– Да? Здорово. А ты меня не подвезешь?
– А у тебя чего, машина сломалась?
– Ну да. Типа того.
– Садись, мне-то что.
Я забрался в кабину, и «КамАЗ» тронулся. Когда мы выехали на набережную, я решил прояснить обстановку:
– Вась, а ты телевизор в последние дни не смотрел, что ли?
– Почему не смотрел? Смотрел, – отвечает Вася, не оборачиваясь.
– Да? А ты там ничего особенного не видел? Ну, про Грузию там? – продолжаю я подбираться к своей теме.
– Про эту ерунду на границе-то? Видал. Ну и правильно грузинам люлей дали, нечего было быковать на нас, – в этот раз он поворачивает голову ко мне, – правильно я говорю?
– Вась, а Вась. А ты про меня видел по телевизору? – Я начинаю нервничать. – Были какие-то сюжеты?
– Про то, что тебя убили-то? Видал. – Вася заливисто хохочет.
– И… и что ты думаешь? – Я сглатываю.
– Я? Да ничего я не думаю! Молодец!
– То есть… как? В каком смысле я молодец, Вась?
– Ну, ты же мне рассказывал, что по ящику все гонево и спланированная пропаганда для выборов, так?
– В общих чертах… так. И?…
– Вот я и говорю, что ты молодец. Первый раз в жизни так все спланировал, что люлей взвесили тому, кому надо.
– А то, что я там погиб, тебя не смущает? – Я пытаюсь понять, как мне дальше действовать. Честно говоря, реакция Васи меня не то что озадачила – испугала.
– А чего мне смущаться? Я же знаю, что там все сказки одни да спецэффекты. Помнишь, теракт в метро был?
– Помню… у «Проспекта Мира».
– Ага. Так неделю назад сказали, что все это происки разных гондонов и наебалово. Никто не погиб, все придумали. Так и здесь. Газеты и ящик говорят, что ты ласты склеил, а ты сидишь передо мной живой и здоровый. Только заросший какой-то…
– Да уж… – соглашаюсь я.
– Слушай, – подмигивает мне Вася, – ну расскажи, как там было-то на самом деле?
– Где?
– В Грузии.
– Слушай, Вась, ну это за пять минут не расскажешь, там без бутылки не разберешься. – И тут мне приходит в голову гениальная мысль. У Васьки-то меня точно никто искать не станет. – Кстати, Вась. А ты своих на дачу-то отправил?
– Так в июле еще. Скоро забирать буду, а что?
– А давай сегодня бухнем?
– Ха, – вертит головой Васька, – слушай, ну ты даешь!
– А чего?
– Да не, все нормально. Просто ты никогда раньше не предлагал.
– Так повода не было.
– А теперь есть?
– Вроде того. А чего? Возьмем водки, закуси какой и посидим, я тебе расскажу про грузинские дела. Замазали?
– Ну, давай, конечно…
Дома у Васьки я час принимал душ, брился, чистил зубы, затем переоделся в его старый «адидасовский» костюм и пошел смотреть телевизор. Васька довольно сноровисто накидал поляну – бутылка водки, нарезанная колбаса, сыр, огурцы, помидоры, две тарелки с дымящимся борщом и остатки салата «оливье», по-видимому, купленного в супермаркете, так как сам Васька готовить явно не стал бы.
– Ну че, отмылся, герой сопротивления? – заржал Васька.
– Почему герой сопротивления?
– По ящику сказали в новостях. Ну что, вздрогнем по одной?
Выпили. После минут десять сосредоточенно жевали. Васька хрустел огурцом, я, сконцентрировавшись на телеэкране, метал салат, практически не чувствуя вкуса. Признаться, я порядком соскучился по новостям. Можно сказать, что у меня начались информационные ломки. Я сидел, щелкал пультом и впитывал медиапотоки всеми порами. По РТР шла передача, рассказывающая об истории Останкинской башни:
– Старожилы всегда называли Останкино местом гиблым и проклятым. В истории Останкино впервые упоминается в 1558 году. Тогда владельцем села Останкинское был боярин Алексей Сатин. Однажды явилась к нему некая сгорбленная старуха и заявила: «Не распахивай землицу, не тревожь. На костях,
Коль ослушаешься, прокляну это место и твой род в придачу». Не послушал ее боярин, прогнал старуху, а через несколько дней был схвачен и казнен по приказу Ивана Грозного.
– Во ерунда-то какая, – оживляется Васька, – и чего только нам не втирают.
– Тсс, – я прикладываю палец к губам, давая понять, что мне эта программа интересна, – Вась, дай послушать.
– Все последующие владельцы этой земли либо умирали безвременно, либо исчезали бесследно вплоть до графа Шереметева, выстроившего знаменитый Останкинский дворец. Да и освятить тот дворец не удалось: дорогу приглашенному митрополиту Филарету преградила слепая старуха. Шереметев создал знаменитый театр, который посещал император Павел I. В одно из таких посещений явилась горбатая вещунья, что-то шепнула ему и исчезла. Вскоре Павел был задушен. Сейчас здесь стоят многоэтажки, знаменитые печальной статистикой самоубийств. Эти дома иногда называют «раем для самоубийц». Так что неудивительно, что в день тридцатилетия Останкинской башни 5 ноября 1997 года горбатую бабку видели в отдалении от пышного торжества. Она появлялась то в одном месте, то в другом, тыча когтистым пальцем в небо, туда, где рассыпались разноцветными искрами огни праздничного фейерверка.
Сюжет закончился, а я вдруг вспомнил бабку, встреченную мною прошлой весной. «Не ходи на башню»…
Так вот какую башню она имела в виду… Интересно, кто же она?
– Рассказывай, че там в Грузии случилось, – чавкая огурцом, спросил Васька, вырвав меня из воспоминаний, – война будет или нет?
– Да будет, скорее всего, – отстраненно отвечал я, уткнувшись в ящик, – как не быть.
– А ты чего там делал, на границе? Как шпион, что ли?
– Почему как шпион – как разведчик. Моя группа прибыла с заданием. Выяснить, не прячет ли Грузия…
Я переключил на Восьмой канал и увидел Вадима, дающего интервью. Вид у него был очень скорбный. Я прибавил звук: «… и Антон был в этом примером для всех нас».
– Сука, – шепотом сказал я.
Вадима сменил диктор, который начал рассказывать о международных новостях.
– Антох, кого прячет-то? – вернул меня из телевизора Васька. – Ты заснул, что ли?
– А, Грузия… террористов чеченских. В ущелье этом… в…
– Панкисском, – подсказывает Васька. – Выпьем?
– Наливай!
– Ухх, – крякает от удовольствия Вася, – хорошо. Антох, скажи, а там реально вся эта стрельба была? Как все на самом деле-то было?
– Да не было ничего. Просто грузины решили вторгнуться на территорию России.
– Вот гады!
– А наши дали им отпор. Соль передай, пожалуйста. Спасибо.
