Она слабо улыбнулась и представилась:
— Оперативный агент Меллия Гейл к вашим услугам.
25
Я смотрел на Меллию, мою Меллию. Лицо у нее побелело как мрамор. Она застыла, не в силах вымолвить ни словечка.
— А кто вы, мои дорогие? — спросила женщина, повеселев. Она не видела лица Меллии. — Я почти уверена, что знаю вас.
— Я — оперативный агент Рейвел, — заговорил я. — Это — агент Лиза Келли.
Меллия обернулась ко мне, но тут же спохватилась. Прекрасный пример самообладания.
— Счастлива встретить… э-э… коллегу, агент Гейл, — сказала она бесцветным голосом.
— Да, когда-то я вела невероятно активную жизнь, — сказала старая леди с улыбкой. — Ах, как жизнь бурлила в те дни, перед… перед катастрофой. Такие высокие устремления, такие благородные цели! После каждого задания мы собирались у большого экрана, чтобы оценить эффект преобразований, поздравить или посочувствовать друг другу. Это было время надежд.
— Конечно, я понимаю вас, — кивнула Меллия с застывшим лицом.
— Но после официального сообщения все переменилось, — продолжала старшая мисс Гейл. — Мы по-прежнему не сдавались, мы так и не признали поражение, но уверенность ушла. А потом… Началось вырождение. Хронодеградация. Сначала в мелочах: утрата привычной уверенности, пробелы в памяти, противоречия. Мы чувствовали, как разматывается клубок жизни. Многие сотрудники ушли. Некоторые совершали прыжки в надежде найти стабильный годограф. Часть пропала без вести в темпоральных искривлениях. Некоторые просто дезертировали. Я, конечно, осталась. Я всегда надеялась… почему-то… — она резко умолкла. — Но это сейчас некстати?
— Нет, нет!.. Продолжайте, прошу вас, — сказала молодая Меллия.
— Да что там говорить! Пришел день, когда нас осталась в Центре лишь горсточка. И мы решили, что дальше невозможно поддерживать излучатели в рабочем состоянии. Больше года никто из оперативников не возвращался, хронодеградация оборудования ускорялась, и нельзя было предсказать, какой дополнительный вред могут причинить темпоральной ткани разладившиеся преобразователи. И мы отключили аппаратуру. Ситуация все ухудшалась. Возросло количество аномалий. Совершая скачки, мы везде наблюдали регресс… во всех временах. Началась паника. Мне стало страшно. Я уверяла себя, что ищу возможность сосредоточить где-нибудь стабилизирующие силы… искала оправдание. После множества скачков я наконец очутилась здесь. Станция показалась мне тихой гаванью, царством мира и стабильности, пристанищем безлюдным, зато безопасным. Некоторое время я была счастлива… пока не обнаружила ловушку, — она болезненно улыбнулась.
— Дважды я пыталась вырваться, — тихо проговорила она. — И каждый раз — после невообразимых ужасов — возвращалась в эту точку. Затем поняла. Я попала в замкнутую петлю. Я сдалась и приготовилась ждать…
Наши взгляды встретились, и я почувствовал, что убиваю старого калеку.
— Вы знакомы с оборудованием? — спросил я, чтобы заполнить возникшую паузу.
— Да. У меня была масса времени, чтобы исследовать возможности аппаратуры. Ее возможности. В данных условиях допустимо лишь минимальное воздействие на окружающую среду — например использование прогнозатора, векторы которого сказали о помощи.
Вновь улыбка, словно я бросился ради нее в океан.
— Дисплей, на котором вы работали, — сказал я. — Я никогда не видел ничего подобного. Это и есть прибор, который… э-э… предсказывает будущее?
— Дисплей? — она удивилась. Потом что-то вспомнила и поднялась. — Надо проверить.
— Нет, нет, вам нужно отдохнуть! — запротестовала Меллия.
— Помогите мне, дорогая. Я должна подтвердить показания!
Меллия заспорила, но я перехватил ее взгляд, и мы вместе помогли нашей пациентке подняться на ноги и повели ее по коридору.
Освещенный экран показывал ту же картину: в правом углу у самого края дрожал и пульсировал яркий зеленый прямоугольник с размытыми краями. Старая леди слабо вскрикнула и стиснула наши руки.
— Что случилось? — спросила Меллия.
— Несущая основного ствола! — Старшая Меллия задрожала. — Исчезла. Ее нет на экране.
— А если настроить… — начал я.
— Нет! Показания соответствуют действительности, — решительно возразила она, и в голосе прозвучало эхо былой властности. — Идет терминальный отсчет!
— Что это значит? — спросила Меллия примирительно. — Это не может быть чем-то ужасным…
— Это значит, что мы приближаемся к границе занимаемого темпорального сегмента. Для нас время подходит к концу.
— Вы уверены? — спросил я.
— Абсолютно.
— Сколько же нам осталось?
— Часы, а может быть, минуты, — ответила старшая Меллия. — Думаю, создателям оборудования просто не приходила в голову мысль о подобной возможности. — Она спокойно взглянула на меня. — Если у вас темпоральные приводы для скачка на любой вторичный ствол, то целесообразно ими воспользоваться без промедления.
Я покачал головой.
— Нет, мы сделали все, что могли. Добрались сюда и теперь на нуле…
— Ну, конечно. В бесконечности все линии сходятся в одну точку. Конец времени, а также всему остальному…
— А если воспользоваться станционными мощностями? — предложила Меллия.
Агент Гейл покачала головой:
— Я пыталась, это бесполезно. Вы впустую окунетесь в бесконечные ужасы.
— И все же…
— Она права, — сказал я. — Так мы ни к чему не придем. Нужен другой выход. На станции полно оборудования. Есть ли здесь какая-нибудь аппаратура, которую можно использовать, в крайнем случае переделать, и вырваться из тупика?
— Нужен специалист, — задумчиво ответила женщина. — Я с этим не справлюсь.
— Можно подзарядить аварийные приводы, — сказал я и почувствовал внезапную перемену в атмосфере. То же ощутили и обе Меллии. Дисплей замерцал и погас. По всему пульту отключились лампочки индикации. На смену фоновым шумам пришла тишина. Воздух посерел, сгустился в наэлектризованную полупрозрачность. На поверхности предметов задрожали крошечные радужные волны, как цветовая аберрация на дешевых линзах. В воздухе повеяло прохладой, будто распахнули дверцу гигантского холодильника.
— Конец, — совершенно спокойно сказала женщина. — Время останавливается, все волновые явления падают до нулевой частоты и тем самым прекращают существование, включая ту форму энергии, которую мы называем материей…
— Минуточку, — возразил я. — Это не природный феномен. Кто-то воздействует на хронокосм!
— Откуда ты знаешь? — спросила Меллия.
— Не время для разговоров. Агент Гейл, — я взял старую леди за руку, — где вы укрывались во время нашего прибытия?
Меллия запротестовала, но старшая быстро ответила:
— В стазисной камере.
— Зеркала?
