25 июля. После обеда, когда родители пошли показывать окрестности нашей Элен, мы реши ли понаблюдать в бинокль за Расстригой и его гостями. Похоже, что они собирались куда-то уходить, одеты были по-походному: в сапогах, штормовках, бейсболках. Растрига надел на плечи рюкзак, у каждого из них в руках было по лопате. Закрыв дом, они направились в лес, а мы с Васей, недолго думая, отправились к ним в гости на старое кладбище. Там уже давно нет захоронений, потому мы не боялись кого-нибудь встретить, да и днем идти вдвоем было совсем не страшно. Мы взяли с собой белый шарик от пинг-понга, который сегодня в полночь Вася должен будет забрать с кладбища и принести домой. Была у нас еще одна тайная мысль: познакомиться поближе с домом на кладбище, чтобы больше узнать о его обитателях. По обстановке и вещам, может быть, станет понятно, что за люди эти энтомологи. Надо попасть во двор, а воз можно, если повезет, и в дом.
Собирались мы недолго. Осмотрелись только, чтобы никто из своих за нами не увязался, задворками и огородами пробрались к дому Расстриги. Как только мы подошли к забору, с огромной осины, которая росла во дворе, взлетела стая ворон. Их было, наверное, не меньше ста… Они закаркали, начали кружиться над нами и домом, потом всей черной каркающей стаей улетели на дальний конец кладбища.
— Да, дворик еще тот, — вжал голову в плечи Вася.
Издалека было не вид но того, что мы увидели в дырку забора: весь двор зарос крапивой, лопухами, бурьяном, изнутри на нас пахнуло каким-то холодом, сыростью и плесенью.
— Петя, что-то мне как то жутковато, — прошептал Вася. — Глянь, как в фильме ужасов или страшной сказке.
— Успокойся, ты же видишь, что во дворе никого нет, — постарался я приободрить друга. Но мне и самому было не по себе оттого, что во дворе было почему-то темнее, чем за забором.
— Пойдем через калитку, — предложил Вася, — я боюсь прыгать с такой высоты в этот бурьян. — Он показал на дремучие заросли.
— Ну давай, — шепотом согласился я.
Едва мы дотронулись до калитки, как она издала душераздирающий визг: «И-и-и-и-и!!!)) Казалось, этот звук скрежещет и вибрирует не снаpyжи, а где-то внутри нас. Не успели мы сделать и пары шагов, как из зарослей на тропинку, которая вела к дому, вышла огромная крыса. Она ничуть не испугалась нас, скорее наоборот, мы застыли как вкопанные, а она поднялась на задние лапы и зашевелила усами, принюхиваясь…
— Нет, Петя, я не могу, — взмолился Вася, пойдем отсюда!
— Пятнадцать человек на сундук мертвеца, йо-хи-хо, и бутылка рома, — проскрипел прокуренный голос откуда-то сверху.
Вася осел рядом со мной и закрыл голову руками. У меня тоже сердце ухнуло в пятки, но я все-таки поднял голову и увидел, что на почерневшем коньке крыши сидит огромный ворон и, склонив голову набок, с человеческим интересом рассматривает нас.
— Ты чего, пичуги испугался? — неубедительно упрекнул я Васю.
— Ничего себе — пичуга, — справедливо возразил он.
Я и сам понимал, что этого монстра с большим клювом пичугой даже с большой на тяжкой назвать трудно.
Двор был диким и враждебным: кроме кривых козел для пилки дров и старой рассохшейся бочки, да еще собачьей будки, в которой давно уже не жила, видимо, собака, следов присутствия человека не было. Правда, под крышей бани висели березовые веники.
— Похоже, надолго здесь обосновались, — показал Вася на веники.
Я промолчал, проглотив комок в горле, который мешал мне ответить другу.
— Давай заглянем в окно, — шепотом предложил я Васе. Тот обреченно кивнул головой.
Мы на всякий случай глянули на дорогу, ведущую в лес, а потом подошли к дому. Дом был старый, но очень высокий и крепкий. Мрачным он казался оттого, что бревна за последние сто лет почернели, а кое-где даже покрылись мхом и плесенью. Окна были затянуты паутиной. При нашем приближении в доме что-то заскрипело, послышались звуки, словно внутри кто-то начал бегать туда-сюда.
