Ты мне все твердил: «Иди к Марко Поло и Ашиме». И я обещал тебе это выполнить. Ну подожди еще немного. Завтра я пойду к ним. Непременно пойду…»
За мулом с лошадью хорошо ухаживали на конюшне постоялого двора. Фань простился с ними так, словно не собирался вернуться. Но втайне он надеялся, что не сумеет найти дом или что там никого не окажется. Однако надежды его, увы, не сбылись. Ему открыл Ян и с недоверием стал разглядывать этого хорошо одетого господина.
Фань выпрямился, придал своему лицу торжественное выражение и сказал:
— Не гляди на меня так, а беги поскорее к своим господам и скажи им, что Фань Гунн-ду желает их видеть. Что ты стоишь? Ноги у тебя, что ли, отнялись?
— Я не могу вас впустить. — ответил Ян, — Господин наш еще не вернулся в Ханбалык.
Тут Фань Гунн-ду рассердился. Он забыл, как трудно ему было решиться прийти сюда. Подумать только, этот слуга позволяет себе не впускать его, господина Фань Гунн-ду!
— Послушай, друг, ты немедленно отправишься к своей госпоже и скажешь ей, что Фань Гунн-ду желает ее видеть. Разве твою госпожу не зовут Ашимой?.. Вот видишь, я все знаю. Скажи ей, что я старый друг Матео, и тогда тебе придется бежать, чтобы поскорее впустить меня в дом, вот увидишь.
Когда Ян ушел, Фань еще раз ощупью проверил, на месте ли мешочек с рубинами и те два самых красивых камня, которые он отложил для Ашимы. Он скажет ей с печальным видом: «Эти два камня вам велел передать мой друг Матео. Только они и были при нем. «Отдай их Ашиме», — сказал он мне. Я потратил все свои деньги, чтобы поставить ему надгробный памятник».
Фань столько раз повторял про себя эти слова, что сам почти в них поверил. Он огляделся вокруг, но во дворе не было домашней птицы, ничто его не искушало. На каменном постаменте стоял бассейн с золотыми рыбками.
Вскоре Ян вернулся.
— Госпожа ожидает вас, — сказал он.
— Ну вот видишь, дружок, разве я тебе не говорил? Проводи меня.
Ян, улыбнувшись, пошел вперед.
Ашима с радостным волнением ожидала посетителя, который обещал сообщить что-то о Матео.
Утром прибыл гонец из Шанду с письмом от Марко Поло, который сообщал, что все кончилось хорошо и что он сам уже на пути в Ханбалык.
Это был счастливый день.
— Садитесь, незнакомец, — сказала Ашима, указав ему место у стола; однако у нее не хватило терпения дождаться, пока он сядет. — Как я рада, что вы пришли именно сегодня! — воскликнула она. — Говорите скорее, как поживает Матео! Прости те меня, но мне не терпится узнать о нем…
Фань глядел на Ашиму с открытым ртом. Все получилось совсем иначе, чем он себе представлял. В ее ясных глазах вспыхивали беспокойные огоньки. Она поразила его своей красотой. В иссиня-черных, блестящих волосах поблескивали две бирюзовые заколки.
Фань опустил глаза. Он не вынес ее вопросительного взгляда.
По ее лицу пробежал испуг.
— Почему вы молчите? — спросила она нетерпеливо, «Цветок лотоса, — с печалью подумал Фань. — Как мне тебе это сказать?»
— Меня зовут Фань Гунн-ду, — начал он беззвучным голосом. — Я был другом Матео… Его лучшим другом… «Передай от меня привет Марко Поло и Ашиме…»
Фань был не в силах дольше глядеть на расширившиеся от ужаса глаза девушки. Он опустил голову на руки. Голос Ашимы донесся до него словно издалека.
— Скажите мне, что случилось! — крикнула она в отчаянии. — Где Матео? Вы должны мне всё сказать!..
