все же считает, что совершено убийство. А как вы думаете, господин
Хамото?
— Похоже на то, — пробормотал Хамото, бросив взгляд на Таноки. — Помощник инспектора Кинуи выяснил, что в сок был подмешан не цианистый калий, а другой, неизвестный яд. Теперь он пытается узнать, каким образом этот яд оказался в бутылке. Прежде всего надо определить, кому принадлежат отпечатки пальцев, оставленные на бутылке и чашке. Сейчас полиция склоняется к версии, будто убийство совершено неким грабителем.
— Грабителем?! Странно. — Это сказал Таноки, отпив изрядный глоток сакэ из чашки. — Даже если у Нитты деньги хранились дома, навряд ли незнакомый вор догадался бы об этом, зайдя в такую захламленную мастерскую.
— Поэтому и предполагают, что убийство совершил человек, общавшийся с Ниттой.
— Но кто же это мог быть, кроме нас, здесь сидящих? Остается еще Нонака. У Нитты было не так уж много приятелей.
— Во всяком случае, в жилище Нитты денег не обнаружили — и это главное.
— И его бумажника тоже нет, — вступила в разговор Мидори, бросив короткий взгляд на Исаку. — К нам приезжали двое полицейских. Они почему-то интересовались: видела ли я у господина Нитты бумажник? Потом еще долго расспрашивали про его бывшую жену.
— Про ту, которая сейчас замужем за хозяином типографии в Сэтагая? Неужели они и ее подозревают? Это уже слишком! — охрипшим голосом произнес владелец ломбарда. — Она прекрасный человек и постоянно заботилась о Нитте. Помню, однажды она выкупила все вещи, которые Нитта заложил в наш ломбард, и вернула ему. Если версия о краже верна, то убийство, вне всякого сомнения, совершил случайный грабитель. Й не следует ли в связи с этим заняться выяснением личности того господина в пиджаке мышиного цвета, с которым столкнулась Мидори? Как вы считаете, Хамото?
— Мне тоже так кажется. Полицейские подозревают Нонаку, но я не верю, что он мог украсть деньги у господина Нитты, — вмешалась Мидори.
— А почему Нонака не пришел? — обратился Хамото к Таноки.
— Я уже докладывал полицейскому, что вчера мы встретились в Синдзюку, в кафе 'Бон'. Он был в хорошем расположении духа. Мы с ним поговорили о делах, вышли из кафе и расстались около шести тридцати на станции электрички. А исчез он, думаю, совсем по другой причине. Это лишь мое предположение, но Нонака, по-видимому, снова занялся порнографическими фотографиями. — Таноки понизил голос и, наклонившись к Хамото, продолжил: — Вам известно, что прошлой весной Нонаку забрали в кутузку вместе с этими молодчиками из Асакуса? Выйдя на волю, он решил раз и навсегда покончить с порнобизнесом, но те его отыскали и снова заставили вернуться к прежнему. Работа, конечно, денежная, и он согласился. Но с тех пор Нонака боится полиции, как огня. Он ведь от природы трусливый.
'Вон оно что, значит, он скрылся, опасаясь, как бы его снова не поймали за изготовление порнографических фото, — с облегчением подумал Хамото. — Теперь понятно, почему детектив Мита не обнаружил в квартире никаких фотопринадлежностей. Нонака на всякий случай решил уничтожить все компрометирующие его следы. Этим можно объяснить и странное поведение его жены. Но зачем ему понадобилось скрыться именно после того, как он получил телеграмму о смерти Нитты?'
— И все же его исчезновение мне непонятно, — продолжил он свои размышления вслух. — Разве не достаточно было припрятать порнографические фото и прийти сюда? А вот то, что он не пришел, выглядит, по меньшей мере, странно и навлекает на него законное подозрение…
— Поверьте, Хамото, Нонака прекрасный человек, но стоит ему попасть в сложное положение, как он теряет голову и вообще перестает нормально соображать. Вот и покойный Нитта не раз выговаривал ему за это. — Таноки обеими руками взял двухлитровую бутыль и подлил в свою чашку сакэ. — Могу сказать только одно: полиция зря нас подозревает. Это просто смешно! И я и Нонака — истинные поклонники искусства Нитты, мы всегда питали к нему любовь и уважение. Подумайте сами: разве могли мы поднять руку на такого человека?
