Ясуда выпустил колечко дыма.
— Вот оно что… Конечно, известно. Я пользовался постоянной поддержкой Саямы-сана. Ведь я поставщик этого министерства.
Михара впервые узнал, что фирма «Ясуда сетэн» тоже является поставщиком министерства N, и отметил про себя этот факт.
— Да, очень жалко Саяму-сана. Такая нелепая смерть… Такой был скромный, приятный… Никогда и в голову не могло прийти, что такой человек может покончить самоубийством вместе со своей возлюбленной, — в голосе Ясуды звучало искреннее сожаление.
— Вот о нем я и хотел вас спросить. — Михара сунул руку в карман, раздумывая, вытащить или нет записную книжку. — Я слышал, что вы видели его на Токийском вокзале, когда он вместе с женщиной садился в поезд. Мне говорила об этом официантка из «Коюки», Яэко.
— Совершенно верно! — Ясуда пересел на диван, чуть наклонился вперед. — Это было под вечер. Я ехал в Камакуру, и две официантки «Коюки» провожали меня. И вдруг на противоположной платформе я увидел Саяму-сана и О-Токи-сан, они собирались сесть в экспресс. Я показал их женщинам. Вот уж не представлял, что между ними была близость! Я еще подумал тогда, как все-таки тесен мир, — Ясуда немножко сощурился, очевидно, дым попал в глаза.
— Да-а, не знали мы тогда, что это их последний путь. Очень, очень жаль. Как видно, в любви тоже нельзя заходить слишком далеко.
Когда Ясуда улыбался, его глаза делались еще более приветливыми.
— А Саяма-сан не бывал в «Коюки»? — спросил Михара.
— По-моему, нет. Я сам часто бываю в этом ресторане, ну, понимаете, деловые встречи и все такое… А вот Саяму-сана не успел пригласить. Ведь если угостишь чиновника, разговоров потом не оберешься. Ха- ха… Я говорю это не потому, что вы из департамента полиции. Ведь и так министерство… горит… из-за этого самого дела о взяточничестве.
— Существует предположение, что Саяма покончил с собой, чтобы выгородить начальство. Возможно, О-Токи, любя его, решила разделить с ним смерть. Что вы об этом думаете?
— Вот уж не знаю! — Ясуда развел руками, словно говоря: «Это уж, мой дорогой, твоя область». — Единственно, что меня поражает во всей этой истории, — это близкие отношения Саямы-сана и девушки. Во всяком случае, никогда не замечал ничего подобного.
— А эту самую О-Токи вы хорошо знали?
— Ну, поскольку она была вроде как бы моей дежурной официанткой в «Коюки», то, конечно, хорошо знал. Но, так сказать, без нюансов. Только в пределах ресторана, а так — никаких отношений не поддерживал. Выходит, и знал и не знал. Действительно, ведь мне и в голову никогда не приходило, что Саяма-сан ее любовник.
Михара задал еще один вопрос, очень важный:
— А в Камакуре вы часто бываете?
Ясуда улыбнулся.
— Бываю. У меня жена в Камакуре.
— Ваша супруга?
— Да. У нее больные легкие. Она давно живет там. Снимаю для нее отдельный домик, у храма Гокуракудзи. Она лечится. Ей прислуживает старушка. Я езжу туда примерно раз в неделю.
— Я вам очень сочувствую… — сказал Михара. В ответ Ясуда слегка поклонился, выражая благодарность. Михара лихорадочно думал, какие еще вопросы следовало бы задать. Но как будто спрашивать больше было не о чем.
— Простите, что отнял у вас столько времени, — сказал, поднимаясь, Михара. Ясуда тоже встал.
— Ну что вы! Жаль, что ничем не смог быть вам полезен. Пожалуйста, если понадобится, заходите в любое время.
Ясуда приветливо улыбался. Его большие глаза слегка сузились, но сияли еще ласковей.
«Ясуда знает о четырех минутах, — думал Михара, выходя из конторы, — он постоянно ездит к жене в Камакуру и хорошо знает расписание. Во всяком случае, вполне вероятно, что он знает об этих четырех минутах».
2
Вернувшись в департамент, Михара побеседовал со своим начальником. Это даже нельзя было назвать докладом. Просто рассказ о четырех минутах. А заодно и о Тацуо Ясуде.
Инспектор оживился, что случалось с ним не очень часто.
— Оч-чень любопытно, очень! — Он побарабанил пальцами по столу. — Вот оно, оказывается, как бывает, а мы-то и не замечали.
Михара, поощренный такой заинтересованностью, вытащил из кармана свою схему. Инспектор Касаи взял ее и стал внимательно изучать.
— Н-да, все ясно. Молодец, что догадался!
Михара промолчал и подумал, что его заслуга невелика. На это намекнул ему сыщик Торигаи из управления полиции Фукуоки.
— Весь вопрос в том, случайно или преднамеренно создал Ясуда четырехминутных очевидцев.
Как точно сказал инспектор: «четырехминутные очевидцы»!
Потом он еще раз выслушал разъяснения Михары, записал основные моменты:
1) Накануне Ясуда пригласил двух официанток обедать в «Кок-д'ор» подготовка к тому, чтобы вместе отправиться на Токийский вокзал.
2) Еще во время обеда он начал проявлять беспокойство и посматривать на часы.
3) Прибыл на платформу тринадцатого пути как раз в такое время, чтобы не пропустить этих четырех минут.
4) Именно Ясуда первый увидел, как Саяма и О-Токи садятся в экспресс «Асакадзэ», и обратил на это внимание двух официанток.
Окончив записывать, Касаи постучал карандашом по щеке, словно маленький школьник.
— Очень хорошо, — сказал он после небольшой паузы, — случайности тут быть не может. Преднамеренность совершенно очевидна.
У него заблестели глаза.
— Если так, то дело серьезное, — ответил Михара.
— Да, дело серьезное. Очень! — словно эхо, отозвался инспектор и прикрыл глаза. Потом встрепенулся, громко позвал одного из сыщиков. — Торговец фабричным оборудованием Тацуо Ясуда имеет деловые связи с министерством N. Прошу проверить, насколько тесны эти связи.
Сыщик записал фамилию и ушел.
— А теперь, — инспектор еще раз пробежал глазами то, что набросал на бумаге, — если Ясуда действовал преднамеренно, то с какой целью?
Он закурил сигарету. Его мысль была ясна: если человек делает что-либо преднамеренно, значит, это ему выгодно по тем или иным причинам. Зачем нужны были Ясуде свидетели, видевшие, как Саяма и О-Токи садились в экспресс «Асакадзэ»?
— Ему нужны были третьи лица, так сказать, «посторонние очевидцы», — подумав немного, сказал Михара.
— Третьи лица?
— Да, вероятно, обстоятельства складывались так, что свидетельства самого Ясуды было недостаточно.
— То есть ты хочешь сказать, что сам Ясуда в этом деле не мог быть таким третьим лицом?
— Так получается, — Михара посмотрел прямо в глаза инспектору, словно говоря: «А как же иначе!»
— Ладно, попробуем подвести итоги, — Касаи, очевидно, хотел еще раз проверить свои собственные