Исполненный внезапной решимости, Фань встал. Ему казалось, что Матео смотрит на него своими большими, добрыми глазами. Он вынул деньги, мешок с рубинами и положил всё перед девушкой:
— Он умер под большим парусом. Он был счастлив, что ему довелось умереть на воде. Умирая, он улыбался… «Ашима получит все, что мне принадлежит, — сказал он. — Деньги, рубины, все… Останься с ней и с Марко. Я этого хочу». Он так сказал. И вот я пришел. Я выкопал ему могилу. Над самой рекой. Там он и покоится.
Ашима не плакала. Мысли ее обратились к прошлому. Великан чужеземец появился в ее жизни ветреным весенним днем. Какая-то женщина сунула ей в то утро кусок хлеба. А ночью Ашима снова была посажена на цепь, как собака. Наутро пришел Матео и взял ее за руку: «Пошли, доченька. Я куплю тебе шелковый халат. Тебе нечего больше бояться, ведь с тобой капитан Матео. Никто тебя не посмеет обидеть». И она впервые произнесла его имя: «Матео».
Во власти этих далеких воспоминаний Ашима прошептала:
— Расскажите мне все, как было.
Фань рассказал, как, стоя у позорного столба, он впервые увидел Матео, как они ели «курицу нищих» и пили «благоухающий снег», как они вместе странствовали, пока болезнь не свалила Матео. Он рассказал ей все.
И, пока Фань рассказывал, она видела перед собой Матео и слышала, как он озабоченно говорит: «Становится прохладно, доченька. Мы уже давно сидим».
Это было в тот вечер, когда Марко сказал ей: «Я отвезу тебя в Куньмин, Ашима… Мы поедем вместе — Матео, ты и я».
«Матео умер, — думала Ашима. — Я должна это сказать Марко».
Фань уже давно молчал. Девушка с отсутствующим видом глядела куда-то мимо него. На столе лежали рубины и деньги.
— Ты думал, Фань тебя обманет, Матео? — неслышно спросил он. — Фань сделал все, как ты хотел. Теперь ты можешь спать спокойно. И я обрел покой, ты же видишь, брат… Целая куча денег…
Он прикоснулся рукой к деньгам, поиграл ими и быстро засунул себе за пояс.
«Я их потом отдам», — решил он про себя.
Фань долго ждал, не заговорит ли Ашима. Губы ее были полуоткрыты. Лицо исказилось от немого горя.
И тогда Фань Гунн-ду тихо проговорил:
— Если вы хотите, я останусь с вами.
— Я должна это сказать Марко, — повторила Ашима, не понимая смысла слов Фаня. — Он скоро вернется… Я должна это сказать Марко!.. — крикнула она и закрыла лицо руками.
Фань вышел из комнаты.
— Она теперь плачет, — сказал он Яну. — Я не могу на это смотреть, поэтому я вышел. Если ты слуга в этом доме, то скоро со мной познакомишься. На столе лежит мешок с рубинами. Смотри не прикасайся к нему!
ВАЙ ВАН СИНЬ
Старик резчик сидел в тени пальмы. Его узкое морщинистое лицо еще больше удлинялось серенькой, жидкой бородкой. Тонкие, гибкие руки старика покоились на столе, где лежало множество резцов и маленький прямоугольный брусок, вырезанный из сухого корня. Вокруг повсюду валялась стружка. Мастерская была расположена на самой окраине Янчжоу, у водоема, который шагов на сто ниже соединялся с императорским каналом.
Солнце палило вовсю, но погода была ветреная. Подняв все паруса, нескончаемой чередой неслись на юг джонки. Их проходило здесь ежедневно больше пяти тысяч. Одни везли грузы с юга в ненасытный Ханбалык, ко двору великого хана, другие, порожние, отправлялись назад, чтобы вскоре вернуться в столицу с новыми грузами.
На полях, разделенных на небольшие участки канавами с водой, работали крестьяне. По мощеной дороге, проложенной вдоль императорского канала, ехали повозки.
