– Слушай, ты люк не закрыл. Мусор разлетается. За тобой шлейф на всю улицу.
«Господи, прости идиотов, – думаю я, – это не мой шлейф, это ее шлейф».
Я закрою. Я обязательно закрою.
– Ну, пойдем, закроешь.
В сопровождении ментов я возвращаюсь к машине, нажимаю на кнопку в кабине, и люк закрывается.
– Извините, – говорю я ментам.
– Да ладно тебе. Помочь, может, чем?
– Спасибо. Я сам.
– Ну как хочешь.
Поднимается легкий ветер. Менты садятся в свою машину. Ветер проносит над ними несколько бумажных пакетов с символикой какой-то пиццы. В машине один из них включает радио:
Снова играет «Крематорий».
ТЕЛЕВИЗОР
Я зашел в этот магазин, привлеченный мерцанием экрана телевизора, видным сквозь витрину. Ввиду позднего времени покупателей не было. Я протянул деньги, ткнул в пачку сигарет и повернулся к висящему телевизору. И тут я увидел его. Лицо этого человека было мне совершенно незнакомо, но одновременно напоминало какого-то известного телеведущего. Или всех сразу. Оно напоминало паззл, составленный из кусочков физиономий наиболее часто мелькающих телеперсонажей. Этакий собирательный образ СМИ…
Он медленно артикулировал и пристально смотрел на меня своими голубыми глазами. Казалось, что его глаза мерцали так же, как и экран телевизора. Не было сомнения – он обращался ко мне:
– Неверно полагать, что древний человек осознал себя человеком, когда изготовил первое орудие труда или орудие убийства. Человек стал разумным не после того, как загнал на охоте первого зверя, принес его тушу домой и зажарил ее на костре. Самое главное в истории человека произошло после ужина, когда он нарисовал углем на стене пещеры сцену своей первой охоты. Неуклюжий рисунок: маленький человек кидает копье в скачущего оленя. Именно после того, как он наивно решил, что его жизнь может быть интересна другим и кто-то из потомков воспользуется его опытом – человек стал homo sapiens. Человеком разумным. Потому что парой росчерков угля на стене, сам того не ведая, он сотворил Великое Информационное Поле и наполнил его первым контентом. Так началось глобальное распространение информации. Так родилась медиа, уважаемый Антон.
– Я ждал, я давно ждал этого, – я подошел ближе к телевизору и сложил руки в замок, – но этого мало. Мне нужно больше ответов.
Панорама отодвинулась. Камера показала ведущего в полный рост на фоне пирамид. Он шел по пустыне и вещал:
– После смерти этого первого, безвестного художника прошли десятилетия, прежде чем медиа стала тем, чем она является сегодня. И помогла ей в этом единственная, по-настоящему сильная, человеческая страсть – страсть к власти. Люди всегда стремились господствовать друг над другом. В детской песочнице, постели, на службе, и главное – в обществе. Но власть, добытая силой, непрочна и может быть отнята более мощным противником. Истинная ценность власти в ее легитимности. Поэтому властные полномочия нужно было легендировать.
Рисунок на пещерной стене долгое время оставался объектом бескорыстного интереса тысяч человеческих глаз. Он был кристально чистым, не извращенным пока еще источником информации. Первичным объектом. Пока кто-то, нуждавшийся в легендировании своей власти, не догадался подрисовать оленю еще десяток ног и огромную голову с бивнями, а человеку, кидающему копье, – причудливый шлем. И тогда обычный пещерный придурок превратился в Героя, убившего Большого Зверя. А человек, переделавший рисунок, заявил о себе как о вожде, ведущем свой род от того самого Героя. Так появилось великое искусство манипуляции. Человек использовал первичный объект в собственных целях. И толкнула его на это сама медиа. Так медиа стала разумной. Media Sapiens…
Я засмеялся:
– Господи, как же все просто! Она сама себя явила. Я так и думал. А люди… овцы… овцы… Простите, что перебиваю, просто я понял: они не ведают, что творят.
