— Мой сын Том. Ему четырнадцать стандартных лет.
«Остался всего гектодень, и мне исполнится пятнадцать», — подумал Том.
— Минуту! — Глянув на дисплей, офицер подозрительно прищурился. — Есть здесь кто-нибудь еще?
— Только моя…
В глубине комнаты отодвинулась занавеска спальной ниши, и оттуда выглянула мать. Лучезарно- красивая. Рыжие волосы, как медный нимб, окружали ее голову и сверкали в сиянии светильника.
— Ведь в Фарлгрине холодно, — сказала она Тому. От смущения он даже зажмурился.
«Мама, об этом мы говорили прошлой ночью, — подумал он. Снова открыв глаза, он увидел, как ее клипса-идентификатор вспыхнула рубиновым светом. — Пожалуйста, соберись».
— Ранвера Коркориган, офицеры. — Мать ослепительно улыбнулась. — Рада с вами познакомиться.
Мужчина резко втянул носом воздух.
— М’дам? — в разговор вступила женщина-офицер. — Вы были вчера на рыночной площади?
— Я не допускаю подобных разговоров в моем доме… Офицеры переглянулись.
— Она живет в мире иллюзий, — пробормотал отец. — Происшествия… огорчают ее.
— Понимаю… — Женщина-офицер нахмурилась, затем сняла со стола шлем. — Я думаю, нам больше незачем вас беспокоить.
— Один момент. — Отец поднял загрубевшую от работы руку. — Насколько я понимаю, вчера во время происшествия были ранены милиционеры. Наверное, потребуются затраты на их лечение.
— Мы позаботимся о них. — Надев шлем, женщина кивнула своему напарнику.
— Сэр. М’дам. Спасибо за сотрудничество. После того как служители порядка ушли, отец плюхнулся за стол. Некоторое время сидел, качая головой.
— Никогда не угадаешь, как себя вести. — Он выглядел озадаченным. — Неопытные, что ли, раз отказываются от денег…
Мать, удалившись в нишу, задернула занавеску.
Когда Том в середине дня вернулся домой, комната оказалась не убрана, а ниша все еще была задернута занавеской. Юноша покачал головой, забрался в свою нишу и сел, скрестив ноги, на кровати.
— Квере ост?
Перед глазами жеребенок. И не слишком отличается от его талисмана.
Том взмахом руки понизил звук перед тем, как ответить на языке элдраик:
— Ест еквос.
Когда он покидал рыночную площадь, Падрейг и Левро бросали на него кислые взгляды, поскольку обычно никто из сыновей и дочерей торговцев не мог уклониться от своих обязанностей. Но мать хотела, чтобы Том имел возможность «совершенствоваться».
— Кароше. — Голографическая картинка расплылась, трансформируясь в закрученный спиралью организм с шестигранными плавниками. — Е квеес?
«Наверное, какой-то вид из обитателей лавы», — подумал Том.
— Квере ост? — последовал вопрос.
Но Том уже прислушивался к шороху снаружи.
«Наконец-то встала», — подумал он.
— Не савро, — отмахнулся Том, поскольку не знал названия этих животных ни на каком из языков.
— Ах, Том! — Мать отодвинула занавеску, ослепительно улыбаясь. — Как чудесно!
— Ост термидрон.
Том с огорчением смотрел на мешковатый черный тренировочный костюм, старую одежду матери для репетиций. Вырядилась!..
— Квере ост? — повторился вопрос.
— Не обращай внимания. — Том махнул рукой, убирая дисплей и закрывая программу, обучающую языку.
— «Песенка о буровой скважине», — попросила мать. Том выдавил улыбку:
— Хорошо.
Триконки заполнили воздух над инфором, и осталось только указать на нужную мелодию.
— Танцоры…
— …особые люди, — привычно закончил Том и вздохнул, услышав знакомые обертоны. — Ты права, мама.
Она взяла с полки полотенце, и Том понял, что следующим номером ее выступления станет Танец Платка. Ее выступление должно было закончиться серией эффектных поклонов, и у Тома не было причин здесь оставаться. Останься он, и мать потащит его на середину комнаты и заставит разучивать какие- нибудь танцевальные па.
И пока взгляд ее блуждал в мире грез, Том незаметно проскользнул мимо и по туннелю отправился к рыночной площади.
Засунув руки в карманы рубашки, Том шагал длинной окружной дорогой. Он выбрал этот путь, потому что не желал встречаться с отцом.
«Ты должен был остаться с нею, Том, — сказал бы отец, а затем бы добавил: — Это болезнь. И ничего тут не попишешь».
Впереди, в темноте, где пятнами светились флюоресцирующие грибы, замаячили две фигуры.
Том огорченно покачал головой. Впав в это состояние, мать в течение нескольких дней не занималась никакими домашними делами. Она танцевала, пребывая в мечтах, в то время как они с отцом, в дополнение к основной работе, прибирали комнату, покупали и готовили еду.
Двое продолжали стоять на прежнем месте, склонившись друг к другу.
Ладно, не будем думать об ерунде. К тому же, можно и вернуться.
Том никогда не осмеливался спросить у отца, почему тот продолжал жить с матерью, но как-то отец сам сказал ему: «Я люблю ее, сынок».
И ответить на это Тому было нечего.
— …ориган, — возбужденный шепот эхом отразился от стен туннеля. — Проверь их…
Понесло же его этой дорогой!.. Теперь Том узнал беседующих: это были те самые патрульные офицеры, которые приходили к ним с вопросами. Сердце Тома глухо забилось, он осмотрелся, увидел подвижную стенную панель и вспомнил молодую пару, так напугавшую его вчера. Действуя чисто инстинктивно, он проскользнул в темную нишу.
— Идем, Эльва, — донесся снаружи мужской голос. — Она вела себя довольно странно, ты так не считаешь?
— Из всех людей, которых мы видели сегодня, — раздраженно ответила женщина-офицер, — она, наверно, наиболее безобидна.
Том проглотил слюну и перестал дышать. Служители закона стояли на перекрестке туннелей — самое естественное место для остановки.
— Кроме того, у нее на лицо все симптомы, — продолжала женщина. — И состояние ее наверняка зависит от веществ, постоянно удерживающих ее в мире иллюзий.
— Да, но… Разве она не красотка?
Том вздохнул. И замер: в нише скрывался еще кто-то.
— В штанах зашевелилось, Петр?
Нет, рядом явно кто-то был. И… Кап! Том почувствовал влагу на щеке, и ему показалось, что его сейчас вырвет.
