во что-нибудь, а уж религию тебе подберут. Не надо никуда ходить, все само придет к тебе, брат! Просто включи телевизор и упс… добро пожаловать в дивный, новый мир! В мир, которым управляет медиа. В среду, которой нельзя манипулировать и изменять согласно человеческой корысти – поскольку сама среда есть единственный манипулятор и Творец. В мир, в котором наконец все люди будут равны, потому что они – ничто. Просто контент. Медиа станет единственной всеобъемлющей формой существования – являясь одновременно и Богом, и паствой. Мир, который существует только в вашем телевизоре, лэптопе или радио.
Он снова вырос до невероятных размеров и вытянул перед собой ладонь, на которой находился маленький человечек. Приглядевшись, я понял, что этот человек – я сам. Я закрыл глаза в благоговейном трепете и вслушивался в Его речь:
– Наступит чудесный день, когда медиа больше не будет существовать параллельно, маскируясь под средство человеческих коммуникаций. Однажды люди проснутся и услышат из всех источников информации только одно обращение Божества Медиа, которое скажет им:
И ПЕРВУЮ ЗАПОВЕДЬ ДАЮ ВАМ – ВКЛЮЧИТЕ ВАШИ ТЕЛЕВИЗОРЫ И ВОЗЛЮБИТЕ ИХ БОЛЬШЕ САМИХ СЕБЯ. И НЫНЕ И ПРИСНО И ВО ВЕКИ ВЕКОВ. ON DA AIR!
Я упал на колени и протянул руки к телевизору. Свет, исходящий от его экрана, казалось, всасывал меня. Я шептал «да, да, да», и слезы текли по моим щекам.
А Он продолжал почти шепотом:
– И люди последуют за своим новым Богом, как шли за прежними Богами, Мессиями, Героями, Властителями, Кумирами и президентами. Потому что на самом деле человек не разумен, а ведом. Пока еще, в силу привычки, мы именуем его homo sapiens. Но стоило бы назвать его хомо ленивус, хомо тупикус, хомо идиотас или хомо деградантус. И нет никаких иных разумных форм жизни, кроме Media Sapiens. Потому что на всем пути своего развития человек делает только одно – стремительно деградирует, становясь примитивной субстанцией, которой нужны только Хлеб и Зрелища, тогда как медиа только совершенствуется.
В один день медиа может так все устроить, что всемирная катастрофа поглотит нынешнюю цивилизацию. Разрушит ее серией землетрясений, захлестнет наводнениями или метеоритным дождем. И цивилизация исчезнет. Если быть более точным, то никаких катастроф на самом деле не произойдет. Их просто покажут и по телевизору, заставив людей выйти на улицы и умереть от страха.
Но медиа не делает этого. Она слишком великодушна.
Вы, люди, должны понять это и упасть на колени, затрепетав от благоговения. Вы должны уверовать в нее. Потому что
МЕДИА ЛЮБИТ ВАС!
Экран погас, а я все стоял на коленях, протянув руки к экрану, и рыдал в голос. Изредка с моих уст срывалось «возьми!», «возьми!», перемешанное с всхлипыванием. Я понимал, что я уже на пороге. Почти ТАМ…
– Хватит там стоять. Мужчина, встаньте, я вам в последний раз говорю. По-хорошему. Напились, так и валите домой, чего тут колени протирать. Слышите? – Я стоял на коленях, а меня трясла за плечо тетка- продавец. – Я сейчас милицию вызову.
– Аааа??! – Я в ужасе вскочил на ноги, отшатнулся от нее и пулей выскочил из магазина. Я бежал сломя голову, пока не оказался перед попирающими землю бетонными лапами башни. Я встал как вкопанный. Потом сделал два шага назад и рухнул навзничь.
БАШНЯ
Светало. Из стеклянных ворот башни вышла женщина, с телефоном у уха. Договорив, она положила телефон в сумочку, не заметив, как я подкрался к ней сзади. Я зажал ей рот рукой, упер в спину дуло пистолета и зашипел:
– Говори только «Угу» или «Неа», или пристрелю, поняла?
