бунтовщиков был именно «Самум».
Улькар с недоброй усмешкой разглядывал сановника.
– Все, что можно ему посоветовать, – язвительно заметил он, – это получить деньги с самого Шарлаха. Вот пусть этим и займется… Досточтимому Хаилзе моим именем прикажи идти в тень Ар-Мауры, а судье… Судье – снарядить и возглавить корабль, который тоже примкнет к каравану. Мне кажется, это будет вполне справедливо… Ни о каких новых Шарлахах я слышать больше не желаю. Мне нужен тот Шарлах, с которым я здесь говорил… В чем дело, досточтимый?
Досточтимый Тамзаа был бледен. Все его надежды рушились…
– Государь… – еле выговорил он и умолк.
Наступившая тишина не сулила ничего хорошего.
– Ясно… – Улькар скривил рот, брезгливо и безнадежно. – Опять ушел… Теперь понимаю, почему вы так настойчиво пытались подсунуть мне другого Шарлаха… Что молчишь? – Он бешено взглянул на сановника. – Ушел?
– Да, государь…
– Каким образом?
– Вчера флот Зибры прижал Шарлаха к пескам кивающих молотов…
Услышав про кивающие молоты, Улькар впился в сановника запавшими глазами, в которых тот к удивлению и облегчению своему не увидел ни гнева, ни испуга. Государь смотрел на досточтимого с подозрением – и только.
– Так… И что же?
– Он не остановился… – через силу вымолвил Тамзаа и осмелился снять кончиками пальцев капли пота с виска.
– Ушел… ТУДА?! – Государь вскочил.
– Да, государь… Несколько бунтовщиков прыгнули за борт и сдались войскам. Их допросили. Оказалось, что на «Самуме» начался ропот, люди требовали повернуть, но Шарлах и слышать об этом не хотел… – Тамзаа замолчал, со страхом глядя на государя.
Забыв про обмершего в полупоклоне сановника, тот оглаживал в тревожном раздумье черные тени у остановившихся глаз.
– Ну что ж… – как-то неуверенно молвил он, опускаясь на стул. – В конце концов это ведь бунтовщик… Не можем же мы, в самом деле, уследить за каждым…
Такое впечатление, что государь перед кем-то оправдывался. Взгляд его, блуждающий по мрачным лиловым шелкам, вновь остановился на досточтимом Тамзаа.
– А скажи-ка… Что еще говорят спасшиеся? Неужели он вот так, без колебаний бросил этот свой «Самум» на кивающие молоты?
Вопрос был задан неспроста, слишком осторожно, почти с опаской. Государя явно беспокоило что-то сановнику не известное.
– Я не допрашивал их, государь. Но из присланного свитка явствует, что все обстояло именно так.
– Странно… – Руки Улькара бессмысленно вспорхнули над столом, тронули свитки, отдернулись. – Тогда, при встрече, он не показался мне особо храбрым человеком… И вдруг такая самоубийственная отвага… Странно, правда?
– Возможно, это и было самоубийство, – отважился предположить Тамзаа.
Улькар с сожалением покосился на сановника, и у того сразу отлегло от сердца. Кажется, грозу опять пронесло стороной.
– А в общем-то все складывется не так уж и плохо, – неожиданно бодро заметил Улькар и встал. – Приказ насчет Хаилзы и Ар-Мауры остается в силе. Караванному – примкнуть к флоту Зибры и вместе с ним нести охрану всей окрестности кивающих молотов. Имей в виду: Шарлах мне нужен живой! А я попробую… – Улькар вновь осунулся и умолк.
– Государь… – рискнул обратиться к нему Тамзаа.
– Да?
– Но оттуда не возвращаются, государь!
– Бывает что и возвращаются… – как бы про себя загадочно изронил Улькар.
«Самум» стоял на границе запретных песков. По горизонту бродили песчаные гривки, и означать это могло только одно: их поджидают по-прежнему. Время от времени верховой лениво оповещал с мачты о новой пыли. Поднимать паруса не имело смысла, это бы сразу выдало местоположение корабля. Умнее было дождаться ночи и тогда уже попробовать проскользнуть между караванами на мускульной тяге.
– Ну, сюда-то они не сунутся, – говорила Алият, тревожно поглядывая на непривычно молчаливого и мрачного Ар-Шарлахи. – Все-таки молоты…
Тот лишь уныло вздыхал и подливал вина в чашку.
– Пыль по левому плечу!.. – снова проорали с мачты.
– Слушай! Сходи на палубу, скажи, чтобы слез!.. – не выдержав, сказал Ар-Шарлахи. – Надоело…
– А вот этого не надо, – нахмурившись, бросила Алият. – Нельзя без наблюдателя…
Она помолчала, потом поднялась и тоже достала из шкафчика чашку. Плеснула вина и, поколебавшись, разбавила водой. Откинула повязку, поднесла чашку к губам и помедлила, должно быть, ожидая, что Ар- Шарлахи проворчит: «Ты смотри тут не спейся, со мной это запросто…» – или что-нибудь в том же роде. Но
