не узнаешь приборы?
Я покачал головой. Если это из прошлого, то в памяти ничего не осталось.
— Долго я провалялся без сознания?
— Я сама очнулась только час назад.
Я потряс головой, но вместо просветления вызвал адскую боль, раскаленными иглами вонзающуюся в виски.
— Ну и прыжок, — пробормотал я и встал. Меня поташнивало, голова кружилась, как будто я объелся мороженым, катаясь на карусели.
— Я тут осмотрела кое-что из оборудования, — сказала Меллия. — Это темпоральные преобразователи, но я никогда раньше таких не видела.
Голос ее звучал напряженно, словно она говорила о чем-то важном. Я сосредоточился.
— Ага.
— О назначении некоторых приборов я догадываюсь, — продолжала она, — но остальные просто ставят меня в тупик.
— Может быть, это оборудование Третьей Эры?
— Вряд ли. Я бы узнала.
— Ладно, пошли посмотрим.
Я направился к креслу у пульта, изображая вполне здорового человека. Что касается Меллии, прыжок на ней никак не отразился.
Пульт управления усеивали кнопки с надписанными лаконичными пояснениями типа 'M. Ds-H и LV 3- gn'. В нишах располагались обычные экраны с матовым стеклом и противоореольным покрытием.
— Экраны представляют собой обычные считывающие устройства аналого-потенциального преобразователя, — сказала Меллия, — но на пульте есть два дополнительных канала контроля, а это предполагает, по меньшей мере, один добавочный уровень команд ввода-вывода байтов при нахождении экстремума функции в пространстве с целочисленными значениями ряда переменных.
— В самом деле?
— Вне всякого сомнения.
Изящно вытянув пальчик, она быстро набрала на разноцветных клавишах код. Дисплей замерцал и осветился.
— По идее, поле прибора должно быть в активной фазе, — сказала она. — Но не видно данных о базовом адресе программного модуля. А я боюсь играть с пультом темпоральных перебросок, в котором ничего не понимаю.
— Я что-то робею, — сказал я. — Такой аппаратуры в жизни не видел. А что еще тут есть?
— Там отсеки с оборудованием, — она указала в конец зала, противоположный стеклянной стене, — силовая установка, оперативный уровень…
— Смахивает на стандартную темпоральную станцию.
Она кивнула.
— Почти.
— Картина проясняется, — прокомментировал я. — Давай прогуляемся.
Мы прошли через помещения, уставленные аппаратурой, столь же таинственной для меня, как монтажная схема Аменхотепу. Одно из устройств состояло из трех высоких зеркал, откуда на нас потерянно и жалко глядели наши отражения. Нигде не было видно ни людей, ни следов недавнего обитания. Мертвое, наполненное эхом наших шагов здание.
Мы пересекли просторный зал и отыскали проход, который вывел нас на широкую террасу со знакомым видом на океан. Изгиб морского побережья остался прежним, только джунгли разрослись и вплотную подступили к песчаному берегу.
— Добрый, старый Берег Динозавров, — вздохнул я. — Не сильно изменился, а?
— Время летит, — отозвалась Меллия. — Пожалуй, прошел не один год.
— Я изучал проекты застройки, ничего похожего. Что скажешь?
— Лучше помолчу.
— Понимаю, — посочувствовал я и пропустил ее вперед. — Кстати, должен признаться, что никогда не слышал об аналого-потенциальных преобразователях. Это новый вид кофеварок?
— А-П-теория — основа всей программы Чистки Времени. — Меллия посмотрела на меня довольно выразительно. — Это следует знать каждому агенту Нексс-Централа.
— Возможно, — сказал я, — но в институте нам читали исключительную детерминистику: актуализированная динамика, уровни фиксации и так далее.
Она нахмурилась.
— Чепуха. Дискредитированная фаталистическая теория.
— Ну-ну, не надо нервничать, мисс Гейл. И не смотри на меня, как на террориста с бомбой в руках. Сегодня с утра я соображаю неважно, тем более при таком обращении. Но я все тот же парень из пруда, а не человек Нексс-Централа, как ты, и у меня есть маленькое грязное подозрение.
— Какое же?
— Наши Нексс-Централы — разные.
— Не смеши. Вся деятельность Нексс-Централа строится на незыблемости его основной линии…
— Это верно. Такова концепция, которая обращается в прах перед лицом опыта.
Меллия слегка побледнела.
— Ты понимаешь, что говоришь?
— Понимаю, малыш, понимаю: мы с тобой заварили кашу, которую нам расхлебывать и расхлебывать. Вот мы стоим здесь — представители двух взаимоисключающих базовых временных потоков, — и дела наши плохи. Невообразимо плохи.
Она не отводила от меня взгляда, в широко раскрытых глазах застыло смятение. Я неплохо «успокоил» ее.
— Но с нами еще не покончено, — добавил я ободряюще. — Мы по-прежнему полны сил и энергии. Мы оправдаем звание оперативных агентов.
— Да не в этом же дело!
— Вот как? А в чем?
— Перед нами, как ты сам сказал, стоит задача вновь вписаться в темпоральную мозаику путем уничтожения бездумно вызванных хроноаномалий.
— Согласен.
— Очень хорошо. Но по какой линии мы будем продвигаться, Рейвел? Твоей или моей? Что мы предполагаем восстановить: детерминированный или аналого-потенциальный континуум?
Я открыл рот, но бодрый ответ застрял у меня в горле.
— Может, выясним позже? — предложил я.
— Каким образом? С этой минуты каждый наш шаг следует тщательно выверять. Это оборудование, — она указала рукой, — по сложности превосходит виденное мною ранее. Мы должны воспользоваться им надлежащим образом.
— Конечно, Меллия, но первым делом давай выясним, зачем нужны эти миленькие кнопочки. Сосредоточимся на технической стороне. А по ходу дела разрешим и философский вопрос.
— Прежде нужно прийти к соглашению.
— Продолжай.
— Дай слово, что ты… ничего не предпримешь в отношении концепции А-П.
— Я ничего не буду делать без предварительной консультации с тобой. А прежде чем связывать себя обязательствами, давай изучим технику для восстановления вселенной.
Она долго смотрела на меня и наконец кивнула.
— Договорились.
— Очень хорошо, — сказал я. — Можешь начать объяснения.
Следующий час ушел на схематичное, четкое изложение основ аналого-потенциальной интерпретации. Я сосредоточенно слушал. Теория А-П была нова, но мне уже приходилось работать со сложными хроноприводами, и постепенно я получил некоторое представление об оборудовании.
