Абби прищурилась, посмотрела на Сару и заметила в ее глазах слезы. Как и в глазах Майкла. Ей снилось, что он был здесь.
– Что служилось? – спросила она. Сара отвела глаза.
– Я схожу за доктором. Лежите спокойно, – прошептала она и ушла.
Абби пыталась сосредоточиться, разглядывая балдахин у себя над Головой. Она помнила, что одевалась, думая о том, как идут аметистовые сережки к ее платью. Это.воспоминание почему-то заставило ее содрогнуться.
– Леди Дарфилд, как чудесно, что вы наконец открыли свои фиалковые глаза! – загремел чей-то голос, и она увидела склонившееся над ней худое улыбающееся лицо и очки. Она сразу узнала доктора Стивенса. – Ну и напугали же вы нас, мадам! Видите мой палец? А, очень хорошо. Теперь следите за ним глазами, пожалуйста. – Он поводил пальцем у нее перед глазами, Абби поморщилась: даже легкое движение глаз вызывало боль.
– Замечательно! Наберитесь терпения. Время лечит. Сейчас примете опий, и вам станет легче. – Он осторожно ощупал ее, и когда нажал на бок, Абби ахнула и зажмурилась от невыносимой боли. – Тяжелая рана. Видимо, очень глубокая, поэтому медленно заживает. К. счастью, переломов нет. Я знаю, что от опия болит голова. Вы заметили?
– Рана? – испуганно спросила Абби. Доктор снова склонился над ней, поправил очки, – Как вас зовут?
– Абби. – Конечно, она помнит свое имя.
– Вы знаете, где находитесь?
– В Блессинг-Парке, – едва слышно ответила она.
– Правильно. Помните, как вас ранили?
Абби нахмурилась и покачала головой. Она помцила только, как одевалась. Больше ничего.
– Вас ударили саблей, – как бы между прочим сказал доктор.
Ударили саблей? Что он говорит?
– Не может быть, – тихо возразила Абби.
– Вы помните, что произошло в то утро? – снова спросил он.
В какое утро? Последнее, что Абби помнила, – это как стояла в своей туалетной комнате.
– Я одевалась… – Голос ее замер.
Врач нахмурился.
– Леди Дарфилд, вы получили серьезное ранение и долго не сможете вставать с постели. Сара, принесите чашку чая, – распорядился он.
Серьезное ранение? Абби была изумлена. – Какое ранение? – с трудом произнесла она и тут же охнула от прикосновения его пальцев к ране под грудью.
– А теперь отдыхайте, – сказал доктор, закончив осмотр. Краем глаза Абби видела, как Сара положила в чай опий. Абби трудно было глотать, но доктор настоял, чтобы она выпила чай.
– Она очень слаба. Когда в следующий раз проснется, дайте ей немного бульона, – велел Стивенс.
Опий подействовал быстро, и глаза у нее стали слипаться. Она слаба, это плохо для ребенка, засыпая, подумала Абби.
Ребенок. Абби заставила себя открыть глаза.
– Мой ребенок? – Сара и доктор переглянулись. – Мой ребенок! – Сара отвернулась со слезами на глазах, а доктор взял Абби за руку.
– Ну-ну, не расстраивайтесь. Срок был совсем небольшой. У вас еще будет масса возможностей родить детей… – Больше Абби ничего не слышала, она почти не поняла, что он имел в виду.
Она потеряла ребенка. Горячие слезы потекли по щекам, боль в груди почти заглушила боль в боку. Абби старалась не закрывать глаза, боролась со сном, но опий взял свое, и она постепенно впадала в забытье.
Доктор Стивенс подождал, пока Абби заснет, и со вздохом повернулся к Саре, которая вытирала слезы.
– Соберись с силами, девушка. Позаботься о том, чтобы она немного поела. Она крайне слаба.
Прежде чем выйти из комнаты, доктор снова посмотрел на Абби.
– Я хотел немного повременить с этим печальным известием, – сказал он, пожав плечами, и вышел. Быстро прошел по коридору, спустился по мраморной лестнице и направился к кабинету маркиза. Постучал в дверь и, не дожидаясь приглашения, вошел.
