теперь тоже знаете, так что вам еще от меня понадобилось?
Он понял еще в Москве, что она строптивая штучка, но такого отпора не ожидал и теперь, растерявшись, принялся кисло мямлить:
— Зря галдите, причины нет, я предложил вам сотрудничество, у меня есть план…
Денисия его оборвала.
— Ах вот оно что! — закричала она. — У вас есть план! И он требует моего участия! Все ясно! Как марионетка я вам нужна!
Аронов взорвался:
— Черт возьми! Какая вы вредная!
— Не смейте орать на меня, — приказала Денисия. — Или я трубку повешу.
Он с обидой ответил:
— Вам орать можно, а мне почему-то нельзя. А я, между прочим, Аронов. Кому же орать, как не Аронову?
— Ах вот как! Раз вы Аронов, вот и орите, а я вешаю трубку!
Он взмолился:
— Нет-нет! Не надо! Я не буду орать!
Денисия смилостивилась:
— Хорошо, так и быть, из вежливости трубку я не повешу, но, простите, честное слово, не знаю, о чем нам еще говорить. По-моему, все уже сказано.
— Вы странная. Я вас понять не могу, — признался Аронов. — Почему вы меня невзлюбили? Что плохого я сделал вам? Я предложил вам сотрудничество.
Соглашайтесь.
— Нет! — отрезала она.
Он воскликнул с отчаянием:
— Но так же нельзя! Вы мне рот затыкаете. Послушайте, что я вам скажу, и тогда принимайте решение, нужен я вам или нет.
Денисия смягчилась:
— Хорошо, говорите.
Аронов с облегчением вздохнул:
— Ну слава богу, хоть до чего-то договорились.
Так слушайте и, пожалуйста, не перебивайте. После того как мы расстались, помните, там, у Пыжова, когда вы меня обманули…
— Не понимаю, о чем идет речь, — опять рассердилась она. — Я вас не обманывала, и вообще, говорите по делу.
— Так вот, — продолжил Аронов, — когда мы расстались, я занялся вашей проблемой вплотную и многое, очень многое разузнал. Вы в курсе, что Гарика, жениха вашей сестры, тоже убили?
— Догадываюсь.
— Карлуша лютует, не щадит никого, убирает свидетелей одного за другим. Короче, рубит концы, но я кое-что нащупал. Папка, которую вы умыкнули…
Аронов осекся и после паузы извинился:
— Простите, я имею в виду папку, которая находится сейчас у вас. Она содержит интересные документы, но, если к ним прибавить мои, очень занимательная картина получится. Посмотреть не хотите?
— На что? — холодно поинтересовалась Денисия.
— На картину.
— Нет, не хочу.
— Почему? — растерялся Аронов. — Вы по-прежнему мне не верите?
Денисия пояснила:
— Просто привыкла полагаться лишь на себя.
Он отмахнулся:
— Да знаю я ваши принципы. Не хотите зависеть от мужчин. Но почему? Эта зависимость вас унижает?
— Я привыкла полагаться лишь на себя, — повторила Денисия и твердо добавила:
— Это мое дело.
Только мое. Карлуша мой личный враг.
Аронов напомнил:
— Но к Машикули вы все же обращались за помощью, почему же тогда не хотите принять мою?
— Машикули — моя ошибка, — отрезала Денисия. — Я все поняла: к кому бы ни обращалась, каждый хочет только нажиться на моей беде, каждый ищет свою выгоду. Вы тоже что-то за меня Машикули посулили, вот он к вам и добрый. А вам еще кто-то потом посулит, и так до бесконечности. Меня это не устраивает. Повторяю, Карлуша мой личный враг.
Я сама его достану, но вам спасибо за хлопоты.
— За что — спасибо? — удивился Аронов. — Мне тоже выгодно Карлушу найти.
— Извините, но вынуждена буду лишить вас лавров, — сказала Денисия и повесила трубку.
Больше он не звонил.
Остаток дня она провела в номере, размышляя над словами Аронова. Что он знает? О каких говорил документах? Что у него за план?
К вечеру ей стало казаться, что легкая беседа с ним ее ни к чему не обяжет. А в полночь Денисия, страдая, подумала, что ее любимые сестры мертвы, а Карлуша жив и продолжает творить свои подлости.
«Так имею ли я право отказываться от чьей-либо помощи? — спросила она у себя. — Особенно если эту помощь мне настойчиво предлагают. Нет, отказываться я не должна. Надо выслушать Матвея Аронова. Раз ему тоже выгодно разоблачить Карлушу, значит, мы с ним партнеры. Он не обязан мне, а я — ему», — в конце концов решила Денисия и отправилась в соседний номер.
Она долго стучала, но дверь ей никто не открыл.
Прислушалась — тишина, из номера не доносилось ни звука.
"Спит он, что ли, так крепко? — удивилась Денисия и упрямо заключила:
— Все равно его разбужу.
Назвался груздем, так и полезай в кузов. Он не спать приехал в Париж".
Она со всей силы саданула кулаком по двери; оказалось, что номер не заперт — дверь открылась.
— Эй! — позвала Денисия, осторожно переступая через порог и крадучись пересекая прихожую. — Эй, есть кто живой?
С этой фразой она вошла в комнату.
— А? Что? Я живой! — закричал Аронов, продирая глаза и выскакивая из кресла.
Было очевидно, что он там спал, но почему в плаще?
— Простите, пожалуйста, кажется, я вас разбудила, — смутилась Денисия.
— Нет, ничего, я вернулся из ресторана и слегка вздремнул после ужина прямо в одежде. Все равно раздеваться пришлось бы, — успокоил ее Аронов, отчаянно стараясь сохранить вертикальное положение.
Надо заметить, удавалось ему это плохо: он был похож на маятник.
— Вы что, качаетесь? — удивилась она.
Он замотал головой и икнул:
— Ик! Нет, я твердо стою на рогах. Ик, простите, я твердо стою на ногах.
— Да вы пьяны! — ужаснулась Денисия.
— Ни в коем случае, — уверенно возразил Аронов. — Только пару стаканчиков пропустил за ужином. Я.., ик.., очень культурно пью.
— Культурно? Да здесь и не пахнет культурой!
Как вы посмели? Я собиралась с вами о жизненно важном поговорить, а вы свински пьяны!
— Я…
