Но было еще кое-что. Когда Элиас сказал ей, что женат, она на несколько секунд почувствовала к нему глубокую ненависть.
И теперь она спрашивала себя, может быть, Енох, город братоубийцы, существовал не только в давние времена в пустыне?
Может, в своих видениях не она приблизилась к городу, а он настиг ее?
На следующее утро она проснулась и увидела, что брат накрыл для нее завтрак в маленькой кухне. Аромат кофе витал в воздухе. Самого Элиаса нигде не было видно.
За окнами висел плотный туман, который пригнал сюда, в пустыню, ветер Атлантики. Белые клубы, плотные, словно сахарная вата, снова напомнили Сендрин о ее прибытии в Свакопмунд.
Элиас вернулся домой как раз в тот момент, когда она начала мыть посуду, собравшуюся за несколько дней.
— Отлично — ты уже встала! — весело воскликнул он, войдя в дверь. — Ты не можешь себе представить, что творится в деревне. Все говорят только о тебе.
— Где ты был? — спросила она и бросила ему посудное полотенце.
Он схватил его с кривой ухмылкой.
— На рынке — по крайней мере, мы называем это так.
— Это те несколько прилавков на другой стороне деревни?
Элиас кивнул.
— Туземцы иногда достают из моря довольно интересные вещи, и большинство из них предоставляют мне право первого покупателя.
— Твоя торговля, кажется, идет успешно.
— Я доволен.
— Большинство мужчин, которых я вчера здесь видела, не выглядят способными оплатить то, что ты им предлагаешь, не говоря уже о том, что они и вовсе не горят желанием платить.
Он с грохотом поставил следующую тарелку на стопку посуды, стоящую рядом с окном кухни.
— Что касается их, то ты не права. Многие из них, пожалуй; считались бы мошенниками, если бы жили в каком-нибудь другом месте. Но в этом гнезде, в… то есть там, где каждый является мошенником… — он широко ухмыльнулся, — здесь все ладят друг с другом. За небольшим исключением.
— Ты тоже один от них? Мошенник? — резко спросила она. Он не ответил, но в его глазах заблестели искорки.
— Чем здесь, собственно говоря, люди зарабатывают себе на жизнь? — спросила она через некоторое время. — Я не видела внизу никаких обломков.
Большинство из них утром уходит дальше на север. Там обломки лежат на расстоянии тридцати- сорока метров, но это только небольшая часть того, что спрятано в глубине песка. Эти мужчины мастерски умеют обращаться с двумя вещами: раскладными ножами и лопатами.
— И они что-нибудь находят?
— Не те, которых ты видела. Как только кто-нибудь находит золото или еще что-нибудь ценное, его либо грабят другие, либо он исчезает отсюда подобру-поздорову. Большая часть решается на вторую попытку. Те, кто все еще здесь, — это проигравшие, по крайней мере сегодня. Завтра все может оказаться уже совершенно по-другому. Если в один прекрасный день кто-нибудь исчезнет, словно растворится в воздухе, это значит, что его либо кто-то убил и закопал в песке, либо он нашел что-нибудь такое, что в другом месте сделает его богатым. — Он пожал плечами. — Здесь существует не так много правил.
Она вытащила руки из воды и изучающе посмотрела на него.
— Что занесло тебя в это место?
— Мое везенье. Даже если со стороны это и выглядит по-другому.
— Что ты имеешь в виду?
— Я, вероятно, не произвожу впечатления богатого человека — но здесь другие мерки. — Он наклонился вперед и с улыбкой убрал краешком полотенца прядь у нее со лба, — Поверь мне, я уже не знаю, куда мне девать свои деньги.
— Ты хвастун или считаешь меня дурой, я права?
— Вовсе нет. С каждым караваном, который покидает нашу чудесную деревушку, меня покидает также и мешок золота, которое мое доверенное лицо в Цесфонтейне переводит на мой счет в банке.
Она недоверчиво уставилась на него.
— Каждые две недели полный мешок золота?
— Маленький, — поправил он, улыбаясь.
— Но если у мужчин, которые здесь живут, нет денег, как тогда…
— Не у них, — перебил он, — у археологов.
— Каких археологов?
— В нескольких часах пути отсюда в южном направлении производятся раскопки. В таких масштабах, что ты даже не можешь себе представить, — его интонации стали торжествующими. — Как ты думаешь, кто же снабжает всех этих людей продуктами и всем остальным?
Она несколько секунд с сомнением смотрела на него.
— Отсюда? — спросила она, все еще не в состоянии поверить ему окончательно.
Элиас покачал головой, но по-прежнему его голос звучал как у игрока в покер, который разыгрывает один козырь за другим.
— Там, внизу, живут сотни людей. Мой магазин слишком маленький, чтобы снабжать их всех. Я сотрудничаю с поставщиками, которые доставляют из Цесфонтейна все необходимое. Все заказы и все проплаты проходят через меня. Господа ученые доверяют мне. И поверь мне, Сендрин, не так-то легко найти здесь кого-то, кому можно доверять.
Она кивнула ему, признавая его достоинства.
— Ты — гораздо лучший торговый агент, чем я думала.
— Теперь ты понимаешь, почему я здесь? Юго-Запад может быть раем для деловых людей — если только знать, как нужно вести дела.
— Эти археологи… Ты знаешь, над чем они работают?
— Они перекопали уже полпустыни. По сути своей они ничем не отличаются от любого другого паршивого искателя сокровищ здесь, в деревне, — они ищут обломки и то, что среди них погребено, — он вытер последнюю чашку и поставил ее к другим. — Такова, по крайней мере, официальная версия.
— А неофициальная?
Элиас понизил голос, будто опасался возможных шпионов за окном.
— Эти люди ищут не просто какой-нибудь корабль, а совершенно определенный. Египетскую галеру, которая, предположительно, потерпела крушение во время первого путешествия вокруг Африки. И это случилось прямо здесь, на побережье. Она была полностью загружена золотом, предназначавшимся для фараона.
Сендрин прислонилась к стене кухни.
— Финикийская, — выдавила она с трудом.
— Прости?
— Это была финикийская галера, а не египетская.
— Ты знаешь об этом? — поразился он.
Она попыталась ответить как можно равнодушнее.
— Я читала об этом.
Весьма озадаченный, он хотел поймать ее взгляд, но она не смотрела на него.
— В любом случае, — продолжил он свой рассказ, — они убеждены, что ищут в нужном месте. Они искали уже во многих других местах, но здесь — так они утверждают — им улыбнется удача. Селкирк уверен в успехе.
—
Он подошел к ней, сморщив лоб, с явной озабоченностью во взгляде.
— Сендрин, что с тобой? Ты о чем-то умалчиваешь?
— Ты только что сказал — Селкирк?
