момент, когда они с двух сторон подходили к лесопилке, один из партизан оступился и с шумом упал. В тот же миг со стройки отозвались два немецких автомата. Стрелившие, ведя непрерывный огонь и лавируя между штабелями лесоматериалов, отходили к баракам. Янек приказал Юзефу и Тарасу блокировать дорогу со стороны деревни, а сам предпринял попытку окружить лесосклад. И тут ситуация неожиданно изменилась. Через деревню проезжал грузовик с жандармами. Услышав стрельбу, они оставили машину и бросились на помощь своим. Партизаны из охранения заметили их, когда те были уже у последних домов. Тарас выстрелил первым, следом за ним Юзеф. Жандармы ответили им сильным автоматным огнем. Хорошо еще, что партизан скрывали кусты. И если бы не меткие очереди ручного пулемета Виктора, было бы совсем плохо… Стремясь оторваться от наседавших гитлеровцев, Янек отходил к лесу. Именно в тот момент Юзеф внезапно наткнулся на жандарма, который выскочил из-за штабеля лесоматериалов. Выстрел Юзефа прозвучал раньше…
Сидя в укрытии, Юзеф тщательно просматривал редкий лесок за полем. Рядом, под рукой, лежал готовый к бою карабин. Хотелось курить. Он грыз стебель травы и про себя ругался: пора бы уже прислать смену. В кустах ворочался Конус. И что ему не лежалось, как будто впервые в дозоре! Коваль обернулся в сторону напарника, а когда посмотрел опять на лес, вздрогнул. Между деревьями продвигалась густая цепь пехоты. Ствол карабина медленно подвинулся вперед, Теперь только поправить локти, навести мушку в середину груди. Так учил сержант Сушко. Палец почувствовал сопротивление упругой пружины спускового механизма. Юзеф еще раз прицелился и выстрелил. Толстый жандарм опустил поднятую руку, внезапно остановился и упал на спину.
Юзеф перезарядил карабин. Наступавшие залегли, и их цепь обозначилась частыми вспышками выстрелов. Послышался стон Конуса. Юзеф подполз к нему: из простреленной головы парня обильно лилась кровь. Он был мертв. По стволам деревьев беспрерывно стучали пули, срезая ветви, как бы в поисках живого человеческого тела. Юзеф ползком добрался до оврага, а затем, пригнувшись, побежал к строениям.
Отделение залегло вдоль изгороди небольшого сада. Партизаны присматривали для себя деревья потолще. Юзеф только теперь заметил, что немцы стреляли также и с противоположной стороны.
— Сколько их? — спросил Гордый. Он притулился за деревом, осматриваясь вокруг.
— На первый взгляд рота, — сказал Юзеф, тяжело дыша после бега, — длинная цепь.
— Сукины дети, — вздохнул Гордый.
— А там что? — Юзеф взглядом указал на хаты.
— Похоже на окружение.
— А секретарь тоже здесь?
Гордый долго не отвечал, и Юзефу пришлось повторить вопрос.
— Зачем тебе это знать? — неохотно буркнул командир отделения.
— Вы же знаете, почему я спрашиваю.
— Твоего отца здесь нет, хотя должен был прийти. Есть товарищи из округа.
Лес наполнился грохотом боя. С разных сторон по деревьям били пулеметные очереди, в сплошной треск сливались выстрелы из пистолетов, глухо отзывались карабины. Густая цепь гитлеровцев, солдат возле солдата, стальные каски, надвинутые на глаза, в руках автоматы. В общем гуле терялись голоса партизанских карабинов… Казалось, жандармы беспрепятственно дойдут до строений, однако они, то один, то другой, падали лицом в землю, иные прятались за деревьями, уползали в папоротник.
Первую атаку отбили. Вдоль линии партизан бежал Володя. Он был без шапки, волосы спадали на лоб, левая рука в окровавленном бинте. Он сжимал в руке пистолет и повторял по-русски:
— Ни шагу назад! Держись, ребята!
Однако огонь из леса теснил людей к постройкам. Несколько человек вбежали в хлев, другие — в дом. Пули выбивали стекла, вонзались в стены, разбивали домашнюю утварь.
