– Ты бо еси Бог наш, Бог еже миловати и спасати, и Тебе славу воссылаем, – говорю я, остро чувствуя запах моря, и вдруг понимаю, что гарью-то и не пахнет, неужели все это?!
– Со Безначальным Твоим Отцем, Всесвятым и Благим и Животворящим Твоим Духом, ныне и присно и во веки веков, – грозно рычит священник.
– Со Безначальным Твоим Отцем, Всесвятым и Благим и Животворящим Твоим Духом, ныне и присно и во веки веков, – пискнула Женя.
– Со Безначальным Твоим Отцем, Всесвятым и Благим и Животворящим Твоим Духом, ныне и присно и во веки веков, – искренне говорю я.
– Аминь! – восклицает священник.
– Аминь! – восклицает Женя.
– Аминь! – едва не кричу я.
– Все, – торжествует священник, – отныне вы муж и жена!
– Целуйтесь! – велит священник.
Нас начинает трясти. Я, ухватившись за руку Жени, снимаю вуаль с ее удивленного лица и целую ее очень долго.
Мы еле держимся на ногах.
– Это землетрясение, небольшое, – доносится до нас голос священника, – такое в горах случается часто.
– Хватит, – довольно говорит он.
– Дети мои, выйдем отсюда, – просит он.
– Я привык и чувствую, что опасности нет, – говорит он.
– Но из-за вас беспокоюсь, – говорит он.
– Н у, хватит целоваться! – смеется он.
Мы выбегаем из церкви как настоящие молодожены.
Смеемся и держимся за руки.
Дело 1298-G (закрыто по приговору суда), 2005 год, архив МВД РМ. Страница 12 дела, вещественное доказательство № 34, страница 98 из дневника подозреваемого…Любимая, если бы ты знала, какую боль причиняют мне все твои измены. Страшные, словно раны, нанесенные бритвой наотмашь, не до кости, а так, чтобы вспороть как можно больше кожи, заставить страдать. Будь ты милосердна, как ацтек, ты бы сразу пронзила мою грудь длинным ножом, ты бы вырвала сердце, и я, вздохнув счастливым, умер бы. Ты же мучаешь меня и мучаешь – моя мука словно долгая песня для тебя в твоем странствии по постелям мужчин…
…Милая, как тебе известно, все женщины мира – это всего-навсего одна женщина. Мать- Богиня Тумана. Если бы я был засранцем из никому на хер не нужного института, я бы обязательно припомнил ее имя. Блеснул бы знанием культуры ацтеков. Хотя, конечно, никакое это не знание. По- настоящему надо чувствовать Женщину Тумана, а как ее зовут – не имеет значения. Ближе всех к разгадке был бразильский писатель Амаду, ну, книжки которого есть на полке каждой уважающей себя советской семьи. Апдайк, Воннегут, Фитцджеральд и Амаду. Так вот, Амаду знал, что во всем повинна Иеманжа – это так называли Женщину Тумана грязные бразильские негры, переселенные жить в Америку из своей зачуханной Африки. Краем
уха они услыхали от случайно уцелевших жрецов ацтеков про Женщину Тумана и сочинили сказки про Иеманжу, живущую в морях…
…Конечно, она живет на земле. Вот и сегодня она приняла твое обличье, чтобы еще раз нанести мне мучительную рану. Каждый раз, желая унизить, она меня отвергает и ложится под нового мужчину. Что она находит в них, глупых самцах, что они могут дать ей? Все эти выблядки. Богиня Тумана выбрала тебя не случайно. Поверь мне, она знает толк в женских телах. Она разбирается в этом не хуже любого бабника. Известно ли тебе, что Богиня Тумана предыдущим своим телом избрала женщину, не менее красивую, чем ты. Пусть красота ее и другая. Каждая из вас великая по-своему, но грудь у вас обеих была влажная. Я говорю – была, потому что скоро и ты перестанешь быть. Вини во всем не меня. И не Богиню Тумана. Вини во всем его, этого напыщенного мудака, мать его…
…Богиня Тумана, как и все женщины – и, соответственно, все женщины, потому что они Богиня Тумана, – обожает мучить мужчин. Наносить им шрамы. Излюбленный ее способ это сделать – лишить тебя силы и отдаться кому-нибудь у тебя на глазах. Помню, шестьсот лет назад, когда к нам пришли испанцы, она лишила сил мужчин всего нашего селения, и они за пятнадцать минут проиграли схватку бородачам, которых было в пять раз меньше нас. Они перебили почти всех мужчин, а немногих оставшихся привязали
к столбам у хижин. А женщин согнали в кучу – всех! – и перетрахали. О! ты бы помнила, как ты тогда вопила, как орала. Ты была счастлива, Богиня Тумана. Я ненавижу тебя, с-сука…
…После того случая все женщины понесли, правда, толку от этого не было никакого, потому что пришли еще испанцы и снова трахнули их всех – на этот раз мы смирились и даже не пытались воевать, просто сидели у столбов и слушали, как ты орешь от натуги, когда в твой пах бьются с двух сторон закованные в железо мужчины с дурным запахом изо рта. Потом пришли еще испанцы и еще – и всех нас погнали на работы. Связали всех одной веревкой – узлы брали под головы – и повели. Дети тоже были в этой муравьиной цепочке, Богиня Тумана, помнишь? И когда кто-то уставал, ему или ей одним взмахом палаша отрубали голову. Чтобы не замедлять движения. Эти люди пришли спасти нас от Солнца, которому мы приносили в жертву тех, кто сам хотел этого. Они убили сто женщин, семьдесят пять своих детей, и с тех пор я ослеп от ненависти. Я ненавижу не их, они всего лишь жертвенный нож. Я ненавижу тебя, Богиня Тумана…
…Сегодня она вселилась в тебя. В твои полные, легкие губы. В твои крепкие длинные ноги с полными ляжками. В большие влажные груди. В широкую спину и плоский живот с выпячивающими из-под низких джинсов косточками. Она выбрала тебя, потому что ты прекрасна. Она рассчитывает, что я снова
проиграю, потому что ты красива, как ее предыдущее тело, тело Светы, – но с меня довольно…
…На этот раз я не оплошаю и сделаю все так, чтобы Солнце воссияло и Богиня Тумана никогда, никогда больше не возобладала над миром. Пора победить сырость. Пора залить норы семенем. Пора ослепить Солнце радостью. Пора дать дождю время уйти. Пора раскрыть устье и закрыть створки. Пора вонзить нож и вынуть естество.
Я иду.
– Послушай, – говорит врач.
– Тебе может показаться странным, – мнется он.
– Но я тебя хочу заранее предупредить, – поднимает он руку.
– Врачебная тайна, все дела! – восклицает он.
– С другой стороны, мы же старые друзья! – убежден он.
– Учились вместе! Помнишь, как уроки прогуливали? – впадает он в маразм.
– И? – терпеливо жду я.
– В общем, мне кажется, что я пользую одного чувачка, который пользует твою жену, – говорит он.
– Что? – терпеливо жду я.
– Мне кажется, что я пользую одного чувачка, который пользует твою жену, – говорит он.
– О, прости, – говорит он.
– Да брось, – говорю я.
– Чушь какая, – смеюсь я.
– Серьезно, – говорит он серьезно.
– Этот чувак смахивает то ли на бандита, то ли на легавого, – говорит он.
– Будь осторожен, – просит он.
– У него проблемы с восприятием родителей и действительности, – говорит врач.
– И у него иногда проскальзывает, что он трахает какую-то Евгению, – виновато сообщает врач.
– По описанию очень похожа на твою жену, – кивает он.