Он кивнул и вознесся над пирамидами. Пейзаж мелькал под ним, пока, наконец, ведущий не приземлился на площадке Эйфелевой башни.
Облокотившись рукой о смотровую трубу, он продолжил:
– И все, что человек сотворил после своего первого послания миру, – произведения искусства, дома, храмы, крепости, автомобили, нефтяные вышки, атомные реакторы, космические корабли, компьютеры – все это являлось, по сути своей, средствами передачи информации. И вся история человечества стала подчинена производству контента. Человек рождался и умирал, любил и ненавидел, создавал и разрушал цивилизации, а медиа информировала об этом общество.
Что такое тщеславие, которое Церковь считает смертным грехом? Всего лишь стремление человека к тому, чтобы как можно больше других людей узнали о нем. Вся человеческая деятельность – это производство информационных поводов. Каждый из нас хочет стать главным ньюсмейкером. Для того чтобы все прочие, узнав о нем, вскрикнули – ВАУ! И единственная среда, способная помочь ему в этом, – медиа.
Как вышло, что весь Древний мир узнал об Афинах и Спарте, Александре Македонском и египетских пирамидах, Великой Китайской стене и Александрийской библиотеке? Каким образом современникам Римской империи во всех концах Ойкумены стало известно о ее существовании? Благодаря кому она стала именоваться Великой империей, а не обычным государством? Купцы, странники, путешествующие историки, солдаты, рабы, крестьяне – все они несли с собой в другие страны рассказы о Колизее и роскоши римских домов. Эти истории обрастали подробностями и сплетнями, порожденными каждым новым рассказчиком. Так появилась молва – первое бессознательное средство массовой информации. То есть все та же медиа.
Потом появились новые носители информации – летописи и книги. Куски реальности вперемешку с домыслами и откровенным враньем, сшитые умелым пером летописца в угоду времени или своему господину. Большая часть описанных в них событий не имеет ничего общего с тем, какими они были на самом деле. Но теперь все это стало называться историей – фантомные короли и государства, живущие лишь на страницах книг и монастырских свитков. Другими словами, история есть лишь один из продуктов медиа.
Потренировавшись с прошлым, медиа стала манипулировать настоящим. Все началось с появлением газет. Каких-то пару столетий назад обыватели дружно удивлялись, прочитав в столичных «Ведомостях»: «Из Парижу пишут. Небывалая саранча, величиной с мышь, роем осаждает юг Франции. Вред урожаю несет огромный. Очевидцы рассказывают о нападении громадной саранчи на людей. Вероятно приближение гигантской саранчи к пределам государства Российского». Стоит ли говорить, что среди читателей сразу нашлись и такие, кто сам видел подобную саранчу». То были еще цветочки. Из саранчи, летающей исключительно в информационных полях, медиа породила «всемирный масонский заговор», «всемирный еврейский сговор» и «всемирный призрак коммунизма» наравне с «империалистической угрозой». Мир наводнился медиапризраками, которые стали для людей реальней, чем они сами. Из простого источника информации медиа стала ее манипулятором и на вершине своего роста превратилась в модератора действительности. Не так уж и важно – случилось ли событие на самом деле. Главное – существует ли оно в медиа, а значит – в умах людей. Искусственно сгенерированные события стали кусками протухшего мяса, которые медиа подкидывает обществу, для того чтобы последнее ежесекундно плодило контент в виде своей реакции на увиденное. «Точка зрения», «аналитическое исследование», «прогноз», «дискуссия»: миллионы людей обсуждают событие, сотни тысяч журналистов и экспертов делают выводы. На самом деле – все это человеческие эмоции. Страх, ненависть, любовь, преклонение, отвращение – теперь сублимируются в ответные информационные потоки. Море контента есть то, что питает медиа. То, чем она существует.
– Ты вела меня, ты вела меня, – шептал я, подойдя вплотную к экрану и вглядываясь в лицо ведущего, – вела… Или я предвидел?… Я предвидел, скажи мне?
