спасибо вам, — сухо добавил он.
Вайолет знала: эти слова дались ему нелегко.
— Пожалуйста, — спокойно ответила она.
Геркулес собрал куски мяса и бросил в котел.
«Каждый должен чувствовать себя нужным».
И пока чистила картофель рядом с человеком, увидев которого, ее мать перешла бы на другую сторону улицы, Вайолет была растрогана и одновременно рассержена, потому что Флинт понимал ее лучше, чем она сама себя, и нашел способ это ей показать, не забыв и про себя. Таким же образом он спас Лавея и заполучил первого помощника, выручил Геркулеса, и теперь у него был повар, хотя и невероятно вспыльчивый.
Вайолет начала понимать, почему многие были готовы следовать за Флинтом на край света.
Он был невероятно, поразительно умен. И мог позаботиться о себе сам так, как никто прежде не заботился о нем.
Теплое чувство разлилось в ее груди.
В тот вечер Флинт решил поужинать вместе с матросами, а мисс Редмонд еду принесли, как всегда, в каюту. Когда Флинт встал из-за стола, оставив команду за азартной игрой в карты, на небе уже зажигались звезды и розовато-лиловые облака то и дело закрывали лунный лик.
Вайолет стояла, облокотившись на поручни, как будто ждала его.
Ветерок трепал выбившуюся прядь, бесприютную, как она сама. Флинту давно хотелось растрепать ее всегда так безупречно уложенные волосы.
Он быстро подошел к ней, досадливо поймал озорную прядь, наслаждаясь шелковистым прикосновением. Флинту не хватило сил сразу выпустить ее из пальцев. Ему нравилось касаться волос Вайолет.
— Одна сбежала, мисс Редмонд, — шутливо заметил он.
Ее глаз не было видно, но Флинт заметил, как дрогнули в улыбке ее губы. Даже рокот моря не заглушал ее дыхания.
Похоже, сердце Вайолет забилось сильнее.
Флинт был рад, что он тому причиной.
Вайолет медленно взяла прядь волос. Он знал, что ее руки невероятно нежные, потому что сегодня в камбузе касался их своими грубыми ладонями. Кожа была необычайно шелковистая и гладкая, словно символ ее счастливой и благополучной жизни, такой не похожей на его.
Он снова хотел прикоснуться к ней.
Он мог бы это сделать, однако не должен был.
Удивительно, но от легкого соприкосновения их горячих пальцев искры не полетели.
Наконец Вайолет завела непослушную прядь за ухо, так и не коснувшись его руки.
Разочарование было настолько горьким, что какой-то миг Флинт не мог думать ни о чем другом.
Вайолет склонила голову и разгладила волосы. Этот легкий жест показался ему необыкновенно чувственным, скорее всего потому, что был столь типичен для всех женщин, а Флинт так давно не знал близости женского тела. Возможно, причиной педантичной аккуратности Вайолет было тщеславие, или же она таким образом пыталась как-то упорядочить свой мир. Возможно, это единственное, на что она имела право в своей семье. Может быть, именно поэтому она порой и совершала безумные поступки, словно попавшее в ловушку насекомое, и теперь вот оказалась на корабле с графом-дикарем.
Никогда в жизни он так много не думал ни об одной женщине.
Ничего хорошего из этого не выйдет.
— Благодарю, — наконец произнесла Вайолет, поправив прическу.
Она пыталась сохранить хладнокровно-насмешливый вид, но граф с радостью уловил дрожь в ее голосе. Он подумал, что долгое плавание сумеет раскрыть другие интересные грани ее характера. И прядь волос только начало. Может быть, стоит подтолкнуть ее? В этот миг разум графа молчал.
— Сегодня вечером картошка была необыкновенно вкусна, — лукаво заметил он.
— У меня не хватает слов выразить мою благодарность, капитан.
Он улыбнулся. Вайолет улыбнулась в ответ. Наверное, им обоим легче беседовать вот так, в темноте, когда сложно разглядеть выражение лица, и они могут истолковывать слова друг друга, как заблагорассудится.
— Вы решили, мне нужно узнать, что такое работа, капитан? Поэтому вы и придумали картошку?
Отличный удар!
— Я бы с удовольствием объяснил вам значение этого понятия, — тихо ответил он, но Вайолет сразу поняла.
Она затаила дыхание. Он сбил ее с толку. Она растерялась.
Раздраженный и смущенный, граф повернулся лицом к морю, оперся руками о поручни, и, как всегда, прикосновение к своему кораблю успокоило его. Его пальцы рассеянно скользили по влажной поверхности.
— Мисс Редмонд, управление кораблем требует постоянного наличия стратегии. Вам следует знать: стратег я превосходный.
Он почувствовал, как она слабо улыбнулась. Она поняла его намек и предупреждение.
— И картошка тоже была частью этой стратегии?
— Причем вы сами называете ее довольно хитроумной: Геркулесу нужны были специи и помощь на кухне. Сейчас у меня нет возможности предоставить ему и то и другое. Теперь вы, полагаю, поняли, как опасно его раздражать. Я подумал, новое занятие развлечет вас. Насколько мне известно, скучающая мисс Редмонд способна на всякие глупости, и мне показалось довольно романтичным поставить вас на место помощника повара, которого вы подкупили, чтобы пробраться на мой корабль. Кроме того, мне известно чувство, когда ты окружен множеством людей, но чувствуешь себя чужим. Поэтому я и принял это решение.
— Умно, — тихо произнесла Вайолет.
Она не спорила и говорила совершенно искренне. В ее голосе звучало легкое удивление.
Граф не мог понять, отчего он вдруг чувствует себя польщенным.
— Спасибо, — мягко продолжила она.
Смущенный тон изумил его. Но Вайолет тут же добавила:
— Нет возможности предоставить и то и другое?
Граф невесело рассмеялся:
— Не все мы Редмонды. Мои доходы всегда зависели от торговли или вознаграждения за поимку преступника. Когда король узнал обо мне, я был, скажем так, на мели. Теперь у меня есть титул, но мое будущее, мой доход и все, что я хочу, зависит от того, поймаю ли я Кота.
Прозвучало очередное предупреждение. Граф дал Вайолет время подумать над его словами.
Она повернулась к морю.
Ее локоть чуть коснулся его. Никогда прежде граф так остро не осознавал присутствие женщины. Прикасаться к ней казалось ему естественным. Это уж явно опасная мысль, ничего не скажешь.
Вайолет была задумчива. У графа появилось неприятное подозрение, что она размышляет над сказанными им словами.
— Кстати о стратегии, капитан Флинт… Мне интересно кое-что узнать. Корабли, которые ограбил и потопил Кот, принадлежали купцам и финансировались ими? Или же их финансировал кто-то другой? Может быть, какая-то группа?
— Почему вы…