Майкл сидел за письменным столом в измятой сорочке, расстегнутой у ворота и не заправленной в брюки. Его волосы были в беспорядке, а на подбородке и ввалившихся щеках появилась колючая щетина. Лицо вытянулось, под запавшими глазами легли темные тени. Давали себя знать бессонные ночи. Увидев доктора, Майкл поднялся ему навстречу.
Доктор нахмурился.
– Не знаю, кто больше нуждается в моей помощи, вы или ваша жена, – сухо произнес.он, направляясь к буфету.
– Как она? – спросил Майкл, пропустив его замечание мимо ушей.
– Очень слаба, но мыслит ясно. Жар спал, однако меня все еще беспокоит инфекция. Похоже, она не помнит, что с ней случилось. Налицо признаки частичной амнезии в результате травмы.
– Надеюсь, со временем она, вспомнит?, – с тревогой спросил Майкл. Доктор Стивенс в раздумье покачал головой.
– Трудно сказать. Быть может, и вспомнит. Я дал ей опия, чтобы снять боль. Пусть спит. Сон и хорошее питание ей просто необходимы. Пусть пьет бульон. Даже через силу. – Доктор Стивенс, держа в руке рюмку с бренди, смотрел на Майкла. – Должен сказать, я доволен. Ей удалось избежать еще больших страданий, учитывая лихорадку и серьезность раны. Не говоря уже о потере ребенка.
Майкл кивнул и со вздохом запустил пальцы в волосы.
– Если вы не поспите, последствия будут печальными, могу вас заверить. – Майкл нетерпеливо взглянул на него. – Ваша жена никуда не денется, сэр, нынче утром ее шансы на выздоровление значительно выросли. Ей понадобятся ваши силы, а в таком состоянии вы ничем ей не поможете, черт возьми. Вам тоже выписать опия?
– Мне не нужен ваш чертов опий, Джозеф, – заявил Майкл.
– И виски пейте поменьше. Когда вы ели в последний раз? – спросил доктор Стивенс.
– Два дня назад, – ответил за Майкла появившийся в дверях Джоунз. Неслышно пройдя по обюссонскому ковру, он поставил на стол серебряный поднос.
– Съешьте все, что вам принесли, Дарфилд, примите ванну и ложитесь спать, Абби проспит весь день и, вероятно, всю ночь. А утром можете снова заступать на вахту. – Когда, Джозеф? Когда она полностью поправится? – спросил Майкл, не обращая внимания ни на еду, ни на Джоунза.
– Сначала ей надо избавиться от угрозы инфекции. Когда полностью поправится? В лучшем случае через месяц.
– Она сможет иметь детей? – тихо спросил Майкл. – Думаю, да, Но прежде всего ей нужно восстановить Силы. Доктор Стивенс поставил рюмку и пошел к двери.
– И еще, Дарфилд. Поберегите ее от волнений. Она должна сохранять спокойствие и лежать в постели. И о себе подумайте. – Доктор указал на накрытую крышкой тарелку. – И последнее, – сказал он уже подойдя к двери. – Она знает, что потеряла ребенка. Лицо Майкла исказилось от боли. – Я хотел сам сказать ей об этом, – дрогнувшим голосом произнес Майкл, направляясь к выходящим в сад окнам.
– У меня не было выбора, она догадалась. – Доктор Стивене поправил очки. – Увидимся утром. Если – будут какие-то перемены, пошлите за мной. – Доктор ушел, а Майкл продолжал стоять у окна, глядя в сад. Джоунз кашлянул,
– Ваш ужин, милорд.
.Майкл медленно вернулся к письменному столу и тяжело опустился в кресло. Джоунз снял крышку с тарелки с говяжьим рагу и встал за спиной у Майкла. Тому ничего не оставалось, как приняться за еду. Проглотив несколько.кусочков, он почувствовал, что умирает с голоду, и молча съел все и два куска хлеба в придачу. Отодвинув пустую тарелку, Майкл ощутил страшную усталость. Доктор Стивенс прав; ему необходимо принять ванну и поспать. Последние четыре дня были для него сплошным кошмаром. Он был на