Эти воспоминания порой рождали у Марко мрачное предчувствие. Оно возникало у него внезапно — то в дороге, когда он скакал, окруженный телохранителями, то на шумном, кишащем людьми базаре. Хубилай-хан назначил его наместником, оказав ему самую высокую честь, какой когда-либо удостаивался в его империи европеец, и все же тоска по родине давала себя знать.
Год назад Ашима приняла христианство и вступила в брак с Марко Поло. Тихо, в уединении отпраздновали они свадьбу, о которой Николо и Маффео Поло ничего не знали. Марко с тревогой думал об отце и дяде. Уже больше двух лет были они в пути и все это время не подавали о себе вестей.
Ветер надувал паруса и гнал на юг большие джонки. Бронзовые от загара лодочники в живописных лохмотьях стояли на палубе или сидели в тени, под навесом, мысленно благодаря ветер, который работал за них. Но на встречных джонках, тех, что шли на север, гребцы, затянув хриплыми голосами песню, в такт мелодии опускали в воду длинные весла и всем телом наваливались на них.
Рядом с Марко Поло скакал носильщик Ян. Но он уже не был носильщиком. На поясе у него висел меч, а за плечом — лук, изогнутый в форме летящего дикого гуся. В его колчане было десять красных стрел. Ян стал сотником и служил у Марко Поло начальником его личной охраны. Ян не заметил Вана, своего друга из Ханбалыка. Ему неприятно было глядеть, как его соотечественники гнут спины даже перед Марко Поло. Он не увидел Вана, кузнеца из Ханбалыка, и поэтому не вспомнил о том, как к ним ночью приходил безымянный посланец.
Когда Марко Поло и сотник проскакали мимо Вана, кузнец поднял голову и смерил их недобрым взглядом. Он тоже не узнал Яна. Да и как мог бы он узнать в роскошно одетом всаднике с серебряным шлемом носильщика Яна.
Так Ян и Ван, встретившись после нескольких лет разлуки, не узнали друг друга, и встреча эта не оставила в их душе никакого следа.
Склоненные спины на краю дороги стали для Марко Поло привычным зрелищем. В присутственных местах, на приемах, в суде — повсюду, где он бывал, он неизменно видел эти спины. Он был наместником императора, поэтому все подданные встречали его с благоговением. И его нимало не заботило, что они с излишним усердием склоняют лбы долу. Марко радовался предстоящей встрече с Ашимой и не обратил никакого внимания на старика резчика, который, держа за руку слепого мальчика, направился к своей хижине.
— Мы скоро будем дома, милостивый господин.
— Да, скоро, — отозвался Марко.
Дом наместника был расположен посреди города и окружен большим садом. В ветвях высоких деревьев журавли свили себе гнезда. У пруда с лотосами возвышался изящный павильон. Ашима стояла у балюстрады и кормила золотых рыбок.
— Простите, но мне надо уйти, — сказала Ю. — Фань рассердится, если я не явлюсь к нему вовремя.
— Иди, Ю, — с улыбкой ответила Ашима.
Ю, разочарованная тем, что ее так легко отпустили, нехотя простилась с госпожой.
В доме венецианца Фань стал грозой прислуги, которая была отдана под его начало.
С Ю он обращался особенно строго.
Едва войдя в дом, Марко Поло вызвал к себе Фаня.
— Где госпожа?
— В саду, милостивый господин. Вас ожидают два господина. Они прибыли, сюда три дня назад, — сказал Фань, и его хитрые глаза замигали, а лицо приняло необычайно таинственное выражение.
— Два господина? — с удивлением переспросил Марко Поло. — Здесь? В моем доме?
— Да, вас ожидают господа Николо и Маффео Поло, — торжественно объявил Фань Гунн-ду.
Марко поглядел на Фаня с радостным изумлением. «Так вот, значит, они прибыли, — думал он. — Наконец-то!» Он часто вспоминал своих стариков, особенно после смерти Матео, и у него сжималось сердце при мысли, что они могут не вернуться из опасного путешествия на юг.
— Счастливая весть! — возбужденно воскликнул он.
Но он тут же подумал об Ашиме, и к охватившей его радости примешалось опасение: как отнесутся отец и дядя к его женитьбе? Но опасение тут же рассеялось, ибо слишком велика была его радость и вера в правильность своего поступка.