Хамото и сам был такого же мнения. В словах Таноки он уловил возмущение, обиду на подозрительность полиции.
Но кто же убил Нитту, кто принес к нему в мастерскую бутылку с отравленным соком? Как разгадать эту загадку? По-видимому, бумажник Нитты украден, и версия о грабителе, случайно зашедшем в мастерскую, не так уж беспочвенна. Не исключено, что именно мужчина в пиджаке мышиного цвета побывал в мастерской.
— Мидори, ты хорошо запомнила внешность того господина? — обратился он к девушке.
— Да, я уже говорила полицейскому, что у меня отличная память. У него был большой нос, бледное лицо, острый, пронзительный взгляд, широкие плечи. Я все хорошо запомнила, — подтвердила Мидори, беря с тарелки кусочек вяленого кальмара. — Мне этот господин показался подозрительным.
'Все это так, — продолжал думать Хамото, — но где доказательства? Как напасть на след этого мужчины? Такое впечатление, будто пытаешься ухватить рукой легкое облачко…'
Типография 'Итиринся' занимала двухэтажное здание на тихой улочке в Сэтагая, в квартале Охара близ станции Дайтабаси. Небольшая вывеска гласила, что типография принимает заказы на печатание конвертов и брошюр. Сбоку от входа располагалась контора.
Помощник инспектора Кинуи выяснил, что типография 'Итиринся' находилась прежде на Канде, но во время войны ее владелец Миянодзава перевез оттуда полиграфическое оборудование в свой дом в Охара, а когда война окончилась, вновь открыл ее уже на новом месте. Вскоре хозяин умер, и типография перешла к его старшему сыну, который расширил ее, заняв пустырь за домом. Типография специализировалась на офсетной печати. Однажды он познакомился в харчевне на Гинзе с бывшей супругой Нитты, Такако, увлекся ею, и вскоре они поженились. Детей у них не было.
Уже вечерело, когда Кинуи остановился перед входом в типографию. Он толкнул дверь в контору и оказался в небольшой комнате, освещенной лампой дневного света. Спиной к нему сидела за столом женщина и подшивала какие-то бумаги, по-видимому, накладные. Из глубины дома доносился шум печатных машин. Женщина обернулась.
— Я из полиции, — сказал Кинуи, предъявляя удостоверение. — Извините за поздний визит, но мне бы хотелось побеседовать с госпожой Такако.
Женщина удивленно поглядела на Кинуи.
— Это я, — сказала она. Голос ее звучал молодо.
— Скажите, вы знакомы с господином Ниттой? В глазах женщины мелькнул испуг.
— Конечно, знакома. С ним что-то случилось?
— Господин Нитта вчера вечером покончил жизнь самоубийством…
— Что?! — В глазах Такако мелькнули одновременно испуг и недоверие. — Это правда, господин полицейский?
'Мидори права, женщина и в самом деле красива', — подумал Кинуи. Миниатюрный, приятной формы нос, кра-I сиво очерченный рот с слегка выпяченной губой, нежный овал лица… Она казалась значительно моложе своих лет.
— Я пришел, чтобы узнать: нет ли у вас каких-либо предположений о причинах его смерти?
— Не могу поверить, чтобы он наложил на себя руки. Похоже, только сейчас Такако вдруг поняла, что Нитты
уже нет на этом свете. В ее испуге, в ее задрожавшем голосе Кинуи не ощутил и тени искусственности. Он сразу понял, что его подозрения беспочвенны, но все же продолжал.
— Простите за нескромный вопрос: мне говорили, будто вы бывали в мастерской Нитты и после развода…
— Да, иногда я к нему заходила, — опустив голову, тихо сказала она.
— В полиции возникли некоторые сомнения относительно причин смерти Нитты, и мы решили опросить его знакомых и друзей. В связи с этим я просил бы вас подробнее рассказать о покойном.
Такако предложила Кинуи кресло, а сама села напротив на вертящийся стул.
— К сожалению, муж отправился на совещание, а прислуга ушла домой, и некому приготовить для вас чай. Вы уж простите.
