно, что предпримут шемиты…»
– А еще мне любопытно – придет Эван или нет, – тем же полным безмятежности тоном продолжал киммериец. – Мне отчего-то кажется, что придет…
– Уже, – глубокомысленно изрек чей-то голос.
– Что – «уже»? – Конан оглянулся. Рядом стоял Деррик, рассеянно поглаживавший холку насторожившей уши собаки и в задумчивости глядевший на опустевшую набережную, где уныло догорали склады.
– Уже пришел, – Деррик поднял руку и указал на одинокую человеческую фигуру, уверенно шагавшую через площадь к пристаням. Человек был одет в черное и даже на таком расстоянии было заметно, что его левая рука висит на перевязи.
– Явился… – зло прошипел дон Карбальо. Вид давнего противника заставил его мгновенно позабыть о неприязни к корсарам. Скорее всего, у господина губернатора напрочь вылетела из головы даже память о самом существовании «Вестрела» и его экипажа. – Теперь он мне за все ответит!..
И достопочтенный градоправитель едва ли не бегом кинулся к своей свите, нерешительно мнущейся у входа на пристань. Агнесса растерянно поглядела ему вслед и, обернувшись к Конану, спросила:
– Что же нам теперь делать?
– Пошли за ним! – без малейшего раздумья отозвался корсар. Его напускное безразличие к происходящему бесследно испарилось. – Сейчас разберемся, что к чему!
Маэль замешкался и потому оказался в самом конце процессии. Возглавили ее Деррик и Чинкуэда, уже спрыгнувшие с причала на берег и успевшие затесаться в пеструю сумятицу свиты губернатора. Самого дона Карбальо Монброн в общее толчее не заметил.
Конан, донна Вальехо, Сигурд и изрядно напуганный, но все же решившийся последовать за ними Ди Блайи находились примерно на середине пристани.
Эван остановился в нескольких шагах от угрожающе-цветастого пятна – Фареса и его людей. Он пришел один, хотя Маэлю показалось, что возле догорающих складов промелькнул кто-то смутно знакомый – не то Бенни, не то его молчаливые приятели из таверны «Рыбьи слезы». Мысленно Монброн одобрил действия карташенца и изрядно удивился. Такой поступок был достоин скорее человека благородного происхождения, нежели контрабандиста и отъявленного нарушителя закона. Плоскомордый как-то не укладывался в рамки представлений Маэля о «подозрительной личности».
Монброн быстро зашагал по мокрым доскам пристани, стараясь не выпускать из поля зрения набережную. Фарес и Эван разговаривали, точнее, говорил один шемит – судя по возмущенной и яростной жестикуляции, что-то доказывал. Плоскомордый стоял со скучающим видом и явно не торопился с оправданиями.
В роду Монбронов Танасульских не встречалось ни пророков, ни предсказателей, однако у Маэля вдруг появилось стойкое и пугающее ощущение приближения чего-то неотвратимого. Он прибавил шагу, стараясь не поскользнуться.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Зверь, выходящий из моря
– Расскажи это моей бабушке! Она доверчивая старушка, наверняка тебе посочувствует!..
Голос Фареса с характерным шемским выговором разносился над опустевшей площадью, без труда заглушая все посторонние звуки. Шемит разошелся не на шутку, и потому торопившийся к месту ссоры Монброн никак не мог заставить себя поверить в его слова. Конечно, доказывающий свою правоту человек будет горячиться, но чтобы вот так – с воплями, заламыванием рук и метанием туда-сюда по пристани? Хоть шемитов и прозвали «народом лицедеев», Фарес, несомненно, перестарался.
Маэль наконец-то преодолел казавшийся бесконечным причал, протолкался сквозь мрачновато- притихшую группку приближенных дона Карбальо и побежал к соседней пристани. Он не рискнул вмешиваться в перепалку, а потому присоединился к стоявшим в отдалении донне Агнессе и Ди Блайи. Бард выглядел слегка растерянным, графиня – встревоженной, но старательно пытающейся скрыть эту тревогу от посторонних глаз. Монброн расслышал, как она невнятно пробормотала: «Все, все зря… Ну почему так?»
