умрет с голоду, подытожила;
— Вот и чудненько. Я сейчас к своей, а утром заскочу к Настене — завезу пару песен моей новоявленной звезды, чтоб крутили уже.
Кирш передразнила интонацию Ли Лит и, после того как дверь захлопнулась, снова попробовала набрать номер Стеллы, потом выключила свет и прошлась по комнате взад-вперед, сунув руки в задние карманы джинсов. Придумать хоть один мотив, побудивший Стеллу убить Лизу, не удавалось. Как бы глупо Лиза ни обошлась с Долинской, накликав на себя ее гнев, Стелла слишком любила себя, чтобы стать орудием Галины, и была достаточно брезгливой для такой миссии… То, что сейчас ее нет дома, неудивительно: ночная богемная жизнь. Но под утро она должна вернуться. Кирш просидела в ванной около часа и, завернувшись в полотенце, вышла в сумрак пустой квартиры. В дверь позвонили.
— Кто там?
За дверью никого не было. Кирш закрыла уши руками, чтобы не услышать звон снова. Скинув полотенце и натянув футболку, она нырнула под шерстяной плед и закрыла глаза, чувствуя щекой шершавую ткань дивана. Мытарства последнего времени приучили ее засыпать в разных местах, и постороннему взгляду уже трудно было бы поверить, что она больше всею на свете любит спать в собственной постели, набросив на голову мягкого бесформенного плюшевого медведя, заглушающего громкую застенную жизнь семейства Толяна.
Кирш беспокойно ворочалась и, проспав от силы пару часов, как по команде встала, оделась и вышла на морозный воздух.
Стелла не вернулась и к полудню и по-прежнему не отвечала на звонки.
Присев на скамейку у подъезда, Кирш курила пятую сигарету подряд.
— Не замерзнете, юноша? — Пожилая женщина, возвращающаяся с сумками, неодобрительно покачала головой.
— Нет, спасибо… — Кирш вздохнула и рывком поправила бейсболку.
Она смотрела поверх подъезжающих машин на раскачивающийся на ветру фонарь. Ау, девушка!
Остановив машину перед Кирш и открывая ей дверь, Ли Лит зашипела:
— Сумасшедшая! Я думала, ты уже сто раз вернулась! Голодная, холодная, и, не дай бог, могли менты увидеть!
— Харэ причитать, Ли, поехали к Галине: она тоже не отвечает.
— Ну уж нет! — взмолилась Ли Лит. — Едем ко мне и звоним Денису.
Кирш собиралась возразить, но осеклась, заметив, что у Ли был заговорщический вид и она явно что-то недоговаривала. Как все стервы, обычно так она подготавливалась к не самому приятному для собеседника сообщению.
— Ну?! Не томи! — то ли с нетерпением, то ли с угрозой прорычала Кирш.
— Заезжала в «Перчатку». — Ли умолкла, желая посмаковать свою новость.
— И? Не тяни!
— Ты в курсе, что там сегодня была твоя расчудесная Алиса?
— Вранье! — Кирш выплюнула жвачку в открытое окно и, поймав недовольный взгляд проезжающей в соседней машине дамы, показала ей средний палец правой руки.
Ли Лит не без удовольствия заметила обескураженный оскал Кирш и, незаметно улыбнувшись, продолжила:
— А на вокзал ее ходила провожать наша милая душка Рэй. — Ли Лит с упоением всматривалась, как начинали подрагивать мышцы на лице Кирш. — И Рэй, похоже, влюбилась в эту петербурженку не меньше твоего!
Ли Лит терпеливо ждала реакции своей спутницы.
— Чему быть — того не миновать! — сказала наконец Кирш ледяным голосом и всю дальнейшую дорогу ехала молча.
На последнем перекрестке дорогу им подрезал черный «жук».
— Недоумок! — возмутилась Ли Лит. — Куда встал? Теперь придется ждать, пока повернет. И ведь задел, ты смотри!
Кирш резко повернулась к Ли Лит, потом бросила такой же невидящий взгляд куда-то через стекло и вышла из машины, хлопнув дверью.