— Внимание, ребята! — прохрипел Гордый. — Готовь гранаты!
Вторую атаку отбивали неистово, ошеломленные грохотом, возбужденные запахом пороха. Жандармы попытались использовать свое численное превосходство. С ходу открыли непрерывный огонь из ручных пулеметов и автоматов. Им в ответ пулемет Виктора залился быстрыми очередями, из окон полетели гранаты. Немцы отступили. Виктор был тяжело ранен в живот, рядом с ним лежал Васька…
Жандармы скапливались в молодом лесу, на взгорке со стороны деревни, возле ручья. Пулеметные очереди оставляли на стенах дома свои ужасные метки. Партизан становилось все меньше и меньше. Раненых переносили в глубокий подвал, убитых складывали возле стен.
Юзеф осторожно выглянул из-за подоконника, превращенного пулями в щепу.
— Что там? — спросил Гордый.
— Ничего не видно. Хорошо укрылись.
— Как у тебя с патронами?
— Мало. — Юзеф пошарил в вещмешке. — Текут как вода.
— Экономь, — сказал Гордый только для того, чтобы не молчать. Он, как и Юзеф, хорошо понимал, что стрелять необходимо, хотя боеприпасов у них почти не осталось. Еще немного — и останутся только приклады.
В комнату протиснулся человек в форме железнодорожника с небольшим пистолетом в руке. Наверное, это был один из представителей округа. Значит, настала последняя минута, та минута, когда в бой вступают все.
— Что я должен делать? — спросил он с некоторой беспомощностью в голосе.
— Ждать, — выдавил Гордый. — Пригнитесь! — тут же закричал он на стоявшего неподвижно железнодорожника.
Пулеметы немного затихли. И тут Юзеф услышал гул моторов тяжелых машин. Он слегка приподнялся, глянул в щель. Над большаком клубилась пыль. Подвозят боеприпасы? Минуту спустя между кустами увидел темный плоский силуэт. Бронеавтомобиль… Он тяжело сел на пол, повернул голову к Гордому:
— Броневики.
— Сволочи! — Командир отделения сплюнул, щелкнул затвором пулемета. — А у нас нет гранат.
— Что будем делать? — спросил представитель округа.
— Подыхать! — И Гордый с яростью поставил пулемет на подоконник. Рубанул очередью, затем другой.
Юзефу не раз приходилось слышать о последнем, предназначенном для себя патроне. У него в кармане их было несколько, но хватит ли силы духа, чтобы выстрелить себе в рот?.. Он прислонился к стене. Бронемашины заходили к дому с фронта, он слышал тяжелый гул моторов и думал, что через минуту их расстреляют. А его рука почему-то не тянулась к карману… Будет ждать до тех пор, пока в комнате не застучат кованые сапоги.
Сеновал горел уже давно. Сначала дым уносило в сторону леса, но вот направление ветра внезапно изменилось, клубы дыма окутали дворик и хлев. И тогда в дом пробрался Янек. Лицо черное, сам грязный, без рубашки.
— Все в кухню! — крикнул он. — Идем на прорыв.
— Какова обстановка? — спросил железнодорожник.
— Половина людей не в состоянии вести бой, кончаются боеприпасы.
Он мог не продолжать: каждый понимал, что это означало. Анатоль собирал людей в кухне. Дверь в сени была широко открыта, виднелись полуразрушенная изгородь, колодец и деревья… Юзеф взглядом пересчитал присутствовавших. Тринадцать из отряда и двое из округа. А утром их было почти сорок.
— Что будем делать с ранеными? — внезапно спросил железнодорожник.
— Останутся здесь! — раздраженно бросил Янек.
— Останутся?!
Янек повернул к нему искривленное гримасой лицо. Казалось, он собирался ударить железнодорожника.
— У тебя есть другой выход? — прохрипел он. — Есть?! — И, видя, что железнодорожник молчит, добавил уже спокойнее: — Сам видишь. Что мне остается делать?..
Пять патронов к маузеру. Земба не спеша достал и подготовил последние гранаты. Гордый поднял