Первым в комнату вошел отец. Он держался прямо, как обычно, и его узкое лицо казалось строгим. Видно было, что он старался скрыть охватившее его радостное волнение. Отец и сын сделали несколько шагов навстречу друг другу и обнялись. Оня были одинакового роста, и вообще их сходство поражало. Марко подумал: «Он такой же, какой был…» Николо подумал: «Мой сын!..»
«Он точно такой же, как был», — снова подумал Марко и улыбнулся.
Ашима незаметно вышла из комнаты, она не хотела мешать этой первой встрече.
Мужчины сели к столу. Марко Поло приказал Фаню не беспокоить его даже по самым неотложным и важным делам.
Николо и Маффео Поло рассказали ему о своем путешествии по Индийскому морю. На обратном пути они побывали у Хубилай-хана и поведали ему обо всем виданном. Удивительные приключения отца и дяди все больше захватывали Марко. Сперва Николо Поло говорил деловито, но когда дошел до посещения больших и богатых островов Индийского океана, то оживился, и рассказ его делался все более красочным, а Маффео Поло время от времени вставлял свое меткое слово.
Марко, по своему обычаю, задавал много вопросов и сразу же записывал важнейшие сведения. Он давно уже втайне мечтал побывать на островах Индийского океана, и теперь эта мечта всецело завладела им.
Взгляд Марко то и дело скользил по лицам рассказчиков. Он видел на них следы усталости, но это было естественно после такого трудного путешествия. Мучительней всего им было выносить непривычную жару. Отец заметно осунулся, морщины избороздили его лоб, а складки у рта залегли еще глубже. Маффео Поло поплатился своей шевелюрой: венчик волос с сильной проседью обрамлял теперь большую лысину. И отец и дядя почернели от загара. «За эти два года они стали старше, — подумал Марко, — но они еще далеко не старики».
Марко Поло казалось, что по возрасту он теперь к ним приблизился. Его мысли были не по годам зрелыми, а отец и дядя сохранили ту юношескую энергию, которая в свое время побудила их покинуть Венецию и отправиться в далекие страны. Они втроем составляли своего рода союз — союз, скрепленный узами родства, но еще больше — множеством вместе пережитых опасностей и приключений. И каждый из них троих чувствовал, что только смерть может расторгнуть этот союз.
Они вспомнили Матео. На пути из Ханбалыка в Янчжоу Марко с Ашимой посетили его могилу. Марко передал им рассказ о смерти Матео так, как в свое время услышал его от Фаня.
— Ах, если бы он поехал вместе с нами… — сказал Маффео Поло, которого глубоко взволновало известие о смерти друга. — А я-то думал, что он доживет до ста лет. — И в задумчивости добавил — Когда он умер, ему было столько, сколько мне теперь… Мы уже немолоды. Отцу твоему пятьдесят два, а мне — пятьдесят четыре… — Он поглядел Марко прямо в глаза. — Мы считаем, что настало время подумать о возвращении на родину.
«Почему они ничего не говорят об Ашиме?»— подумал Марко, но не дал воли своим чувствам и сделал вид, что пропустил мимо ушей предложение вернуться на родину.
— Мы теперь богаты, как короли, — сказал отец. — Маффео прав, пора подумать о возвращении домой. Хубилай-хан был очень недоволен, когда мы заговорили с ним об этом. «Разве я не осыпал вас дарами! — воскликнул он. — А теперь вы хотите меня покинуть. Зачем вам рисковать жизнью, подвергаться опасностям такого тяжелого путешествия? Если вы ищете выгоды, я дам вам столько золота, сколько вы хотите. Если вы жаждете почестей, я могу присвоить вам любое звание и назначить на самый высокий пост. Разве я не сделал вашего сына наместником? Но только оставайтесь здесь…» Трудно будет получить от Хубилай-хана согласие на возвращение в Венецию.
Марко Поло почувствовал волнение в словах отца.
— А он сидит и молчит, — заметил Маффео Поло. Манящая картина родины встала перед Марко, но после рассказа отца и дяди его еще более неудержимо влекла Индия.
— Мне не хотелось бы быть похороненным в катайской земле, — сказал Николо Поло.
