Жизнь — продукт времени. Когда плотность темпорального потока падает ниже критической, жизнь кончается. Мы стремимся предотвратить трагический конец человечества, ничего более! Мы не можем потерпеть поражение!
— Нельзя возродить никогда не существовавшее прошлое, — сказал я, — как нельзя сберечь будущее, которое не наступит.
— Мы и не пытаемся. Цель наших усилий — широкая программа перекройки темпоральной ткани путем сведения воедино сходных тенденций и прививки диких побегов к главному временному стволу. Мы аполитичны. Мы не пропагандируем никакой идеологии. Мы довольны тем, что удается сохранить жизнеспособность континуума.
— И свою, — добавил я.
Он посмотрел на меня как-то странно, словно не веря.
— Вы когда-нибудь рассматривали проект, который исключал бы вас и вашу программу? — спросил я.
— Для чего?
— Вы сами — одно из последствий того вмешательства во временную ткань, которое столь рьяно вознамерились устранить, — сказал я. — Не сомневаюсь, что вы не стерпели бы мысли о неком темпоральном черенковании, из-за которого зачахла бы ваша собственная ветвь.
— Зачем? Какой смысл в подобном самоубийстве? Да и как бы мы могли реализовывать свои замыслы, если бы не существовали?
— Неплохой вопрос, — согласился я.
— Вот еще один, — продолжал он тоном победившего в споре. — Чем может руководствоваться ваша Эра, стремясь разрушить основу, от которой зависит
Мне захотелось вздохнуть, но я сдержался.
— Первые чистильщики времени дружно взялись исправлять ошибки прошлого. Но те, кто пришел после них, столкнулись с еще большими хлопотами: им пришлось убирать за уборщиками. Нексс-Централ попытался взглянуть на это шире и вернуть все в исходное состояние, как было до вмешательства. Вы еще тщеславнее. Вы используете Нексс-Централ для манипулирования не прошлым, а будущим…
— Действия в будущем невозможны, — отчеканил он, как Моисей, излагающий десять заповедей.
— Мгм… Но для вас Пятая Эра не будущее, верно? Это ваш предел. Вам следовало проявить большую сообразительность. Если вы суете нос в прошлое, то что удержит будущее от вмешательства в ваши дела?
— Уж не хотите ли вы уверить меня, что любая попытка возместить причиненный ущерб, остановить процесс распада, обречена?
— Сколько бы человек ни пытался упредить судьбу, ему не миновать поражения. Каждый диктатор, порабощающий свой народ, постигает эту истину на свой лад. Секрет человека в его нетерпимости к оковам. Само его существование основывается на факторе случайности. Отнимите свободу воли — и ничего не останется.
— Это пораженческая доктрина, — сказал он сурово. — Опасная доктрина. И я намерен бороться с ней всеми доступными средствами. Немедленно расскажите, кто вас сюда прислал, кто руководит вашими действиями, где оперативная база. Все.
— И не подумаю.
Главный Координатор чуть заметно шевельнулся, и в воздухе послышался свист. Потом Координатор заговорил суровым, не терпящим возражений тоном.
— Вы чувствуете себя в полной безопасности, агент. Вы уверены — поскольку представляете более позднюю Эру, — что неизмеримо превосходите любую развитую державу. Но сильный дурак может заковать гения. Вы в моих руках. Мы заключены в ахроническом анклаве нулевых темпоральных измерений, оторваны от любого мыслимого влияния извне. Вы полностью изолированы. Любое орудие самоубийства в ваших руках бесполезно, как и любое приспособление для темпорального скачка. Если даже вы покончите с собой, ваш мозг мгновенно запишут и выжмут все сведения, вплоть до информации на подсознательном уровне.
— Продумано довольно тщательно, — сказал я, — и все же не до конца. Вы действительно защищены от опасности извне, но беззащитны изнутри.
Координатор нахмурился. Замечание ему не понравилось. Он выпрямился и резко махнул вооруженным охранникам. Я знал, что сейчас последует приказ убить, и, прежде чем он смог отдать команду, спустил курок мыслеблока, ждавшего этой минуты под слоем глубокого гипноза. Координатор так и застыл — с открытым ртом и ожесточением во взгляде.
38
Сумеречный свет нуль-временного стазиса тускло освещал неестественно напряженные лица Координатора и двух вооруженных людей, неподвижно замерших рядом со мной. Я прошел между ними и вышел в коридор. Единственным звуком было размеренное, всепроникающее, похожее на стук метронома биение, представляющее, по мнению некоторых теоретиков, базовую частоту частоты циклов сотворения и распада реальности.
Комната за комнатой сменялись передо мной. Я обследовал каждый квадратный дюйм темпостанции. Сотрудники напоминали обитателей заколдованного замка Спящей Красавицы. Я неторопливо пролистал досье и документы. Агенты Пятой Эры потрудились на славу. Нигде ни малейшего намека на планы операций, никакого ключа, раскрывающего время их проникновения в программу Нексс-Централа. Подобная информация несомненно представляла интерес. Но я уже завершил первую фазу своей миссии: устранил фактор случайности, создававший аномалии в многопорядковых темпокартах эпохи.
Из ста двадцати человек персонала станции четверо были засланы из Пятой Эры: в состоянии стазиса их окружала отчетливая аура, создаваемая аномально высоким темпоральным потенциалом. Обработав сектора их постоянной памяти, я переправил четверку в места их исходного появления, замкнув годографы. Определенно, кому-то придется почесать в затылках и лишний раз проверить аппаратуру, когда попытки вернуть этих ребят к работе в Нексс-Централе потерпят фиаско. Все четверо попали в замкнутые петли и надолго вышли из игры.
Документация также требовала определенного внимания. Я воспользовался ближайшим считывателем и отредактировал записи таким образом, чтобы устранить всякое свидетельство, способное привести инспекторов Нексс-Централа к нежелательным догадкам.
Я уже заканчивал возиться с бумагами, когда в коридоре у двери архива услышал шаги.
39
Вторжение не вызвало удивления, хотя передвигаться в нулевых темпоральных измерениях без защитного вихревого поля никто не мог. Я ждал посетителя: по крайней мере, обстоятельства к этому располагали.
Вошедший незнакомец был высок, отлично сложен и совершенно лыс; его элегантный алый костюм с пурпурной отделкой украшал рисунок из розовато-лиловых угрей среди красных водорослей. Он бегло оглядел помещение, в долю секунды сориентировался и кивнул мне, как случайному знакомому по клубу.
— У вас неплохо получается, — усмехнулся он.
Он говорил без явного акцента, но несколько медлительно и выговаривая слова более внятно, чем привык. У него был приятный мелодичный баритон.
