Тианги посмотрел на него и усмехнулся.
– Вся прелесть этой клятвы в ее двусмысленности, – заметил он. – Какое бы имя ни носил верблюд, рог у него все равно не вырастет.
– То есть как? – опешил Ар-Шарлахи. – А статуи на храме?..
Тианги засмеялся.
– Это не верблюды. Это легенда… А настоящий верблюд – просто большое безрогое и довольно уродливое животное. Вдобавок плюется…
Ар-Шарлахи, обомлев, глядел на спокойное улыбающееся лицо Тианги.
– Ты… их видел?.. Живых?..
Вместо ответа Тианги покосился на вновь погрузившегося в раздумья Ани.
– А знаешь, он мне нравится, – сообщил Тианги. – Кажется, это как раз то, что нам нужно. Свозить его на ту сторону, показать верблюда…
Ар-Шарлахи весьма покоробило, что о нем говорят, как об отсутствующем. Или как о чем-то неодушевленном. Но оскорбиться как следует он не успел – слишком уж ошеломительно прозвучали последние слова Тианги.
– На ту сторону гор?!
Ани нахмурился и, выпростав из одеяла смуглую руку, жестом попросил молчания.
– Послушай меня, Ар-Шарлахи. Во-первых, перестань нас бояться. В худшем случае (то есть если мы сейчас с тобой ни о чем не договоримся) ты просто уходишь. На своем корабле и со своими людьми.
– А в лучшем?
Ани хотел ответить, но тут большая черная пятерня отбросила занавеску, и в помещение ступил человек, при одном только взгляде на которого у Ар-Шарлахи похолодело внутри. Человек был темнокож, курчав и чертами лица напоминал туземцев, однако рост… Вошедший был выше и куда шире всех присутствующих. Но даже не это испугало Ар-Шарлахи. Лицо и грудь незнакомца покрывал замысловатый узор синеватого оттенка. Ничего подобного Ар-Шарлахи видеть никогда не приходилось. В памяти почему-то всплыли жуткие в своей правильности шрамы, украшающие колдуна Мбангу…
Человек повернул щекастое разрисованное лицо к Ани и заговорил, после чего Ар-Шарлахи испытал еще одно потрясение. Язык был ему незнаком. Ничуть не напоминающая гнусавые всхлипы низкорослых черных туземцев, напевная речь вошедшего изобиловала придыханиями и, казалось, состояла из одних гласных. Единственным знакомым звукосочетанием было часто повторяющееся «Ани-тама'и».
Ани слушал и хмурился все больше.
– За третий насос отвечаешь ты, – бросил он наконец.
Темнолицый разрисованный незнакомец взволновался и заговорил снова.
Ани дотянулся до одного из лежащих на столе шнуров и бросил его незнакомцу.
– Иди и вяжи, – сказал он. – Видишь же: у нас здесь и без тебя дел хватает.
Человек расстроенно махнул рукой и вышел. Ар-Шарлахи сидел неподвижно, не в силах отвести глаз от колыхнувшейся занавески.
– Чего испугался? – сказал Тианги. – Каждый украшает себя как может…
– Кто вы? – с тоской спросил Ар-Шарлахи. – Что вам здесь нужно?
– Ну, на первый твой вопрос так сразу и не ответишь. Вот второй вроде попроще… Нам здесь нужна нефть. Нефть и газ. Но в основном, нефть. Много нефти.
– Нефть? Для светильников?
– Да нет… Я же сказал: много нефти. А еще нужно, чтобы нам не мешали. Вот, пожалуй, и все.
– Ар-Шарлахи, – снова заговорил Ани, и Тианги поспешно умолк. – Скажи… Если бы не мятеж, не отделение Харвы от Кимира, не указы Улькара… Ты бы ведь сейчас был владыкой собственной тени, так?
– Боюсь, что нет, – сказал Ар-Шарлахи. – Отец умер, когда я был еще ребенком, поэтому владыкой стал мой дядя… Потом он в чем-то провинился перед государем, и его казнили.
– Нет, я не о том. Ты – наследник бывших владык Пальмовой дороги, так?
– Ну, в общем… да.
– Ты получил блестящее образование в Харве…
– Ну, положим, не такое уж блестящее…
– Разве твоим учителем не был премудрый Гоен?
– Да, но, боюсь, я далеко не лучший его выученик…
– Иными словами, тебе еще свойственна и скромность. И чем же ты, Ар-Шарлахи, занимался после мятежа и воцарения Улькара? Я имею в виду: чем ты зарабатывал себе на жизнь?
Ар-Шарлахи неловко усмехнулся.
– Нанимался на торговые каторги…
– Великолепно! – скривив рот, выговорил Ани. – Просто великолепно!.. Улькар бесподобен. Выбить аристократию и разогнать мудрецов! А владык Пальмовой дороги приставить к брусу торговой каторги…
