рядом. Ласковые руки и губы открыли ей удивительный и прекрасный мир любви и сказочного наслаждения, путешествие в который она совершила впервые. И закончилось это путешествие не безумным и всесокрушающим оргазмом, а настолько теплым и удивительно светлым ощущением, что Дженнин поняла: вот оно! И улыбнулась.
Вики, склонившись над ней, пытливо заглянула ей в глаза.
— Как ты, Джен?
— Чудесно, — выдохнула Дженнин.
— Ты не жалеешь?
— Нет. Едва ли не впервые в жизни я насладилась любовью, после которой не возникло чувство ненависти. Представляешь, что ты со мной сотворила?
Вики покачала головой:
— Ты только что доказала мне, что Дженнин Грей способна любить, не перевоплощаясь в миссис Грин. Я очень рада, Джен. Я надеялась, что все будет именно так.
Дженнин откинулась на подушки.
— Скажи, Вики, ты знала, что у нас этим закончится?
— Нет, — улыбнулась Вики.
— И ты не сожалеешь об этом?
— Ни капельки.
— Тогда почему ты такая грустная?
— Так просто, — сказала Вики и отвернулась.
Дженнин притянула ее к себе и нежно поцеловала в губы.
— Прошу тебя, скажи. В чем дело?
Вики вздохнула и заговорила:
— Понимаешь, Дженнин, возможно, тебе и покажется, что ты нашла ответ, но это не так. Точнее, не совсем так.
На самом деле все гораздо сложнее, чем ты думаешь. Возможно, ты просто боишься сама заглянуть в себя. Словом, тебе все равно понадобится помощь; того, что я могу тебе дать, недостаточно.
Дженнин не ответила.
— Ты согласна? — спросила Вики. — Ты пойдешь к врачу?
— Если ты останешься со мной.
Вики обняла ее и поцеловала.
— Да, Джен, я останусь с тобой.
Глава 35
Положив телефонную трубку, Эшли посмотрела на стену. Ее взгляд остановился на картине, подаренной тремя ее подругами. «Маленький пустячок для украшения твоего нового пристанища» — так выразилась о нем Элламария.
Вскрыв упаковку и обнаружив внутри изумительную репродукцию картины Клода Моне, Эшли не смогла сдержать слез умиления. Господи, как ей недоставало ее подруг!
Покосившись на Кита, она вздохнула — его лицо было по-прежнему искажено гневом.
— Это Конрад, — пояснила она, мотнув головой в сторону телефона. — Мы должны в восемь утра встретиться у него в кабинете перед поездкой к Дэвиду Берджессу.
— Понятно, — процедил Кит. — Стоит только боссу свистнуть, и Эшли несется со всех ног.
— Но он ведь и в самом деле мой начальник, — сказала Эшли. Ей уже не терпелось остаться одной. День выдался на редкость утомительный, а Кит все еще не собирался возвращаться к себе в отель.
— Только начальник, Эшли? Или уже нет?
— Я даже не хочу отвечать тебе.
— И теперь так будет всегда, да? — продолжил Кит. — Стоит ему свистнуть, и ты помчишься к нему на всех парах? Учти, Эшли, если это так, то ты совершаешь большую ошибку. Ты хоть подумала об Алексе? Какую жизнь ты ему уготовила? Предупреждаю: не вздумай даже мечтать о том, чтобы забрать его из школы и перевезти сюда. Поняла?
— Между прочим, мне решать, где ему учиться! — запальчиво возразила Эшли, не зная, как побыстрее закончить этот разговор. — Или ты забыл о решении суда?
— Не забыл, но сделаю все возможное, чтобы его изменить, — процедил Кит. — Уж будь уверена.
Эшли слегка побледнела.
— Послушай, если все пойдет по намеченному плану, то мне здесь работать еще лет пять, а то и больше. Я не хочу, чтобы мальчик рос без матери.
— Какая же ты все-таки эгоистка! — покачал головой Кит. — Значит, без отца ему расти можно, да?
— Ты ведь всегда можешь с ним видеться, сам знаешь.
— Вообще-то Нью-Йорк — это не Вест-Энд, — усмехнулся Кит.
— Мы с ним сами будем прилетать, — напомнила Эшли. — Навещать бабушку и дедушку.
— Господи, Эшли, ну почему ты никогда не думаешь обо мне?
— Не кричи, Кит, разбудишь Алекса.
— Эшли, но ведь он англичанин! Он родился и вырос в Англии. Неужели тебе безразлично, что станется с ним здесь?
— Ну конечно, небезразлично, хотя я не придаю этому большого значения. Главное, чтобы он был здесь. Со мной.
— С тобой! — выкрикнул Кит. — Да ты только и думаешь что о работе и своем паршивом агентстве! У тебя и времени-то на него не остается!
— Не правда!
— Вот как? И сколько же времени ты можешь ему уделять? Какой-то жалкий час вечером раз или два в неделю, если не задерживаешься на работе? А по ночам, когда ты шляешься где-то со своим Конрадом Фрезером, ты тоже думаешь об Алексе?
— Ни с каким Конрадом Фрезером я, как ты выразился, по ночам не шляюсь. Это случилось один- единственный раз, в прошлый четверг, в связи с совершенно официальным мероприятием.
— А как насчет бейсбольных матчей, на которые твой драгоценный Конрад таскает вас с Алексом? — прошипел Кит. — Моего сына и мою жену!
— Я не твоя жена, — возразила Эшли.
— Вот как? — ощетинился Кит. — А почему тогда ты до сих пор носишь мое обручальное кольцо?
Эшли кинула взгляд на свою левую руку. Она и сама толком не знала, почему продолжала носить кольцо. Возможно, ради Алекса. Только теперь она поняла, насколько это нелепо: какая разница, носит она кольцо или нет? Осознав это, Эшли молча сняла кольцо с пальца и протянула Киту.
— Спасибо, — криво усмехнулся тот. — Можешь оставить его себе. Или ты освобождаешь место для подарка от Конрада Фрезера?
Глаза Эшли засверкали.
— Замолчи, Кит, прошу тебя!
— Крепкий оказался орешек этот Фрезер, да? — не унимался Кит. — Даже тебе не по зубам. По сравнению с ним Джулиан — жалкий провинциал.
— Господи, да сколько же надо тебе повторять: между мной и Конрадом никогда ничего не было и не будет!
— Ага, значит, он по чистой случайности нагрянул к нам на уик-энд и увез Алекса кататься верхом?
— Кит, прекрати! — Эшли не собиралась больше с ним пререкаться. Обсуждать будущее Алекса и его грядущий переезд в Нью-Йорк было неизбежно, но вот беседовать с бывшим мужем о Конраде Фрезере она не собиралась. Как, впрочем, и с кем-либо еще.
— В общем, так, Эшли, — отчеканил Кит. — Заруби себе на носу: Алекс сюда не приедет и в Нью-Йорке жить не будет. Это мое последнее слово.
— Твое — возможно. Кит, — твердо сказала Эшли. — Но не мое.
— Я подам в суд, чтобы тебя лишили родительских прав, — заявил Кит. — С такой матерью мальчик оставаться не может.
— Не говори глупости. Кит, — поморщилась Эшли.