— Ты куда посреди дороги?! Сейчас же зеленый будет…
Ли Лит включила «дворники» и прильнула к лобовому стеклу; кажется, Кирш просила водителя «жука» выйти, тот, судя по ее прищуру, отказался. Тогда Кирш сделала шаг назад и с размаха ударила ногой по бамперу черной машины. Ли Лит отпрянула от стекла. Кирш била машину исступленно, не обращая внимания на выскочившего из нее водителя, на возмущенные оклики из других автомобилей и мигающий светофор.
Алиса то и дело извинялась перед присутствующими, доставала из сумки телефон и высматривала на нем хоть какие-нибудь знаки, говорящие о пропущенном или приближающемся звонке — почти нереальном, но ожидаемом. К тому же со вчерашнего дня тоненькая, но все-таки тянулась ниточка из Москвы: Рэй прислала две эсэмэски: «Privet, как doehala?» м «Bez tebya v Moskve poholodalo!»
Они снова сидели в японском ресторанчике: Алиса, Андрей и Капралов с английской женой. Иногда голоса с незначительным повышением и понижением интонации сливались для Алисы в убаюкивающий гул, так что в обсуждении далекого от нее джаза, прошедшей выставки и грядущих перспектив Калиной деятельности она то и дело пропускала реплики, адресованные ей.
— Это эйфория после увольнения с работы, — констатировал Капралов и засмеялся. — Попятное дело, переходный период! К тому же Алиса рассеянна, как все невесты! Смотри, после свадьбы начинаем работать — вступаешь в ответственную должность!
Алиса поежилась, ощутив неприятную волну, вскипающую внутри; Андрей поспешил оправдать ее отсутствующий взгляд:
— Две подряд поездки в Москву, слишком много впечатлений — сразу не отойти!
Алиса расправила плечи, отчего вязаный ворот, до того открывавший яремную выемку и ускользающую куда-то ниже цепочку, врезался ей в горло. Она решительно одернула его, и в голове молниеносно возникла конструкция того рассказа, в котором Алиса сможет хотя бы в общих чертах, завуалированно преподнести компании то, что сейчас ее на самом деле волнует. Когда хочется говорить о чем-то, можно говорить об этом в любой компании, главное — выбрать верный угол. В ее сегодняшней компании «верный угол» предполагал мировоззренческий диспут.
Алисе хотелось говорить о новом мире, в котором жили интересующие ее теперь женщины, вернее, одна женщина. Она сказала, что неожиданно для себя преодолела барьер восприятия, мешавший ей доселе поверить, что если не всее люди, то по крайней мере женщины по природе бисексуальны…
Андрей вздохнул, Капа приподнял брови, и только Мэри пропустила Алисину фразу мимо ушей, сосредоточившись на неожиданном телефонном разговоре с Бостоном.
— Алиса посетила лесбийский клуб… — обреченно констатировал Андрей.
Мэри, уже закончившая телефонный разговор, всплеснула руками и брезгливо поморщилась.
— Крайне неприятные люди! Озлобленные, закомплексованные, вряд ли здоровые! — произнесла она, чеканя слова чужого ей языка.
Капа рассмеялся, покосился на Андрея и переглянулся сАлисой.
— Не утрируй, Марусь, ну что ты! Главное — не относиться к этому слишком серьезно.
— Как это?— В голосе Алисы прозвучала обида.
Она вспомнила случившуюся накануне беседу с соседкой Любой. Та зашла поинтересоваться о поездке на мнимую свадьбу, и Алиса не удержалась от восторженного рассказа про новых знакомых… Люба, конечно, проявила любопытство, но именно того рода, какое проявляют, слушая рассказ путешественника о тарантулах: «а чем они опасны?», «а как они размножаются?» и т, д. Но Капа, как казалось Алисе, не имел права на такую обывательскую близорукость.
Устами Капралова лесбиянки были нарисованы особами сердитыми, но безобидными, не представляющими опасности ни для общества в целом, ни для отдельно взятыхмужчин.
—Это эксперименты, чистой воды эксперименты… — Говоря это, Капа заметил, что Андрей рассеянно
