– А «Самум»?
Ойдо в тревожном недоумении надолго приподнял плечи.
– Мне это тоже показалось странным, – признался он, почему-то понизив голос. – Досточтимый Альраз спрашивал именно о боевом двухмачтовике «Самум»… Но никакого «Самума» здесь не было. Шарлах купил каторгу, разбил какого-то торговца… – Ойдо внезапно насупился и даже с досадой мотнул головой. – За Шарлахом сюда послали караван из Зибры, – недовольно сообщил он. – Но потом я узнал, что еще два каравана ушли за ним на Турклу… Честно говоря, я был даже немного обижен. Обычно досточтимый Альраз питал к моим словам больше доверия…
– Обиды свои можешь оставить при себе! Его схватили?
– Нет… Как бы они его тут схватили? Ничья тень. Ничего не попишешь. Попробуй войди сюда с оружием! Свои же не простят! Наши, правда, беспокоились, говорили, будто был войскам приказ без Шарлаха не возвращаться… То есть окружили бы тень, стали караулить, а нам-то это все, сам понимаешь, в убыток… И в самом деле: сутки караван стоял. Сутки!.. А потом слухи поползли, будто Шарлах, пока они его здесь поджидали, сжег порт Зибры…
– Это с одной-то почтовой каторгой? – Караванный презрительно скривил рот.
Рыжебровый Ойдо клятвенно прижал ладони к груди. Глаза у него были несчастные.
– Да здесь была почтовая каторга, здесь! – жалобно вскричал он. – Как бы она вышла из порта, если там караван стоит?.. И Шарлах тоже был здесь, никуда не уходил! Четырьмя верблюдами клянусь, я уже чуть с ума не сошел с этим Шарлахом!.. Я же не лгу! Зачем мне лгать?.. А досточтимый Альраз не верит, кто-то ему сказал, что Шарлах сейчас в Кимире и грабит пограничные оазисы… – Тут Ойдо взглянул на караванного и осекся.
– Это был не Шарлах! – проклокотал досточтимый Хаилза. – Продолжай!
– Потом насчет Турклы… Говорят, собрали они караван, выбрали Шарлаха главарем, сожгли Зибру… Да не может этого быть!
– А кто же тогда сжег?
– Ну значит это был какой-то другой Шарлах!..
На скулах караванного обозначились желваки, красный тяжелый кулак лег на край резного столика.
– Что значит «другой»? Может быть, как раз именно ты и говоришь о «другом» Шарлахе?
Почтенный Ойдо всплеснул руками.
– Досточтимый! Помилуй! Да мне ли не знать Шарлаха, если он вот уже несколько лет сбывал добычу в Пьяной тени? Недавно его захватили, отвезли в Харву, потом он то ли поднял бунт, то ли просто бежал… снова появился здесь… Ведь ты же спрашиваешь об этом Шарлахе?
– Где он сейчас? – темнея, проговорил караванный.
– Да здесь! Где же еще? Гуляет со своей шайкой в доме Имирпы…
Почтенный Ойдо умолк и испуганно заерзал на подушке, пытаясь отодвинуться. Впервые он видел, как кровь вместо того, чтобы броситься в лицо караванного, отхлынула от его кирпичных щек.
– Где Шарлах?
К пьяным воплям в тени Ар-Кахирабы давно привыкли, поэтому волосатая ручища мрачного разбойника даже не дрогнула, опрокидывая стаканчик с игральными костями над лакированной потертой доской. Из сидящих всего один повернул голову к вошедшему крикуну и тут же снова уставился на кости. Должно быть, бросок выпал на редкость удачный. Кто-то крякнул, остальные уважительно зацокали языками.
– Я спрашиваю, где Шарлах? – вновь прорычал досточтимый Хаилза.
Все медленно повернулись к нему, и караванный содрогнулся от ненависти. Суровые разбойничьи глаза над белыми повязками смотрели на него с ленивым презрением.
– С вами говорит караванный Харвы!
Разбойнички переглянулись, недоуменно поводя крутыми плечами. Наконец тот, что метал кости, неспешно поднялся, оказавшись на голову выше приземистого плотного караванного, подступил, набычился.
– Ну? – хмуро сказал он хрипловатым басом.
Хаилза скрипнул зубами. За это «ну» он готов был закопать наглеца в бархан по горло.
– Где Шарлах? – тихо выговорил караванный, сдерживаясь из последних сил.
Игроки неуверенно всхохотнули и тут же примолкли. Нависший над досточтимым Хаилзой детина свел широкие звериные брови и чуть отшатнулся, словно перед прыжком. Потом опомнился, сообразил, что здесь все-таки не пустыня и затевать драку с незнакомцем не стоит.
– Это я! – буркнул он наконец.
Караванный запнулся, решил было, что ослышался, потом понял, что нет, и подернутые красными жилками белки его стали страшно раздуваться.
– Ты?.. – горлом просипел караванный, чувствуя, как звенит в ушах и темнеет перед глазами. – Ты – Шарлах?..
Лицо детины передернулось под повязкой.
– А кто же еще, по-твоему?
– За дурака меня принимаешь?.. Я спрашиваю, где настоящий Шарлах?
В кругу играющих, следивших с любопытством за этим разговором кто-то болезненно охнул, должно быть, предвидев, что произойдет дальше. Караванного спасло, что у собеседника его не было даже
