— Я, наверное, просто сильно ударилась, — сказала она, подозрительно глядя на него.
— Ну конечно, — ответил он. Потом поднял тяжелое кресло и осторожно уселся в него, положив на всякий случай руки на стол. — Кресло мое, кажется, не пострадало.
Кресло, может, и не пострадало, подумала Морея, но вот она-то уже никогда не вернется в прежнее свое состояние.
— Это кресло, — ядовито заметила она, — пострадало лет десять назад. А может, и все двадцать.
— Но ты не можешь не согласиться, что оно вносит элемент оригинальности в мой кабинет. Именно к этому стремятся самые дорогие декораторы, не так ли? Так что ты говорила перед тем, как попытаться сломать его?
Он намекает, будто бы я нарочно подстроила эту сцену с падением, раздраженно подумала Морея. Но, понимая, что Ридж провоцирует ее, решила не поддаваться.
— Я забыла, — ответила она, осторожно присаживаясь на самый краешек кресла. Морея уже не доверяла ничему в этом кабинете, что имело ноги.
Включая Риджа. Он явно наслаждался ситуацией, когда она лежала в его объятьях, и вовсе не спешил поднимать ее.
А сейчас и не думает застегивать рубашку, и ей так трудно не смотреть на его загорелую грудь.
— Зато я не забыл, — сказал Ридж. — Ты поздравляла меня, и мне понравилось, как именно ты выражала свою благодарность. Ну а теперь я считаю, что все-таки выиграл ужин.
— Я ничего тебе не проигрывала. Но поскольку я уверена, что ты будешь дуться и пилить меня...
— Я никогда не дуюсь и никого не пилю.
— ... а возможно, и предъявишь мне юридически обоснованную претензию, обвинив в том, что я уклоняюсь...
Ридж одобрительно кивнул.
— Наконец-то поняла. Это мне больше подходит. Между нами была устная договоренность, и ты обязана...
— Никакой договоренности не было, но я угощу тебя ужином. Куда ты предпочитаешь пойти?
— В “Башню”.
— Но это же мой любимый... — начала Морея. Странно. Почему ей не хочется идти с Риджем в “Башню”? Он ведь мог бы настаивать на каком-нибудь кабаке, где ей совсем бы не понравилось.
— В “Башню” или к Эмилио, — добавил он. — Там не такая атмосфера, но бургеры и бифштексы отличные.
— Я никогда о нем не слышала.
— Правда? Хотя, конечно, Эмилио в “Фениксе”, но...
— Тогда в “Башню”, — сказала Морея. — Потому что вечером я должна буду заехать в больницу, и от “Башни” мне ближе добираться.
Ридж нахмурился:
— А зачем в больницу? Полагаешь, будут проблемы с желудком?
— После ужина в “Башне”? Думай, что говоришь.
Она отвела глаза, пока он застегивал рубашку, опускал рукава и вставлял запонки. Каждое движение было точным, но при этом каким-то сексуальным. Морея понимала, что его пальцы безотчетно разглаживают ткань, но от этих движений у нее по коже пробежала дрожь, как будто бы он гладил ее, вызывая воспоминание о том, как она лежала на нем всем телом.
Какая же ты идиотка, сказала она про себя. Ведь все произошло совершенно случайно.
— Как хорошо, что галстук скрывает то место, где ты порвала рубашку, — произнес в это время Ридж. — Тебе должно быть стыдно, Морея. — Он набросил пиджак на одно плечо и открыл дверь кабинета. Секретарь уже ушла, свет был потушен. — Понятно, почему Мэриэн ушла, не попрощавшись с нами: она побоялась зайти в кабинет еще раз и увидеть продолжение.
Морея притворилась, что не слышит.
Солнце опускалось за горизонт, окрашивая далекие горы в пурпурный цвет. Пока они направлялись к ресторану, были видны только отблески заходящего солнца, но сверху, с “Башни”, зрелище обещало быть захватывающим.
Если только, подумала Морея, им не придется слишком долго ждать свободного столика.
Уже из холла ресторана, пока они поджидали метрдотеля, Морея пыталась разглядеть панораму света и тени на фоне гор. Окно загораживали стойка бара и полдюжины посетителей, уже получивших места за столиками.
Вытянув шею, она бросила взгляд в сторону окна и замерла.
— В чем дело? — спросил ее Ридж.
— Мне показалось, что я вижу Мэдисонов.
— Кэти и Билла?
Морея кивнула, но как раз в этот момент к ним подошел улыбающийся метрдотель.
— Мисс Лэндон, у меня освободился замечательный столик на двоих. Или вы ждете друзей?
— Нет, мы ужинаем вдвоем, — поспешно ответил Ридж. — У нас сегодня особенный вечер, поэтому мы хотели бы, чтобы нам никто не мешал... Дьявольщина, Морея, это действительно особенный вечер, потому что я здесь впервые. И нечего наступать мне на ногу.
— Разве я наступила? — отозвалась она. — О, извини, пожалуйста. В следующий раз я постараюсь сделать это более незаметно.
Метрдотель с удивленным лицом выслушал эту беседу и повел их к столику у окна с видом на плато.
— Черт побери, — не удержалась Морея. — Заката мы вообще не увидим.
— Ну и ладно, по крайней мере солнце не будет бить в глаза. А где ты разглядела Мэдисонов?
— Прямо перед собой. Но наверное, я ошиблась.
— Может быть, ведь ты постоянно о них думаешь, хотя они вполне могли прийти сюда поговорить.
— Почему?
— Потому что в таком месте нельзя кричать друг на друга.
Морея задумалась.
— Наверное, ты прав. Можно советовать разводящимся приходить сюда. Но мне трудно себе представить, чтобы Мэдисоны смогли договориться. — Она заглянула в меню, потом посмотрела на Риджа. — А ты правда никогда здесь не был? Еще когда мы с тобой поспорили, ты сказал, что уже выбрал ресторан. Говорил что-то об огромных бифштексах, и я поняла, что ты их здесь уже пробовал.
— А мне показалось, ты отрицала, будто мы с тобой поспорили.
— Мы не спорили, но...
— Тогда этот ужин не в счет. Я назову свое любимое место, когда ты решишь все-таки выполнить свои обязательства.
Она возмущенно посмотрела на него.
— Большей ерунды я в жизни не слышала. Ну ладно, Колтрейн. Мы уже здесь. Поужинаем, и я заплачу по счету. Но разговаривать с тобой я не обязана.
Ридж, казалось, не обратил никакого внимания на ее слова. Он тоже просмотрел меню, отложил его в сторону и начал рассказывать ей случай, недавно происшедший в суде.
Спустя пару минут Морея растаяла. Он на самом деле оказался очень интересным рассказчиком, история действительно была забавная. И вообще, зачем портить себе пищеварение плохим настроением?
За аперитивом они рассуждали об искусстве, о драме. Потом перешли на политику. И только за десертом она заговорила об отце.
— Я понимаю, ты не можешь в подробностях рассказать мне о том, что собираешься предпринять, — сказала она.
— Я не смог бы, даже если бы захотел, — ответил Ридж. — Потому что и сам еще не знаю.
Морея кивнула.