– Угу. – Я почувствовал, как она задрожала всем телом.
– В Башне работаешь?
– Угу.
– Значит так. Сейчас вернемся обратно, ты скажешь ментам, что я твой брат. Что ты забыла ключи от квартиры, поняла?
– Угу.
– Когда запищит металлоискатель, скажешь: «Вечно ты, Сашка, всякое говно в карманах таскаешь». Поняла?
– Угу, угу.
– Дальше поедем в центральную аппаратную. Знаешь, на каком она этаже? – Я отнял руку от ее рта.
– На двадцатом, – пролепетала она. Я снова закрыл ей рот рукой.
– Доедем до аппаратной, я тебя отпускаю. Если что-то пойдет не так или попытаешься сбежать, пристрелю, поняла?
– Угу.
– Пошли.
Пост охраны мы миновали спокойно. Рамка взвизгнула, баба отшутилась подготовленной фразой, и менты вернулись обратно в предутренние сновидения.
Поднялись на двадцатый этаж. Баба указала мне нужную дверь. Я приоткрыл ее и убедился, что в комнате кто-то есть. Живой.
– Ты можешь идти, – кивнул я бабе, – только не кричи до первого этажа, я тебя прошу.
Она кивнула и пошла к лифтам. Я смотрел ей вслед. Не доходя до дверей, ее левая нога подкосилась, и она припала на колено. «Чувствует энергетику», – я развернулся и пошел к аппаратной. Я осторожно открываю дверь, захожу внутрь и, обнаружив торчащий в замке ключ, два раза проворачиваю его по часовой стрелке и оставляю в скважине. В аппаратной комнате четыре стены, три из которых занимают телевизионные экраны, транслирующие все, какие только возможно, каналы: русские, европейские, китайские, арабские, американские. Каналы информационные, мультипликационные, музыкальные, религиозные, эротические, кулинарные, политические, исторические, модные, образовательные, развлекательные, показывающие только фильмы ужасов, показывающие только мелодрамы – да каких тут только нет!
Спиной ко мне и лицом к телестенам сидит человек.
– Эй, ты, – окрикиваю я его, – ты чего здесь делаешь?
– Ящики сторожу, – не оборачиваясь, отвечает мне мужик. – Гриш, по второй стене, первый ряд, пятый номер, резкость добавь!
– Ящики? – Я подхожу ближе и вижу, что мужик сидит, наклонясь над пультом, мигающим сотней маленьких лампочек, и говорит в гибкий ствол микрофона.
– Ящики, ящики. – Он не оборачивается. – Гриш, японский бог, у меня все равно резкость в пятом ящике падает, слышишь?
– ВСТАТЬ! – Я без размаха, не слишком сильно бью мужика рукояткой пистолета по спине.
– Э, мужик, ты чего делаешь-то? – Оператор вскакивает и отбегает от стола. – Ты че? Э! Э!
– Ящик – это то, куда тебя после смерти положат, – я наставляю на него пистолет, – понял?
– Да, да… – Мужик начинает пятиться в сторону двери.
– А это, – я обвожу стволом экраны, – это называется МЕДИА. Понял? ПОВТОРИ, СКОТИНА!
– Ммме… диа! Медиа! Ме-ди-а! Я вот… я повторил, – он продолжает пятиться назад, – слышите? Я повторил!
– НА КОЛЕНИ!
– Чего? Зачем? Ой, зачем это? – Мужик аккуратно приседает на корточки, затем опускается на колени. – Вы стрелять не будете, нет? Я сделаю все, что скажете, правда.
– Я тебя пристрелю, если ты еще раз назовешь Медиа ящиком.
– Я не буду, я просто… я просто перепутал, – лопочет мужик, стоя на коленях спиной ко мне.
– Ты один здесь работаешь?
– Нет, еще Гришка, напарник. Только он в другую аппаратную ушел. На пятом ящ… виноват, на пятой