— Там кто-то есть, — выдохнул Вася.
Я покрутил пальцем у виска и показал на огромный ржавый замок, который висел на дверях. — А вдруг привидения, — заикаясь, произнес Вася.
Я промолчал. Окно оказалось для нас высоким, и мне пришлось подставить свою спину другу. Вася долго громоздился на меня, наконец он подтянулся и заглянул в окно.
— А-а-а, змея! — завопил он и свалился на землю.
Я бросился к Васе, который весь побелел, и внимательно осмотрел его лицо и руки. Ранений не было! Терпеть не могу я эту его способность бледнеть чуть что. Но у меня у самого все помертвело внутри и мурашки забегали по спине.
— Жмея, жмея, — шепеляво прокричал ворон и дико захохотал: — Ха-ха-ха!
Меня это наконец-то вы вело из терпения. Я взял какой-то обломок доски и швырнул в сторону этого черного негодяя — пересмешника.
— Какая змея могла тебя укусить у меня на спине, у тебя что, видения? — разозлился я заодно и на Васю.
Но Вася только стучал зубами и дрожащими руками показывал, ка-а-акая огромная змея бросилась ему в лицо.
— Там, прямо мне в лицо… — шептал он, глядя на меня такими глазами, что мне бы и без змеи от такого взгляда стало худо.
— Вася, какая змея? — пытался я приподнять его.
Он с трудом встал на дрожащих ногах и опасливо ткнул пальцем в окно. Ко мне постепенно стал возвращаться рассудок. Хорошо, что у меня такая особенность: в экстремальных ситуациях не раскисать, а собираться и не паниковать. Я по дошел к козлам, поднял их и с трудом подтащил к окну, а этот чудик, вместо того чтобы помогать мне, тянул меня за футболку прочь от дома. Мне пришлось встряхнуть его за грудки, чтобы при вести в себя. Но он смотрел на меня прощальным взглядом человека, который понимает, что друг уходит от него… и уходит навсегда.
Поначалу я ничего не мог разглядеть сквозь грязь и паутину, а потом и сам чуть не слетел вниз. На окне стоял большой стеклянный ящик, напоминающий аквариум, а в нем клубились Змеи. Одна, видимо, та самая — огро-о-омная, бросилась на стекло как раз напротив моего лица. Я едва устоял на козлах.
— Ничего себе энтомологи! — только и смог выдохнуть я. Стало понятно, что Васю лучше увести из этого жуткого зоопарка.
— Все, Васечка, — мягко начал я уговаривать друга, — все, уходим из этого дворика, пойдем на могилочку, отнесем шаричек и пойдем очки домойчечки.
«И-и-и-и!» — опять завизжала проклятая калитка, и я потихоньку повернул Васю лицом в сторону кладбища, которое начиналось буквально метрах в пятидесяти.
— Умрушечки я еще до ночечки, — так искренне всхлипнул Вася, что я поневоле вспомнил верный способ привести друга в чувство.
— «Чунга-Чанга, обойди весь свет, Чунга-Чанга, места лучше нет», — скорее заорал, чем запел я, встал, как настоящий артист, и широким жестом обвел окрестности. Но тут же и сам понял, что место-то как раз не самое лучшее, так как перед нами было старое кладбище. Вася обалдело и затравленно замолчал, внимая моему пению.
Вас всех схороню я в пучине морской!
Йо-хи-хо и бутылка рома,-
Прервал мое пение ворон с конька крыши.
И он потащил их в подводный свой дом,
Йо-хи-хо и бутылка рому!
И запер в нем двери тем черным ключом.
Йо-хи-хо и бутылка рому,-
все-таки перекричал меня носатый разбойник.
— Хорошо! — взвизгнув, закричал Вася. — Веди меня на твое кладбище, садист, чтобы я там сразу и умер, там и оставь, чтобы потом хлопот не было с похоронами, сразу уж буду на месте.
